Дредноут

— То есть?

А она уже отпрянула от него сама, холодная и чопорная, словно и не думала дотрагиваться до мужчины, только на этот раз в руке мисс Клэй сжимала один из кольтов рейнджера:

— То есть теперь пистолет у меня есть.

— Женщина!

— О, у вас еще много осталось, — отмахнулась она. — Я нащупала по крайней мере три. Стреляйте из них и позвольте леди защитить себя. — Она отвернулась от рейнджера, завершая разговор. Одним поворотом открыла барабан кольта, изучила его содержимое и закрыла снова. Покачала оружие на кончиках пальцев, оценивая вес, чуть подбросила — и пистолет уже удобно лежит в узкой ладони.

Даже рейнджер разинул рот, хотя она в него и не целилась:

— Где вы так ловко насобачились?

Теодора неодобрительно покосилась на техасца и вернулась к изучению оружия.

— Мой отец — оружейный мастер. Он немало поработал на правительство. Леди может много чему научиться, если будет внимательна. А теперь не одолжите ли горстку патронов, или мне придется довольствоваться теми, что есть?

Рейнджер пожал плечами, сунул руку в висящий на поясе патронташ и извлек пригоршню требуемых боеприпасов. Ссыпал патроны в подставленную женскую ладонь, буркнув:

— Может, ты и не совсем бесполезна.

— А вы, может, и не совсем варвар. Подобные открытия меня всегда радуют.

— Ну-ка вы, двое, прекратите флиртовать, — ворчливо встряла в их беседу Мерси. — У нас тут проблемы.

— Хуже того, — заметил лейтенант, — у нас тут, похоже, гости.

Капитан Макградер подхватил, с трудом выталкивая изо рта слова:

— Забаррикадироваться изнутри толком невозможно. Стрелять лучше всего с крыш. Мы разделимся, бросим второй пассажирский вагон и сосредоточимся на обороне как можно меньшего пространства.

Теодора Клэй уже карабкалась по лестнице, рейнджер Корман — за ней.

Капитан выбрал шестерку других, предупредив:

— Но помните: когда поезд тронется — надейтесь только на себя!

Словно подчеркивая его слова, котлы «Дредноута» издали пронзительный свист, за которым последовал скрежет остывшего и снова нагреваемого металла. А на заднем плане раздавался какой-то иной шум, какой-то перестук, не человеческий, но и не совсем механический. Он подкатывал кошмарной волной — крик, который не издать никому из живых мужчин или женщин, вопль тысячи тошнотворных существ, приближающихся с каждой секундой.

— Раненые! — воскликнула Мерси. — Убрать всех раненых из второго вагона!

Она вдруг забыла, кто остался там, если вообще остался кто-то живой. Никто, похоже, не обратил на нее внимания, так что она сама бросилась к задней двери. Но Джаспер Николс и Сол Байрон остановили медсестру.

— Мы перенесем их, мэм, — сказал Байрон.

Она увидела пистолет в руке Джаспера и удивилась, где он его раздобыл. У Байрона, возможно, тоже было оружие, но он уже развернулся и исчез за дверью. Огибая их, бежали солдаты, и в первом пассажирском вагоне неожиданно собралась целая толпа.

Капитан встал на одно из сидений, дирижируя людьми, точно настоящим оркестром, одних посылая вперед, других — наверх. Лейтенанта Хоббса и еще двоих отправили к машинисту помогать защищать паровоз и налаживать оборонную систему «Дредноута».

Когда капитан сделал паузу, чтобы перевести дыхание, стоявшая у его ног Мерси спросила:

— А я, капитан? Где буду нужна я?

Он поглядел на нее сверху вниз, заметил револьверы у пояса, показал на них и спросил:

— Знаете, как обращаться с ними?

— Вполне.

Он помедлил, потом слез с кресла, чтобы быть на одном уровне с ней. В бушующем море выбирающих позиции людей они стояли как маленький островок.

— Идите к паровозу и помогите там, — решил офицер. — Сейчас это действительно самое важное. Нам во что бы то ни стало нужно защитить локомотив. Если мы не заставим его двинуться с места, никому из нас не покинуть этот перевал живым.

Мерси выпрямилась, набрала в грудь побольше воздуха и выпалила:

— Вы правы. Я знаю, что вы правы. Я иду. Я буду стараться.

