Один неверный шаг (др. изд.)

Новое дело Майрона Болитара — спортивного агента и известного детектива-любителя!

Майрон Болитар и не думал, что, соглашаясь стать агентом перспективной баскетболистки Брэнды Слотер, он будет вынужден заняться весьма не простым делом.

У Брэнды множество проблем: бесследно исчез ее отец, а с ней самой кто-то вновь и вновь обещает жестоко расправиться.

Майрон начинает собственное расследование и приходит к мысли, что спортивный взлет Брэнды никак не входит в планы очень влиятельных людей, связанных, возможно, с самим губернатором штата…

Харлан Кобен

ПРЕДИСЛОВИЕ

ПРОЛОГ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ГЛАВА ВТОРАЯ

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

ГЛАВА ПЯТАЯ

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

ЭПИЛОГ

notes

1

Харлан Кобен

ОДИН НЕВЕРНЫЙ ШАГ

Памяти моих родителей

Корки и Карла Кобен,

а также их ныне здравствующим внучкам и внукам

Шарлотте, Габриэль, Александру и Бенджамину

ПРЕДИСЛОВИЕ

Я написал эту книгу один. Никто мне не помогал. Но если в тексте обнаружатся ошибки, собираюсь — согласно старинной американской традиции — перекладывать вину на других. Имея это в виду, хочу от всего сердца поблагодарить следующих чудесных людей: Аарона Приеста, Лайзу Эрбах Вэнс и сотрудников «Аарон Приест литерари эйдженси»; Кароль Барон, Лесли Шнура, Джейкоба Хойе, Хизер Монжелли и всех работников издательства «Делл паблишинг»; Морин Койл из издательства «Нью-Йорк либерти»; Карен Росс, медицинского эксперта из Далласского института судебной экспертизы; Питера Ройзмана из «Эдвентидж интернэшнл»; сержанта Джея Вандербека из полицейского управления Ливингстона; детектива лейтенанта Кейт Киллиэн из полицейского управления Риджвуда; Мэгги Гриффин, Джеймса Брэбира, Чипа Хиншоу и, конечно же, Дэви Болта. Повторяю: во всех ошибках, как фактических, так и любых других, повинны упомянутые выше люди. Так что от обвинений в адрес автора прошу воздержаться.

ПРОЛОГ

15 сентября

С кладбища открывался вид на школьный двор.

Майрон потыкал рыхлую влажную землю мыском ботинка. Каменной плиты еще не было. Вместо нее торчала металлическая табличка с номером и написанным печатными буквами именем. Майрон покачал головой. Почему, спрашивается, он стоит здесь в напряженной позе, словно позаимствованной из плохого телефильма? Перед его внутренним взором промелькнула драматическая сцена, которую вполне можно снять здесь с его участием. Не хватало только проливного дождя, струи которого хлестали бы его по согбенной спине, а он ничего бы вокруг себя не замечал, поскольку был слишком погружен в скорбь. При этом голова должна быть опущена, а глаза влажно поблескивать. Время от времени по щеке стекала бы крупная слеза, смешиваясь с дождевыми каплями. Не хватало также тревожной, будоражащей музыки за кадром. Постепенно объектив камеры начал бы удаляться от лица и отъезжать назад, показывая ссутулившиеся плечи, безвольно опущенные вдоль тела руки, поливаемые усиливающимся дождем могилы и, наконец, кладбище в целом, в пределах которого, кроме Майрона, не видно ни единой живой души. Впрочем, продолжая отступать, оператор не мог не взять в объектив стоявшего на удалении преданного друга и партнера Майрона, считавшего своим долгом присутствовать на месте событий, но так, чтобы не мешать приятелю скорбеть. Как раз в этот момент картинка на телеэкране должна замереть, а поверх нее появиться начертанная наискось крупными желтыми буквами фамилия продюсера фильма. Потом несколько кадров из новой серии, которую будут показывать на следующей неделе, и под конец — заставка коммерческого рекламного ролика.

Но ничему этому произойти было не суждено. Поскольку солнце светило, как в первый день творения, а небеса были словно покрыты берлинской лазурью. Ко всему прочему, Уин находился в офисе, а Майрону вовсе не хотелось проливать слезы.

Но если так, зачем он сюда притащился?

А затем, что скоро сюда пожалует убийца. Майрон не сомневался.

Он повел глазами по месту захоронения и по сторонам, силясь отыскать некий смысл в окружающем пейзаже, но его взгляд наткнулся на очередные клише. Похороны состоялись две недели назад, и сквозь влажную взрыхленную землю уже начали пробиваться к солнцу травинки и побеги неизвестных ему кладбищенских растений. Майрону оставалось ждать, когда внутренний голос произнесет приличествующие случаю избитые слова относительно того, что жизнь продолжается, несмотря ни на какие утраты, и тоненькие стебельки и травинки являются наглядным свидетельством этой вечной природной мудрости. Внутренний голос, однако, на сей раз помалкивал и, слава Создателю, с банальностями в душу не лез. Майрон бросил взгляд на видневшуюся сквозь ветви деревьев школу, обнаружив определенную иронию в соседстве кладбища с мирным школьным двором, с его исчерканным мелом серым асфальтом, висевшими на ржавых цепях качелями и забытым у ограды ярким детским трехколесным велосипедом. Стороннему наблюдателю могло показаться, что скрывавшиеся в тени кладбищенских деревьев надгробия напоминают охраняющих детей и детство молчаливых часовых, весьма добродушных и снисходительных к детским шалостям. Об иронии, впрочем, пришлось забыть. Ведь нынешние школьные дворы отнюдь не такие мирные и идиллические, как прежде. В числе обычных детей по ним расхаживают вполне сформировавшиеся малолетние насильники и социопаты, а также юные создания, с самого рождения исполненные лютой злобы ко всему на свете.

Довольно, подумал Майрон. Хватит на сегодня пространных размышлений.

Он подозревал, что все эти рассуждения и внутренний диалог с самим собой просто средство отвлечения, своего рода философская уловка, позволявшая на время отключиться от проблемы, мысли о которой заставили бы его бедный мозг лопнуть, подобно перезрелому апельсину. В глубине души ему страстно хотелось броситься всем телом на совсем еще свежий холмик, обхватить его руками, зарывшись пальцами в землю, попросить прощения у того, кто лежал в гробу, и воззвать к высшим силам с просьбой дать ему хотя бы еще один шанс.

Но этого тоже не будет. Никогда.

Майрон услышал за спиной шаги и прикрыл глаза. Все происходило так, как он ожидал. Шаги приближались. Когда они стихли, Майрон даже не повернулся в ту сторону.

— Вы убили ее, — сказал он.

— Да.

У Майрона в желудке словно растаял кубик льда.

— Ну и как? Вам стало лучше?

Когда убийца заговорил, Майрону показалось, что у него по спине провели холодной, бескровной рукой.

— А вам, Майрон? Вот в чем вопрос…

ГЛАВА ПЕРВАЯ

30 августа

Майрон пожал плечами и пробормотал:

— Я тебе не нянька, а спортивный агент.

Похоже, его слова огорчили Норма Цукермана.