Время жить. Пенталогия

– Угадали.

Боорк без замаха метнул в Кэно ложечку, которой он только что размешивал напиток. Тот без труда поймал ее одной рукой и аккуратно положил на стол.

– Вы тоже пилот.

– Увы, непрофессиональный. И не стоит гадать обо мне, я уже говорил вам – я никто. Я слышал, вы говорили, что только что прилетели с Филлины. Расскажите, что там сейчас происходит.

Боорк еще раз окинул взглядом молодого человека. Что бы не говорил Кэно, а он уже успел составить о нем свое мнение. Паренек явно не из простой семьи, очевидно, сын или, судя по возрасту, даже внук какого-нибудь крупного начальника. С детства оберегаемый любящими родственниками от всех и всяческих житейских трудностей, воспринимающий это как должное, но тяготящийся опекой. Образованный, в меру начитанный, еще не успевший развить в себе здорового цинизма и поэтому слегка фрондирующий молодой человек, читающий Тоолна, который, хотя не запрещен, но все же не поощряется…

Но может ли такой человек быть стукачом? В принципе, им может быть каждый. Даже тот, про кого вначале никогда не подумаешь. Или, что для Боорка ничуть не лучше, безответственным болтуном, взахлеб распинающимся перед друзьями и подружками, а то и перед вельможными родителями о том, что поведал ему проезжий офицер космофлота.

Однако в Кэно чувствовалась некая внутренняя целостность, что-то все-таки было в этом высокопоставленном отпрыске, и Боорк понял: этот не выдаст. И не станет болтать.

– Филлина – это наше преступление, – сказал он глухо. – Там обдуманно, хладнокровно и с применением всех технических средств убивают миллионы таких же… почти таких же людей, как мы. Они сражаются, они пытаются защищаться, но мы сильнее… Они пробовали напасть своими летательными аппаратами на тот корабль, где я служил. У них не было никаких шансов. Но они рвались вперед и погибали. И когда уцелевшие повернули назад, я помню, какая радость стояла у нас в Главной Рубке. Радость, потому что мы смогли отбиться, – Боорк закашлялся. – Сейчас мы не даем им таких шансов. Мы убиваем их с воздуха, оттуда, где они не могут до нас дотянуться… Вы когда-нибудь видели залп девятки "Молний"? Я тоже видел, на полигоне… Это даже красиво – так мощно и всегда точно… Наши "Молнии" почти никогда не промахиваются… И как, наверное, страшно, когда они не промахиваются по чьему-то городу. У них, там, на Филлине, тоже есть города. Я не знаю, что говорит о них наша пропаганда, но они вовсе не примитивные дикари. Они просто не успели догнать нас… А город – вообще очень хрупкая вещь, по нему нельзя бить ракетами… Первыми рушатся старые здания… Да, они быстро развиваются… развивались… до нас. И у них старые дома очень сильно отличаются от новых. Новые похожи на наши, даже есть такие, как здесь, а старые – такие невысокие, но красивые, даже на снимках. Они первыми превращаются в кучи камней, это выглядит очень неэстетично… А самыми прочными, как ни странно, оказываются высотные башни. Их строили недавно, строили хорошо, и они держатся. И тогда кто-нибудь пускает ракету точно в башню, и она разлетается вдребезги, и на следующем снимке, если не знаешь, то даже не видно, что она была… И для этого даже не надо особых усилий… Техника делает все сама, дистанционно, без потерь и даже неудобства… Дистанционщики в столовой профессионально обсуждают между собой, как лучше проводить зачистку… Это старый термин, еще с Кронтэи. Они не чистят, они зачищают планету от ее жителей!… А после этого…

В голосе Боорка промелькнули истерические нотки, и он оборвал себя на середине фразы.

– Простите, – сказал он. – Я ожидал… Я думал, что когда я покину Филлину, будет проще… Я ошибался. Там я занимался анализом данных воздушной разведки. Я ничего не забыл… Давайте не будем больше говорить о Филлине. Это слишком больно для меня. Там есть и моя вина…

– Нет, это вы простите… простите меня, – прошептал Кэно. – Я забыл, что для вас это – жизнь, а не просто триумф нашего оружия, как это у нас представляют. Хорошо, давайте о чем-то другом.

