Легавые

– Сколько раз тебе повторять – знаем! – рявкнул Уиллис.

– Я спросил, что в банке. Он сказал – обед. А потом добавил: и кое-что еще. Я поинтересовался, что именно, а он спросил, хочу я пять долларов или нет. Я взял пятерку и пошел за банкой.

– Он заплатил вперед?

– Да.

– Как только ты согласился принести банку?

– Да.

– Дальше.

– Он нагло врет, – вставил Уиллис.

– Это истинная правда, ей-богу...

– Что же, по-твоему, было в банке?

Парри пожал плечами.

– Обед, наверно. Или еще какая-то ерунда. Он же сам сказал.

– Ври дальше, – хмыкнул Уиллис. – Думаешь, мы так тебе и поверили?

– Послушай, Аллан, как по-твоему, что же все-таки там могло быть? – задушевным голосом осведомился Мейер.

– Видите ли... Вы ничего не сделаете со мной за то, что я подумал, правда?

– Правда, – повторил Мейер. – Если бы людей сажали за их мысли, все давно оказались бы за решеткой. Так что же там, по-твоему, могло быть?

– Наркотики, – прошептал Парри.

– Ты наркоман? – спросил Уиллис.

– Нет, сэр, в жизни не пробовал.

– А ну-ка, закатай рукав.

– Я не наркоман, сэр.

– Сказано, покажи руку.

Парри закатал рукав.

– Порядок, – буркнул Уиллис.

– Я же говорил, – отозвался Парри.

– Мало ли что ты там говорил. Что ты собирался делать с банкой?

– Не понял.

– "Корона" в трех кварталах отсюда... Ты взял банку и отправился в противоположную сторону. Что ты задумал?

– Ничего.

– Тогда почему ты пошел не туда, где тебя ждал Глухой?

– Наверно, просто перепутал...

– Ты нагло врешь, – перебил его Уиллис. – Как хочешь, Мейер, но я его арестую.

– Погоди, Хэл, – сказал Мейер. – Понимаешь, Аллан, если в банке наркотики, ты влип в скверную историю.

– Почему? Даже если там наркотики, то ведь они же не мои!

– Лично я тебе верю, Аллан, но закон суров. Ты, наверно, знаешь, что все торговцы зельем, когда мы их задерживаем, говорят, что им кто-то подложил наркотики, что они не понимают, как могла оказаться у них эта гадость, что они тут ни при чем. Когда мы припираем их к стенке, все они говорят одно и то же. Понимаешь?

– Угу! – кивнул Парри.

– Вот видишь. Если в банке действительно наркотики, мы вряд ли сумеем тебе помочь.

– Понятно, – вздохнул Парри.

– Он прекрасно знает, что никаких наркотиков там нет, – вмешался Уиллис. – Его послали забрать деньги.

– Ты в самом деле ничего не знаешь о тридцати тысячах? – мягко осведомился Мейер.

– Ничего, – замотал головой Парри. – Я же говорю, что встретил этого парня возле «Короны» и он дал мне пятерку, чтобы я притащил ему банку.

– А ты решил ее украсть? – предположил Уиллис.

– Что?

– Ты собирался принести ему банку или нет?

– Ну вообще-то... – Парри заколебался. Он посмотрел на Мейера. Тот ободряюще кивнул. – Нет, – с трудом сказал Парри. – Я решил, что в банке наркотики, и подумал, что смогу на них немного подзаработать. Многие здешние ребята с руками оторвали бы...

– Открой банку, парень, – скомандовал Уиллис.

– Нет, – замотал головой Парри. – Не надо....

– Почему же?

– Если там наркотики, я к ним не имею никакого отношения. А если там тридцать тысяч, так я тоже ни при чем. Я ничего не знаю. И больше не хочу отвечать ни на какие вопросы. Все. Хватит.

– Такие дела, Хэл, – сказал Мейер.

– Ступай домой, парень, – приказал Уиллис.

– Можно идти? – не поверил тот.

– Можно.

Парри вскочил и, не оглядываясь, быстро двинулся к перегородке, отделявшей комнату следственного отдела от коридора. Через мгновение он уже топал по коридору.

– Ну, что вы на это скажете? – спросил Уиллис.

– Похоже, мы все сделали через задницу, – сказал Хейз. – Нам следовало бы не хватать его, а проследить, куда он пойдет. Он мог бы привести нас прямо к Глухому.

