Страница 3 из 74
- Забыли, Ульрих Федорович, как ваше изобретение в Германии не принимали?
Отвечать немец не стал, а трубку поднял. Не так уж много времени прошло с того момента, как его пригласили в СССР сделать ракетную систему, оказавшуюся не нужной в родном фатерлянде.
- Слушаю…
До Федосея донёсся искаженный мембраной голос товарища.
- Смотрю…
Ульрих Федорович, наконец, улыбнулся. Ехидно, правда, да уж что там… Улыбнулся и, выслушав инструкции, вытянул трубку перед собой.
Медленно, словно забытый ветром флюгер он поворачивался, направляя трубку в разные стороны, и тут произошло чудо.
Тихие монотонные ответы Дёгтя разлетались по всей комнате, наполняя душу Федосея восторженным удивлением. Оказывается никакой это не розыгрыш! Работала чудо-техника! Еще как работала!
- Стол, шлемофон, портрет товарища Сталина, Федосей зубы скалит…
Каждое новое слово, вылетавшее из трубки перекраивало выражение на лице профессора из кисло-скептического в недоуменное. Один раз только оно вновь озарилось победной улыбкой, когда он отнес телефон в дальний угол, к книжным шкафам, где вперемежку стояли полетные инструкции, научные труды и регламенты производства работ.
- Темновато, профессор. Добавьте света.
- Федосей, включите лампочку…
Едва вспыхнул свет, как из трубки бодро отрапортовали.
- «Теория ракетостроения», «Расчет сечений реактивных двигателей», «Капитал», подшивка «Правды».. Фу, устал… С мелким шрифтом все-таки трудновато…
От профессорского сплина и впрямь никакого следа не осталось. Он бодро бегал из конца в конец стеллажа и в конце концов повернул трубку к себе.
- Ну и как вам, Ульрих Федорович, советская смекалка? – донеслось из телефона. -Отчетливо вижу недоумение на вашем лице..
Когда Дёготь вернулся, профессор все еще держал трубку перед собой, явно не зная чему верить – глазам или прежнему научному опыту.
- Убедительно, профессор?
Тот только плечами пожал.
- Кто изобретатель?- заинтересованно спросил он.
- Это секретное изобретение, - ушел от ответа коминтерновец. - Изобретатель - сотрудник Нижегородской радиолаборатории.
Профессор хотел что-то еще спросить, но Владимир Иванович его перебил.
- Секретное изобретение, профессор. Сами понимаете…
Уже за дверью Федосей ткнул товарища локтем в бок.
- Как это ты?
- Секретное изобретение, - повторил Дёготь, кусая губы, чтоб не рассмеяться. Они молча вышли и только отойдя за угол, Владимир Иванович позволил себе хохотнуть.
- Понимаю, что подвох, но не понимаю какой,- сказал Малюков.
- Но впечатлило?
В глазах товарища блестело веселье.
- Впечатлило… Проф, пожалуй, может умом двинуться…
- Не в первый раз.
Федосей тоже улыбнулся.
- То-то и оно… Ну, а как на самом-то деле?
- Окно, бинокль, телефон, - кратко отрапортовал коминтерновец.
- Слишком уж кратко.
- Встал у окна напротив и смотрел на вас в бинокль… Удивляясь человеческой легковерности. Ты ведь тоже поверил? А?
- Поверил…
- Вот. Главное профессор душой воспрял. А то совсем бы зачах в наше отсутствие.
Деготь кивнул на окно. За стеклом профессор вдумчиво разглядывал телефон и вдруг, уронив его, схватил карандаш и бумагу. Пришла мысль- прощай тоска!
Германия. Пфорцхайм.
Январь 1931 года.
Если планировать на Землю с орбиты, то промахнуться с континентом очень сложно. Все-таки гимназические уроки географии сидят в голове так глубоко, что трудно, практически невозможно, перепутать Европу и Азию, а уж что касается Америки или Африки и того проще. Тут даже двоечнику не ошибиться.
Со странами - сложнее.
Понятно, что Великобританию, Италию или Испанию отыскать не составит труда даже двоечнику, но что делать, например, с Польшей, или Румынией? Где кончается одна и начинается другая? Ни ориентиров, ни надписей…
Ну, худо-бедно можно и с этим разобраться – все-таки реки, горы, озера дают какие-то привязки.