– Давайте, – Боорк улыбнулся через силу. – Кажется, мы с вами собирались говорить о литературе…

– Можно и о литературе. Офицеры космофлота любят читать фантастику?

– Офицеры космофлота, как правило, не любят читать вообще. Но те, кто любит, действительно предпочитают фантастику. Причем не космическую, а Тоолна или ему подобных. Хотя лучше Тоолна, конечно, никого нет.

– Космическая фантастика вам не интересна?

Боорк задумался.

– Нет, не в этом дело. Мы летаем к звездам восемьсот с лишним лет, но освоили, по сути, только крошечный пятачок. Мы, космолетчики, больше, чем кто ни было, знаем, насколько он мал. Космос, особенно, дальний космос, продолжает преподносить нам сюрпризы. Там действительно может произойти все, что угодно. И порой, происходит. Я, конечно, не хочу сказать, что космическая фантастика – это наши суровые будни, но знаете, и в Министерстве транспорта, и в Космофлоте есть целые отделы, которые занимаются анализом фантастических романов и готовят для нас что-то вроде рекомендаций в возможных нештатных ситуациях.

– Как интересно! – воскликнул Кэно. – Теперь я понимаю, почему в свободное время вам хочется отвлечься чем-то совсем иным. Непрофессиональным.

– Верно, – подтвердил Боорк. – И Тоолн мне кроме всего прочего нравится тем, что в своих книгах он создал целый мир. Совершенно иной, живущий по другим законам, но логичный, непротиворечивый и, главное, очень реальный мир… И еще… Считайте меня наивным и примитивным человеком, но в книгах Тоолна меня привлекает четкое разделение на силы добра и силы зла. И добро побеждает…

– А знаете, какой герой Тоолна у меня самый любимый? – вдруг спросил Кэно. – Баэрд-Стрелок, "Дорога в один конец". Вы, наверное, удивлены? Совершенно третьестепенный, даже эпизодический персонаж. Но какой неожиданный поворот вдруг происходит в его судьбе! Слов нет, он герой, он убил дракона, он восстановил город своих предков и стал там правителем и, очевидно, хорошим правителем. Но я часто думаю: а что было до того выстрела? Не слишком веселая жизнь в скучном провинциальном городе. Он – уже человек средних лет, а всего лишь младший офицер городской стражи, а то и унтер-офицер. Помните, правитель города говорит, что правителей выбирают из богатых и знатных, а не из простых воинов? Баэрд знает, конечно, что он – прямой потомок какого-то древнего властителя, но что с того? Город, откуда родом его предки, уже много лет лежит в руинах, а там, где он живет, ценят и уважают не воинов, а торговцев. Богатства он не нажил, карьеры не сделал, начальство и подчиненные не любят его за угрюмость и безошибочное предсказание неприятностей… А годы идут. И жизнь проходит мимо так, как, наверное, прошла жизнь его отца и деда… И вдруг все меняется в мгновение ока! Когда приходит беда, его лучшие качества становятся востребованными!

– У Тоолна почти все герои – обычные люди, в широком смысле, конечно, люди. Но когда приходит нужда, они становятся героями.

– Да. Но Баэрд – это самый крайний пример. Всю его жизнь изменило, по сути, одно мгновение.

– Так оно обычно и происходит, – пожал плечами Боорк. – У каждого бывает свое звездное мгновение. Надо только не пропустить его.

– Нет, не у каждого, – тихо возразил Кэно. – Баэрд заслужил свое мгновение. Он получил подсказку об уязвимом месте дракона не из-за своих знатных предков. Он просто сражался до конца и один не ушел с позиций, когда поражение выглядело неизбежным. Но в том и беда, что мы не знаем, когда придет наше мгновение и придет ли оно вообще. Баэрд ждал полжизни – и дождался. А сколько таких, что были достойны, но им так и не представилась возможность совершить что-то великое?

– А почему обязательно великое? – спросил Боорк. – В наше время тяжело стать героем, это так. Но и в обычной жизни у каждого из нас есть возможность совершать достойные поступки. Ваша судьба не уйдет от вас. Вы еще молоды, и вам, скорее всего, не придется ждать полжизни.