– Лейтенант придерживался другого мнения. Он считал, что никто в здравом уме не решится послать незнакомого человека за пятьюдесятью тысячами. Он был уверен, что за банкой придет кто-то из банды.

– Значит, лейтенант ошибся, – сказал Хейз.

– Знаете, что я думаю? – спросил Клинг.

– Что?

– Я думаю, Глухой был уверен, что в банке ничего не будет и мы арестуем того, кто придет ее забирагь. Потому-то он со спокойной душой и послал за ней первого встречного.

– Если это действительно так... – начал было Уиллис и осекся.

– То он намерен убить Скэнлона, – закончил Клинг.

Детективы переглянулись. Фолк почесал затылок и сказал:

– Если я вам больше не нужен, я пойду.

– Иди, Стэн, большое тебе спасибо, – отозвался Мейер.

– Не за что, – ответил Фолк и удалился.

– Я с удовольствием посидела в засаде, – сказала Айлин Берк и, лукаво глянув на Уиллиса, тоже ушла.

Если никто не любит работать по субботам, то уж по воскресеньям и подавно.

Субботним вечером на службе хочется выть волком. Субботним вечером мы надеваем все самое лучшее, опрыскиваем себя одеколоном и громко смеемся.

Никто не любит работать в субботу вечером. Детективы 87-го участка должны были бы обрадоваться, узнав, что начальник полиции позвонил Бернсу и сообщил о своем намерении просить окружного прокурора выделить людей для охраны заместителя мэра Скэнлона. Если бы детективы 87-го участка сохранили хотя бы каплю здравого смысла, им следовало бы благодарить Бога за такое невероятное везение. Вместо этого они страшно обиделись – сначала лейтенант Бернс, а затем и его подчиненные. Потихоньку они разошлись – кто на промерзшие улицы работать, а кто по домам, отдыхать после дежурства. Но все вместе и каждый поодиночке детективы чувствовали себя уязвленными до глубины души. Никто не понимал, как им повезло.

Ребята из окружной прокуратуры были настоящими профессионалами и не раз выполняли такие поручения. Когда в тот вечер шофер Скэнлона заехал за ними, они стояли на тротуаре у здания уголовного суда рядом с прокуратурой и внимательно разглядывали проезжавшие машины. Прежде чем выехать из гаража, шофер Скэнлона привел «кадиллак» в боевую готовность: обмел сиденья, протер капот и стекла, вычистил пепельницы. Увидев детективов, он обрадовался, потому что терпеть не мог ждать.

Они приехали в Смокрайз, где жил Скэнлон. Один из детективов вышел из машины, подошел к парадному входу и позвонил. Дверь открыла служанка в черном платье и проводила его в холл. Скэнлон спустился по высокой белой лестнице, пожал руку детективу, извинился, что испортил ему субботний вечер, пробормотал что-то насчет бредовой ситуации и крикнул жене, что машина пришла. Вскоре спустилась и жена. Скэнлон представил ее детективу, и они вместе двинулись из дома.

Первым вышел детектив. Он внимательно оглядел кусты у подъездной аллеи и проводил Скэнлона с женой к «кадиллаку». Второй детектив нес вахту с другой стороны машины. Как только заместитель мэра и его жена уселись, детективы забрались в автомобиль и разместились на откидных сиденьях лицом к супругам.

Часы в «кадиллаке» показывали 8.30 вечера.

Машина покатила по узким улицам фешенебельного Смокрайза, а затем выехала на Риверсайд-драйв. Еще за неделю до этого газеты сообщили, что в субботу, в девять вечера, заместитель мэра Скэнлон произнесет речь в главной синагоге города. От дома Скэнлона до синагоги минут пятнадцать езды, торопиться было некуда, шофер вел машину медленно и очень осторожно, а детективы вглядывались в автомобили, проносившиеся мимо.

«Кадиллак» взлетел на воздух в 8.45.

Заряд был очень мощным.

Бомба рванула где-то под капотом. Взрывом у машины оторвало крышу, а дверцы раскидало по сторонам. Потеряв управление, «кадиллак», словно раненый зверь, завертелся, перевернулся на бок и загорелся.

Встречный автомобиль попытался объехать пылающий «кадиллак». Но тут раздался второй взрыв. Автомобиль резко вильнул и врезался в парапет.

Когда на место аварии прибыли полицейские, они обнаружили в живых только окровавленную девушку лет семнадцати. Ее выбросило из второго автомобиля через лобовое стекло.