Страница 8 из 8
– Что? Нет, это – Артём Ильич, мой коллега. А это – Люда.
– Это заметно.– Артём Ильич – физик-ядерщик в пятом поколении. Так я продолжу. В тот страшный день…
Я с опаской присмотрелся к Сергею. Не знаю, что там ему продали под названием «Стрелы Амура», но изменения в Лаптеве произошли кардинальные. Из худосочного ботаника он превратился в героическую личность: осанка исправилась, в голосе зазвенел металл, засветились гениальностью глаза нобелевского лауреата.
– …в тот страшный день мы с профессором Салье работали в ускорителе элементарных частиц. Всё как-то не ладилось с самого утра. От переутомления у меня дрожали руки…
– Так, а что случилось? – Люду распирало от любопытства. Я решил подключиться к спектаклю и перехватил нить разговора:
– Как раз в этот момент я должен был принести Сергею Степановичу специальный стимулятор и уже подходил к двери ускорителя, и тут… пардон, Люда, слёзы душат, плесните мне рому…
– И мне рому, Людочка.
– Может, не будете мешать, Сергей Степанович?
– Кому? Вам? В чём? Так я продолжу. Как только Артём Ильич подошёл к двери ускорителя, прозвучал жуткий взрыв. Меня отбросило к реактору, а профессор, ох, простите, он, он…– Его спасти не удалось. А у Сергея Степановича после попадания в активную зону реактора срослись пальцы на руке. Да и на ногах у него…
– Что с ногами? – тяжелогружёный пакетами Миша подошёл к бару.
– А это Михаил Матвеевич, доктор технических наук, – толкнув Мишу локтём, я прошептал: – Мы физики-ядерщики, подыграй.
– Михаил Матвеевич, мы как раз хотели помянуть профессора Салье.
У Люды по щеке поползла слеза. Макаров моргал, не въезжая в ситуацию. Лаптев театрально закатил глаза, а я решил, что в истории пора ставить точку.– Людочка, не надо плакать. Мы делали это ради таких, как вы, мирных жителей. А в память о профессоре я ношу с собой это, – стеклянный глаз охранника ресторана «Колосок» стукнул о стойку бара. Издав короткий всхлип, барменша грохнулась в обморок.
* * *
На входе в самолёт стюардесса косо зыркнула на наши переполненные пакеты и напомнила, что распивать спиртные напитки на борту запрещено. Миша искренне, по-детски удивился:
– А что с ними ещё делать прикажете? Лить на пол и кораблики пускать?
– Скоро введут правило, и будете сдавать бутылки на хранение экипажу!
– И кто это их будет хранить, капитан? – не сдавался Миша.
– Нет, во время полёта капитан немного занят! Этим займутся другие люди.
– Ими можем быть мы! Возьмёте на пол-ставочки?
– Увижу, что пьёте – будет скандал! – стюардесса включила неумолимость.
– А если я окажу вам эротическую услугу? – Миша был в своём репертуаре.
– Какую услугу?
– Покажу грудь!
– Нет.
– А две?
– Да хоть три!
Полёт на трезвую голову суть извращение. А чем плох бизнес-класс? Тем, что стюардесса сидит прямо напротив и не отводит от тебя своих маленьких злых глаз. Напёрстки с шампанским, что она нам выдала, тут же и закончились. Новых не полагалось. Скука и злость уселись на наших подлокотниках.
– Это просто фигня какая-то! – кипятился Миша.
Я и сам был на взводе, но постарался его отвлечь:
– Зато мы летим бизнес-классом за таинственной шторкой. А на обед вместо пластиковой булочки нам дадут кусок мяса.
– Я не ем мясо! – подлил масла в огонь Сергей Степанович, чем окончательно вывел меня из себя.
– Тогда жри свой целлофановый пакет!
– Он не целлофановый. А полиэтиленовый! И вообще, чего вы такие злые?
– Потому что нас, в отличие от тебя, стрелы Амура миновали!
– Сами виноваты. Я вам предлагал. Кстати, я и сейчас предлагаю.
– Сергей, мы не будем курить драп в самолёте!
– Миша, не сужай диапазон удовольствий. Пока вы затаривались текилой, я купил бутылку джина и два литра тоника. И теперь у меня два литра очень крепкого джин-тоника. В бутылке от тоника, не придерёшься! Вуаля!Миша посмотрел на Сергея, и в этом взгляде я увидел, как он даровал Лаптеву прощение за все его прошлые и некоторые будущие прегрешения. Самолёт начал разгон, и мы одновременно с ним. К тому времени, как Екатеринбург скрылся за пеленой облаков, нас накрыло самым крепким в мире джин-тоником.
