Любовь в Буэнос-Айресе

Таким образом, с 1956 по 1962 год Лео находился в Европе. В этот период в его жизни произошли события, имевшие, по-видимому, между собой некую связь и оказавшие влияние на его последующую судьбу.

а) Лео начало раздражать присутствие одного из сотрудников посольства, а именно молодого человека, призванного исполнять обязанности его секретаря. Это был швед, в совершенстве владевший испанским и имевший богатые связи в культурных кругах. Однако молодой человек был явно гомосексуалистом и с первого появления нового начальника не мог оторвать от Лео глаз. Тот некоторое время крепился, однако на третий месяц почувствовал, что более не в состоянии выносить этого слишком явного обожания, и попросил перевести шведа в консульский отдел. Тот отказался перейти и был уволен, а Лео вновь испытал угрызения совести.

б) Неделю спустя, к исходу студеной северной зимы, Лео слег с воспалением легких. Пройдя курс лечения в санатории, он был отпущен на окончательную поправку домой, под присмотр старушки-ключницы. Врачи рекомендовали ему покой, усиленное питание и полное половое воздержание. Лео с готовностью подчинился. Это были самые счастливые недели в его жизни. В полностью обставленной квартире, которую он снимал, оказалась богатая коллекция литературы по искусству. Ценой немалых стараний ему удалось заставить себя сосредоточиться на чтении — и после этого часы стали пролетать незаметно. За эти несколько недель он проглотил все, что сумел обнаружить в этой библиотеке о пластических видах искусства, и набросал программу посещений европейских музеев на многие предстоящие выходные и отпуск. Затем, уже поправившись, позволил себе прибегнуть к услугам проституток, доставлявших ему сексуальную разрядку с помощью минета. Этот способ не был сопряжен с какими бы то ни было осложнениями и давал возможность сохранять ясность рассудка, необходимую для продолжения его искусствоведческих штудий. Надо признать, что половые потребности Лео в этот период были заметно ниже обыкновенных, поскольку небывалая жажда знаний, заставлявшая его почти все время отдавать чтению, отнимала у него массу энергии.

Когда семь лет спустя дипломатическая карьера Лео оборвалась, он вернулся на родину обогащенным глубокими познаниями в области искусства.

Возвращение из Европы

На скопленные за время дипломатической службы значительные средства бывший государственный служащий Леопольдо Друскович открыл в Буэнос-Айресе художественную галерею, но вскоре продал ее, поскольку его угнетала меркантильная сторона этого дела. Кроме того, отделавшись от него, он мог целиком посвятить себя ведению раздела изобразительных искусств в одном информационном журнале. Это была для него первая проба себя в качестве редактора.

Семейное положение

По возвращении на родину Лео исполнился 31 год. И за все эти годы он ни разу не знал любовной интриги, которая была бы для него чем-то большим, чем просто секс. Поэтому небывалая продолжительность его связи (надо сказать, возобновлявшейся через довольно длительные периоды) с Амалией Карт, художественным редактором их журнала, подвигла Лео сделать ей предложение — в надежде, что с этим браком прекратятся его сексуальные проблемы. Последние заключались в преследовавшем его расстройстве: в разгар полового акта эрекция вдруг иссякала и оргазм не наступал.

Вскоре после женитьбы, однако, неприятность эта, ни разу не случавшаяся за время его добрачной связи с Амалией, повторилась — при исполнении им теперь уже супружеских обязанностей. Неделю спустя вновь, а еще через месяц несчастье это стало хроническим. Поначалу она старалась помочь ему, проявляя терпение и нежность, однако после одного отвратительного инцидента нервы ее, наконец, не выдержали. Случилось это как-то утром. Лео под предлогом простуды отлынивал от своих мужских обязанностей. Но когда супруга поднялась, намереваясь набросить халат, он накинулся на нее сзади, грубо повалил на кровать — а затем последовало то, чего она никогда не смогла ему простить. Он осыпал ее оскорблениями, плевками, ударами колена и пощечинами, одна из которых оказалась такой силы, что Амалия осталась без одного из верхних зубов с левой стороны. При виде крови, струящейся у его жертвы изо рта, Лео, задыхаясь, рухнул на постель — в то время как Амалия кое-как ползла по полу в направлении ванной комнаты. Провожая ее взглядом, он пригрозил жене вслед: «Если не скажешь вслух, о чем думаешь, получишь ногой в живот!» Та на мгновение застыла и, поколебавшись, выдавила из себя: «Импотент... Ты импотент!» Лео хотел было привести свою угрозу в исполнение, однако почувствовал, что слова Амалии парализовали его и тело его не слушается. Покуда избитая супруга одевалась, он неподвижно лежал, отвернувшись и вперив застывший взор в провода, тянувшиеся от розетки к лампе и вентилятору. Амалия ушла.

Провожать ее в аэропорт Эсейса приехала вся родня. Амалия, с полученными от Лео в виде компенсации шестью тысячами долларов в кармане, надолго отправлялась в Европу — где в конце концов и поселилась.

С того рокового утра связи Лео с женщинами пресеклись полностью. Он возобновил занятия онанизмом, как самый безопасный способ удовлетворять свои половые потребности. И лишь когда одиночество опостылевало ему настолько, что он никак не мог найти удовлетворения, Лео прибегал к помощи проституток, заставляя их ублажать его минетом (хотя аргентинские проститутки, говорившие, как и он, по-испански, вызывали у него отвращение).

Профессиональные успехи

Теперь все его время поглощала работа в журнале, и статьи его стали получать все больший резонанс. В 1966 году некий промышленник, ища достойного вложения для своих капиталов, предложил ему основать новый журнал, аналогичный тому, где публиковался Лео, но с более развернутым разделом, посвященным изобразительным и зрелищным искусствам. Лео согласился. К моменту открытия культурного сезона в 1968 году новый журнал уже успел стяжать репутацию самого влиятельного в своей области и для успеха какой-либо художественной, музыкальной, театральной или литературной новинки необходима была его поддержка. Под влиянием ответственности, которую налагала на него эта ситуация, Лео решил пройти курс психиатрического лечения — скорее ради блага журнала, чем своего личного.

Глава VII

Мать (весьма элегантная, как и все, находящееся в поле зрения, — сидя на краю кровати своей разведенной дочери). Интересная книга?

Норма Ширер (читающая лежа — прекрасная, производящая впечатление одновременно хрупкости и силы). Еще не знаю, Нэнси только-только мне ее передала. Про любовь — стихи. (Читает вслух.)...

Мать. Ну, что тебе сказать... Нэнси была не слишком тактична. (Встрепенувшись.) Ах, дорогая, а почему бы тебе не встретить...

Норма Ширер (резко захлопывая книгу). ...хорошего мужчину. Это мы уже обсудили. Я уже встретила единственного любимого мной мужчину. И потеряла его.

Мать. Ну, не горюй, дочурка. В том, чтобы жить одной, есть свои преимущества. Можно ходить, куда захочется, одеваться и питаться, как тебе нравится. Мне лично пришлось двадцать лет ждать возможности самой выбирать меню по своему вкусу! Отец твой в этом отношении был просто невыносим. К тому же знала бы ты, какое наслаждение занимать всю кровать целиком, раскинув руки... Ну, спокойной ночи, дорогая.