А города? С этим вообще беда. Добро бы, какую громадину нужно было бы отыскать вроде Берлина, Мюнхена или Киля, а если что-нибудь помельче? Что-нибудь такое, что и не на каждую карту нанесено?
Сложно….
Но ничего, справились, хоть и пришлось повозиться.
С Европой Федосей с Дегтем определились быстро и без посторонней помощи. Германию искали уже сообща с товарищем Вилли, а вот с Пфорцхаймом, правда, пришлось помучиться всем, но спасибо товарищу немцу - он географию родной страны в школе учил и нужный всем Пфорцхайм хоть и с трудом, но отыскал.
Городок ничем не отличался от десятка мелких городишек, мимо которых они пролетели. Оказался он невелик, да и та малость была так войной пожевана, что даже сверху не разобрать было, что там целое, что нет.
Хваленой немецкой аккуратностью тут уже и не пахло. Война прошлась по всему городу, а кое-где даже подзадержалась –в развалинах еще стреляли, сверху видны были острые вспышки пулеметных очередей – рабочие отряды отбивались от наседавших французов.
Оккупанты вошли в город с запада, заставив оборонявших город «спартаковцев» отступить. Прибывшие день назад на помощь коммунистам коричневорубашечники Рэма с двумя бронеавтомобилями «Бюссинг» помогли остановить французский напор и к этому моменту в городе установилось равновесие, которое вот-вот должно было быть нарушено. В помощь дружинникам, оборонявшим город, выдвигался еще один отряд «спартаковцев», а «Иосиф Сталин» вез для них оружие.
Такими перевозками они занимались вот уже две недели. Как простые извозчики первые космонавты забрасывали в отряды восставших оружие и боеприпасы. Обычно дальше тыловых складов они не летали, но сегодня день случился особенный. По просьбе немецких товарищей срочно нужно было доставить груз оружия прямо в боевые порядки. Неожиданное наступление французов создало угрожающую обстановку в районе Пфроцхайма, а так как быстрее них никто на Земле не летал, то, значит и не мог быстрее доставить восставшим оружие.
Дёготь с сомнением посмотрел вниз, на черно-белые развалины, еще чадившие свежим дымом.
- Тут? Точно тут?
Последнее слово было за немцем.
- Снижайтесь, - уверенно сказал товарищ Вилли.- Прилетели.
- Ну и куда тут? – вопросил Федосей, зависнув над закопченными обломками. – Где здесь судьба Германии решается?
- Есть тут хорошее место, - объяснил немец, - ровное. Как раз то, что нужно. Его ракетами обозначат. Никто нас там не увидит и от позиций наших недалеко…
С сомнением покачав головой, Федосей стал потихонечку опускать аппарат. Ровного места тут он не видел. Не ровен час поломаешься при посадке, и что тогда делать?
Земля приближалась, прорисовываясь неприглядными подробностями.
Окраина города пострадала во время боёв меньше чем центр, но и тут хватало примет прокатившейся войны.
Дёготь толкнул товарища.
- Вон. Смотри. Сигнал.
Левее, за обломками кирпичной трубы простирался довольно ровный кусок земли. Метров тридцать на пятьдесят. С земли вверх ударили две красных ракеты, сошедшихся как раз над площадкой.
- Здесь, что ли?
Немец молчал, покусывая губы.
Секунд десять Деготь разглядывал площадку обозначенную ракетами. Ровной-то она была, но теперь на этой «ровности» там и тут лежали куски стен, кучи мусора и даже лежало разбитое орудие. Сесть-то тут они, пожалуй, сядут, но как людям по этим кучам ящики таскать? Это ж мука какая…
- Нет, - решительно сказал он. – Мы тут не сядем… Во-о-о-он туда отлетим. Там поровнее будет.
Там, куда он указывал, и правда имелась ровная площадка, окаймленная полуразрушенными стенами.
-Так.. Давайте-ка вниз, товарищ Вилли. Садимся….
Плавно снижаясь «Иосиф Сталин» отлетел на полкилометра в сторону и там коснулся пламенем выхлопа снега. В одно мгновение тот испарился, растворился в развалинах. Аппарат ощутимо качнулся, касаясь земли, внизу затрещали ящики.
- Всё… Прибыли.
Малюков щелкал переключателями на пульте.