Страница 11 из 11
— Вы в этом вообще не виноваты, — вдруг произнес он ободряющим тоном.
— В чем?
— В самоубийстве девочки.
Итан вздрогнул.
— Вы о чем?
— Вы сами прекрасно знаете.
— Вы… вы видели меня по телевизору, да? — спросил терапевт, вспомнив убегающего оператора. — Уже успели показать!
Кертис уклонился от прямого ответа.
— Нельзя противостоять естественному ходу событий, — пробормотал он. — Нельзя ничего сделать со смертью и предотвратить ее.
Итан вздохнул, даже не пытаясь возражать. И глянул на зеркало заднего вида — свисавшие с него четки из серебра и перламутра тяжело покачивались в такт движению машины.
— Делать вид, что борешься с судьбой, — это просто иллюзия, — продолжал чернокожий.
Итан покачал головой и опустил стекло, чтобы глотнуть немного воздуха. Не первый раз ему приходилось выслушивать излияния просветленного. Главное — просто не дать втянуть себя в эту игру.
— Мне кажется, что судьба этой девочки была умереть, — опять заговорил шофер. — Я думаю, вы все равно не могли бы ее спасти, даже если бы и уделили ей больше внимания.
— То есть мы ни за что не отвечаем, так, что ли? — не удержался Итан, таким наивным показалось ему это рассуждение.
На этот раз Кертис немного подумал, прежде чем уверенно ответить:
— Я думаю, существует определенный порядок вещей. И этот порядок нельзя ни нарушить, ни отменить.
— Вы действительно верите, что все предначертано заранее? — не скрывая презрения, спросил Итан.
— Абсолютно. Время похоже на страницы в книге: вы читаете 51-ю, но 52-я и 53-я уже написаны.
— А как насчет случайностей?
Кертис покачал головой.
— А я считаю, случайностей не бывает. Или, вернее, случайность — это… это Бог. Да-да, именно случай — это Бог, который действует инкогнито…
— А свобода воли?
— То, что вы называете свободой воли, — всего лишь притворство, иллюзия, в которую мы хотим верить, притворяясь, что решаем что-то в том, что от нас совершенно не зависит. Вам это никогда не приходило в голову? Есть те, кому жизнь всегда улыбается, и те, на кого постоянно сыплются удары судьбы.
Итан знал эту речь наизусть. Некоторые из его пациентов — в особенности те, кто был не способен признать своей вины в каком-нибудь трагическом происшествии, — рассуждали примерно так. Но какая тайная вина угнетает Кертиса Нэвилла?
Итан внимательно огляделся. Салон был полон всяких странных безделушек — статуэтка Девы Марии, фигурка ангела-хранителя, засушенные цветы, прикрепленные к сиденьям, карты «Марсельского таро»,[13] там и сям затейливо прикрепленные скотчем и, казалось, связывающие между собой многочисленные детские рисунки, которые даже слегка закрывали окна. Все это напоминало убранство… мавзолея. В голове Итана все разом встало на свои места.
— Это ваш сын? — спросил он, указывая на снимок маленького мальчика в серебряной рамке, укрепленной на приборной доске.
— Да, это Джонни.
— Сколько ему лет?
— Шесть.
Итан не сразу задал следующий вопрос. А если он ошибается? А если…
— Он погиб, не правда ли?
Слова сами сорвались с языка.
— Да, — едва слышно признался шофер. — Два года назад во время летних каникул.
— И как это произошло?
Кертис ответил не сразу, в салоне воцарилась тишина, а он пристально смотрел на дорогу, словно не слышал вопроса. Потом неожиданно стал рассказывать о своей трагедии, с трудом, словно через силу, вытаскивая на свет обрывки горьких, глубоко похороненных в сердце воспоминаний.
— Был прекрасный день, — начал он, полузакрыв глаза. — Я делал в саду барбекю… Джонни плескался рядом в надувном бассейне, а его мать сидела на веранде и напевала песенку… На лужайке Зефир, наша собака, ирландская борзая, забавлялась со старым «Фрисби»… Она жила у нас уже три года… Это был большой пес, очень сильный, но добрый и преданный… Мы его выдрессировали как надо: несмотря на рост, он был совершенно безопасен, очень спокоен и даже лаял редко.
Итан сидел молча, внимательно слушая рассказ Кертиса, и следил за малейшим изменением его голоса.