* * *
Я проснулся от того, что мне на грудь села чайка. Где я? Пахло морем. Так как последнее, что я помнил, был самолёт, то мне тут же поплохело. Неужели мы упали? Но как я мог это проспать? Думаю, что процесс должен был быть шумным: крики, рёв моторов, удар о водную гладь. Пол подо мной вибрировал. Я отогнал чайку громким хрипом, и с трудом поднял гудящую голову. Рядом под брезентом лежал Миша, он был непривычно тих. Вдруг на плечо мне опустилась рука. Вздрагивать и нервно оглядываться у меня не было сил, поэтому я медленно развернул вселенную вокруг себя. Предо мною стоял Серёжа и протягивал банку пива. Значит, самолёт не падал: после крушения пиво не выдают.
– Где мы? – спросил я после третьего глотка пива и второго глотка воздуха.
– На пароме, идём на Панган.
– О, господи. Как мы попали на паром?
– Сначала мы сели в самолёт.
– Это я помню.
– Потом выпили, и ты пошёл в туалет.
– Зачем?
– Вот этого я не знаю, потому что потом мы тебя не осязали. Под конец полёта я начал испытывать беспокойство с лёгкой примесью тревоги. А Миша пошёл к пилотам.
– Зачем?
– Спросить, не выпал ли ты. Потом мы тебя нашли. Ты как раз плёл стюардессе про ядерный синтез и предлагал им заняться.
– Зачем?
– Что «зачем?»
– Зачем ты мне всё так подробно рассказываешь?
– Хорошо, я могу и коротко рассказать.– Давай, а то от твоих подробностей мне становится стыдно. Коротко!
Лаптев отхлебнул пива и вкратце пересказал события последних часов. А именно:
1) как в аэропорту Бангкока Миша капризничал и требовал ускорить паспортный контроль;
2) как я не хотел фотографироваться на визу и кривлялся, словно мелкий бес;
3) как мы были в отрубе, пока самолёт (уже другой) нёс нас из Бангкока к побережью;
4) как с нами фотографировались местные;
5) как Сергей собирал деньги за этот аттракцион;6) как за собранные деньги он купил пиво, билеты на автобус до парома и на сам паром.
– Воды-ы, – послышалось снизу. Миша пришёл в себя. Сергей начал поить его пивом, как маленького птенца.
– Миша, помнишь, как ты рвался управлять автобусом, когда мы ехали из аэропорта?
– Лапоть, ты в своём уме?! У меня же категории для автобуса нет.
– Не было. А теперь есть! Держи. Ты у водителя права забрал. Надо только фотку поменять.
– Всё из-за тебя! Накачал нас своим джин-тоником. Коктейль, коктейль! Вот мы и превратились в скотов.
– Превратились?!– Панган! – крикнул вынырнувший откуда-то матросик и, улыбнувшись, показал вдаль. Прямо по курсу показались очертания утопающего в зелени острова. Он был прекрасен. (Остров, конечно, а не матросик).
На пристани все туристы вмиг разбежались, и мы остались одни. Зимние куртки и шапки в руках придавали нам мародёрский вид. Ко мне подошла косая тайка и с поклоном вручила буклетик гостиницы.
– No, no, thanks. We need hotel «Russian star», how can we get there? [1]
В ответ тайка что-то залопотала на местном наречии. Миша недовольно поморщился.
– Что она хочет? Эй, Серёга, ты же по-ихнему знаешь, объясни тёте, чтобы отвалила.
– Соува тии. Соува тии!
– Не тяни, спроси, как нам добраться до нашей гостиницы.
– Миша, я пока только «добрый день» выучил. Остальное со словарём.– Ну ты и баран, со словарём! Ладно, поехали уже к ней, а то сил нет, – Миша сдался неожиданно быстро. У нас и подавно не было желания спорить, поэтому мы тихо сели в предложенную тёткой машину, доехали до какого-то отеля, добрели до своих коек и заснули сном стахановцев.
* * *
Таиланд – чудесная солнечная страна в Юго-Восточной Азии. Джунгли, пляжи, монахи, слоны, кокосы и красотки захватывают ваше сознание сразу и бесповоротно, вытесняя усталость и негатив. Любой прибывший в Таиланд чужеземец наполняется силой, здоровьем и энергией. Главное – не быть при этом в отрубе или хотя бы соображать, где пол, а где потолок. Но не всем это под силу. Как говорил один мой друг: «Человек слаб… а портвейн крепок».
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.