Вариант «Бис»

Первый из ЯКов, ревя мотором, отпустил тормоза, и машина, легко разгоняясь, понеслась по отполированной палубе, оставляя за собой тонкий след выхлопа. Сразу за ним рванулся вперед второй ЯК, потом замыкающая пара. Лидировал звено Алелюхин, со Степаненко за плечом, третьим в звене шел Голубев, четвертым Цоколаев. Обе пары были слетаны до максимума и, в принципе, могли разделаться со среднего класса эскадрильей минут за двадцать, если бы хватило боеприпасов.

Высоту набирали кругами, разглядывая корабли внизу. Сверху детали повреждений были видны четко, но ощущались с меньшей долей реализма. Ничего более впечатляющего, чем общую законченность линкора и линейного крейсера, выделить глазом при беглом осмотре не удавалось. На полутора тысячах метров самолеты вошли в плотный облачный слой, который продолжался еще метров триста в высоту. Пробив его и сомкнув строй, звено оказалось не под открытым небом, а под еще одним облачным слоем, отделенным от нижнего значительным расстоянием. В обоих слоях имелись довольно крупные разрывы, а в пространстве между ними плавали отдельные, не слишком крупные облака, затруднявшие обзор. В общем, несмотря на хорошее освещение и весьма умеренную по атлантическим меркам облачность, в подобном «супе с клецками» одиночную цель можно было искать всем полком в течение недели.

– Три-пять, Три-пять, я «Факир», – это был сегодняшний индекс контролера «Чапаева», вчера, например, было «Ляпис». – Доложите высоту.

– Высота две триста, где-то над вами.

В подтверждение его слов в просвете облаков мелькнул черный силуэт линкора, вытягивающего за собой тонкую белую линию кильватерного следа.

– Вероятная цель примерно на четыреста метров выше, положение относительно вас пока указать не можем.

Алексей Алелюхин, имея некоторый опыт штабной работы, вполне понимал сложность стоящей перед планшетистами задачи. Разведчик, если он был, находился вплотную к эскадре и ходил вокруг нее кругами, в то время как сама эскадра также перемещалась. Все это напоминало известную задачу о демонстрации движения Солнца, Земли и Луны в пространстве, изображаемую вращающимися вокруг своей оси и друг друга школьниками. Ничего, кроме смеха, из этого обычно не выходило. По-прежнему держа сомкнутый строй, чтобы, по крайней мере, облегчить радиометристам наблюдение за собой, Алелюхин поднял звено на указанные четыреста метров. Это как раз была нижняя граница очередного облачного слоя, и для желающего пожить подольше разведчика такое положение было бы весьма удачным.

Минут пять они ходили над эскадрой в разных направлениях, то перестраиваясь во фронт, то снова смыкаясь в коробочку, вертя головами во все стороны. Наводящий их офицер охрип, и его сменил другой, с почти таким же хриплым голосом. Ноябрь в Атлантике, что еще говорить. Многие моряки были простужены. На десятой минуте поиска, когда и второй голос в динамике начал сбиваться, произнося команды, занимающему в строю крайнее правое положение Геннадию Цоколаеву что-то померещилось в тот момент, когда он поворачивал голову вперед. Померещилось в секторе, который он только что внимательно осмотрел, но война приучила его реагировать в воздухе на любую тень, мелькнувшую на границе периферийного зрения, – особенно если находишься в «могильном углу» звена или эскадрильи. Предупреждающе крикнув, он уперся в педали руля, и ЯК, чуть скрипнув сочленениями конструкции, отозвался мгновенным и крутым разворотом вправо.

Поймав взглядом сгусток тени, просвечивающий через фестончатое дно облака, он покачал крыльями, обозначая себя как ведущего. Три остальных ЯКа пристроились за ним через секунду, затем Алексей с Иваном, увидев, видимо, цель, отвалили вправо. Интересно, что крадущийся в облаках самолет находился точно в противоположной стороне от той позиции, куда их пытались вывести с помощью радиолокатора. Тем не менее самолет был настоящим – хищная тонкая машина, выкрашенная в черную и темно-синюю краски. Геннадий на малом газу буквально на цыпочках продвигался к его брюху – и, судя по всему, не без успеха. Разведчик продолжал идти прежним курсом, иногда чуть кренясь в стороны, будучи явно не в курсе происходящего. До него оставалось метров триста, когда чужак вдруг резко дернулся в сторону, показав длинный ряд стеклянных переплетов. Цоколаев, мозг которого проассоциировал это с пулеметом стрелка, вздергиваемым из походного положения – чтобы, описав короткую дугу, уставиться ему в лицо, – отреагировал мгновенно, выжав сектор газа почти до ограничителя вперед и закрутив «бочку» со снижением. Обалдевший от неожиданной встречи с истребителями стрелок, видимо, промахнулся по ведущему, как затем и по ведомому[147] . Тот, в свою очередь, обстрелял противника из пулеметов – логично решив, что в данной ситуации боеприпасы беречь незачем, а подавить на нервы стоит.

– Это «файерфлай»! Осторожно, ребята, это «файерфлай»!

Свечой набирая высоту, Цоколаев тревожно следил за эволюциями вражеской машины. Резко дав газ, ее пилот попытался уйти в висящее прямо над его головой облако, но как раз в этот момент на него сделала заход первая пара. У британца просто не было выбора, и он поступил почти так же, как и Цоколаев двадцатью секундами до того – то есть крутанулся и ушел вниз.

«Файерфлай» (точнее, «файрфлай» – для тех, для кого эта разница имеет значение) являлся опасным соперником, и предупреждение Геннадия было с благодарностью воспринято остальными. Другие пилоты опознали в разведчике британский палубный истребитель с опозданием. Быстроходный и хорошо вооруженный[148] , он отличался прочностью и надежностью конструкции и, судя по всему, был страшным противником в бою тяжелых машин – особенно на значительных высотах. К сожалению для разведчика, облачность заставила его спуститься значительно ниже, а на пяти тысячах футов шансов против четырех легких истребителей у «файрфлая» практически не было. Как и многие балтийцы, Голубев, Степаненко и Цоколаев повоевали в свое время на «харрикейнах», были способны свободно оперировать футами в секунду и галлонами на милю и знали характеристики союзных морских самолетов наизусть. Тем не менее англичанин крутился как уж на сковородке, то и дело заставляя ходящие вокруг него кругами ЯКи шарахаться в стороны и тыкая в них короткими прицельными очередями. Поведение англичан не могло не вызывать уважения: не каждый мог бы плевать в лицо смерти настолько уверенно. Хорошо еще, что среди его теперешних оппонентов не было никого с Северного флота, из воевавших плечом к плечу с англичанами. Хотя таких истребителей, как Геннадий только сейчас сообразил, в авиагруппе вообще не было, одни лишь разведчики.

147

Несмотря на оригинальность конструкции «файрфлая» («светлячка»), бывшего единственным двухместным палубным истребителем Второй мировой войны, оборонительной стрелковой точки на нем на самом деле не было.

148

«Файрфлай» имел четыре 20-миллимстровые пушки в крыльях, чего не имел ни один другой палубный истребитель. Кроме того, он мог нести значительную бомбовую нагрузку и реактивные снаряды под крыльями.