— …и вдруг без всякой причины… собака резко бросилась на Джонни, стала кусать его за грудь и за шею, потом схватила зубами за голову… — Кертис опять надолго замолчал, шмыгая носом и протирая невидящий глаз, а потом заговорил снова: — Я бросился оттаскивать его от сына голыми руками, но сразу понял, что уже слишком поздно: пес разорвал его на куски, как какой-то кусок говядины. Джонни умер, держа меня за руку, в вертолете по пути в больницу.
Тишина.
Казалось, облака перепрыгивают с одного здания на другое, отражаясь в зеркальных стеклах.
— После смерти сына я пережил такое горе, что и словами не выразишь, никак мог справиться, и жена меня бросила — так и не смогла простить мне того, что случилось с Джонни, — и я не раз думал о том, чтобы тоже умереть, пока не понял.
— Пока вы не поняли чего?
— То, что я был не виноват.
Автомобиль продолжал ехать, они миновали Медисон-сквер, Гранд-Сентрал и направлялись к Мидтауну.
— Никто не виноват, — продолжал Кертис. — Как ни ужасно это звучит, но я думаю, что час нашей смерти уже где-то отмечен, и мы не в силах ничего изменить.
Итан слушал таксиста со смешанным чувством жалости и скепсиса. Безусловно, Кертис создал систему верований, которая позволила ему выстроить защиту. Вся эта галиматья насчет предначертанного хода событий давала ему силы жить дальше, отстранившись от чувства вины и горя, связанных со смертью сына.
— Есть вещи, которые мы не можем предотвратить, — продолжал Кертис. — То, что должно произойти, произойдет, несмотря на все наши усилия не дать этому случиться.
— По вашей логике получается, что никто ни за что не несет ответственности: ни за агрессию, ни за изнасилование, ни за убийства…
Кертис раздумывал над его словами, проезжая отель «Плаза» и направляясь к Центральному парку.
— Можете вы объяснить мне одну вещь? — наконец спросил он.
— Все, что хотите.
— Почему вы не сказали, куда ехать, когда сели ко мне?
— Я и сам не знал, — признался Итан. — Мне, наверное, было все равно, куда ехать.
Они миновали музей «Фрик Коллекшн»,[14] машина въехала в Центральный парк, а потом стала медленно подниматься по Ист-драйв.
— Я же мог вас ограбить, — заключил Кертис, ухмыльнувшись, — тем более вы еще спорите…
Итан покачал головой.
— Нет, у вас ясная голова, — шутливым тоном ответил он, — и вы внушаете доверие.
В этот момент оба почувствовали странное единение, словно были сообщниками.
Итан посмотрел в окно: была середина осени, и Центральный парк переливался огненными красками. Вдоль Парк-драйв-Норт дети расставили в ряд тыквы разных размеров, скоро Хэллоуин… За деревьями угадывались обрывистые берега озера…
Итан вдруг скривился: Центральный парк, озеро… Это случайность или нет?
Ответ на этот вопрос он получил несколько секунд спустя, когда такси остановилось на пересечении Ист 72-й улицы и Парк-драйв-Норт. Прямо напротив «Боатхауса», ресторана, где Селин устраивала прием по случаю свадьбы!
Перепуганный Итан наклонился к Кертису.
— А на самом-то деле вы кто?
— Обыкновенный водитель такси, который пытается вам помочь.
— Почему вы привезли меня именно сюда? — с угрозой в голосе спросил терапевт. — Как вы узнали, что…
Кертис вышел из такси первым и открыл пассажиру дверь. Взбешенный тем, что оказался жертвой манипуляции, Итан выскочил из машины и встал рядом с громадным чернокожим, который оказался на голову выше. Теперь он уже не выглядел таким симпатичным.
Не меняя благодушного выражения лица, Кертис снова занял место водителя и завел мотор.
— Почему вы привезли меня именно сюда? — повторил Итан, постучав в окно машины.
13
«Марсельское таро» — название карт таро с особым, исторически сложившимся типом рисунка. Впервые это название употребил Папюс в книге «Цыганское Таро» (1889). Но еще долго после того европейские оккультисты называли этот тип «итальянским», потому что в нем используются итальянские знаки мастей. Во Франции такие карты производились с XVII века не только в Марселе, но и в других городах. Окончательно ввел в обиход название «Марсельское таро» Поль Марго, опубликовавший в 1949 году книгу с одноименным названием, в которой были описаны символические значения всех 78 карт.
14
Коллекция Фрика (Frick Collection) — одна из лучших частных коллекций старой западноевропейской живописи в мире, собранная американским промышленником Генри Фриком и выставленная на всеобщее обозрение в его особняке на 5-й авеню в Нью-Йорке.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.