В свое время Мерси повидала немало воинских приветствий, так что сейчас она вполне достойно отсалютовала, щелкнув в придачу каблуками.

Лицо капитана на миг обрело странное выражение. Мерси не разобрала, что оно означает, а времени спрашивать не было.

— Инспектор Гальяно! — крикнул капитан.

— Здесь, — отозвался тот.

— Пожалуйста, составьте миссис Линч компанию. Нам нужны люди впереди, защитить паровоз. А я видел, как вы стреляете.

— Конечно, — кивнул мексиканец и торопливо направился к Мерси, проверяя на ходу амуницию.

«Дредноут» загудел.

Медсестра развернулась и побежала, инспектор держался рядом. Они миновали «золотой» вагон, локтями расчищая себе путь сквозь толпу. Когда же они наконец выбрались в сияние морозного полудня, оба с удивлением — и испугом — обнаружили, что снежный плуг, который раньше находился между ними и следующим вагоном, отсутствует.

Мерси даже не представляла, куда могло подеваться нечто столь огромное, но потом увидела, что его поднимают чем-то вроде лебедки. Колесную платформу, к которой он был прикреплен, сдвинули с рельсов рычагом и подтащили к передней части паровоза при помощи не поддающейся описанию системы блоков.

Зрелище заставило Мерси остановиться, восхищаясь продуманностью системы. Трое проводников и двое железнодорожников, которых она видела раз или два в вагоне-ресторане за кофе, с легкостью манипулировали громадиной. Это казалось почти невозможным — и все же, убедитесь воочию…

Машинист что-то кому-то прокричал, потом раздался голос лейтенанта Хоббса. Мерси расслышала только последние слова, ничего не сказавшие ей, но инспектор, воскликнув: «Сеньора Линч!» — подтолкнул ее, заставив перепрыгнуть через пустое пространство. По пути они встретили еще одного солдата и еще одного проводника, тащившего какой-то инструмент длиной почти с него.

— Мэм, инспектор, — поприветствовал он пару.

Проводник, как крюком, подцепил инструментом платформу и с помощью солдата принялся подтаскивать один вагон к другому, сокращая брешь, оставшуюся после снятия снегоочистителя.

Мерси с инспектором поспешили дальше, в топливный вагон, пахнущий железом и сгустившимся паром, медными трубами, углем и дымом. Между двумя отсеками этого вагона был проход, по обе стороны которого стояли огромные резервуары с углем и громоздкое технологическое оборудование, производящее и поставляющее к двигателям дизельное топливо. Все это возвышалось над головами, заслоняя белизну небес и утесов. Но вот они миновали этот вагон и оказались в следующем, загроможденном ящиками с боеприпасами для орудий «Дредноута».

— Идите первым, — предложила Мерси инспектору Гальяно, который кивнул и прыгнул на паровоз.

— Я за вами! — крикнула девушка, приметив какой-то выступ. Преодолела его за два коротких шажка и ухватилась за перила, установленные по обе стороны от четырех ступенек лесенки, ведущей в кабину машиниста, по которой топали сапоги взбирающегося наверх инспектора.

Позади кто-то закричал.

Вроде бы не женщина, но и не мужчина. Хриплый, надломленный крик раздался чертовски близко.

Мерси обернулась и увидела прямо за собой, между вагоном с боеприпасами и концом паровоза, человека, который больше не был человеком.

Увидела его лицо, напомнившее медсестре другие лица. Лица «хрипунов» из Робертсоновского госпиталя. Лица умирающих в Мемфисе, привязанных к койкам и умоляющих дать им то, что убило их. Лица покойников в опечатанных гробах из вагона-катафалка, отцепленного от поезда всего несколько часов назад.

Это лицо было таким же.

Сероватое, с желтым гноем, сочащимся из многочисленных язв, из каждой складки кожи. Глаза ввалившиеся, иссохшие прямо в черепе, как изюминки. Тело с уже отслаивающейся плотью, почти не поврежденная одежда, с которой, правда, исчезли пуговицы, карманы, заплаты и все остальное, что может оторваться.

Но лицо…

Лицо оскалилось, приближаясь.

Человек-труп потянулся к поручням, точно так же как только что Мерси. Пальцы вцепились в перила — и рот тоже попытался вцепиться в добычу, зубы щелкнули, поймав лишь воздух возле туфли Мерси.