Страница 6 из 34
Тютюнник Г.А., военком полка: «В моей палатке был радиоприемник. Настроив его на Германию, мы услышали выступление Геббельса. Из немногочисленных понятных слов /…/ мы все же поняли, что началась война. Примерно в 8.00 утра полк был в полном сборе, все отпущенные в Киев самостоятельно вернулись в полк. /…/ В течение 4-х дней полк готовился к боевым действиям, /…/ отдельные экипажи сделали боевые вылеты на разведку».
Потапов П.С.: «Был приказ сделать первый боевой вылет полка с лагерей Бородянка, но этот приказ командир полка не выполнил /…/ цель бла назначена на далеком расстоянии, (для возвращен полка) не хватило бы бензина и весь полк мог оказаться потерянным».
Егоров Н.И., штурман АЭ: «25 июня перебазировались на аэродром Баскаки (между Новоград-Волынском и Коростенем». Кузьмичев: «25 июня мы отправили самолеты под Новоград-Волынский близ ст. Яблонец, а техсостав и другие авиаспециалисты автомашинами в ночь выехали туда же. На второй день мы прибыли на место базирования – экипажи нас ждали для обслуживания. Утром следующего дня 48 самолетов полка под командованием полковника Г.П. Турыкина совершили первый боевой вылет на расположение войск противника. /…/ все 48 экипажей без потерь вернулись па свой аэродром. Существенных повреждений машин не было». Стадниченко В.И., штурман: «летали на Дубно и Ровно /…/. У нас были бомбы /…/ ФАБ-50 и нас сопровождали И-16 и И-153 из Новоград-Волынска. Второй разу нас были бомбы ФАБ-100. /../ У меня, были еще листовки на немецком шрифте. Сбросивши бомбы, я вытащил прицел и в отверстие фюзеляжа, куда вставляется прицел, совал листовки. И в первом, и во втором вылете я сбрасывал листовки».
Лещенко В.К., штурман: «Наш аэродром был тщательно замаскирован работниками батальона аэродромного обслуживания /…/По-видимому по этой причине нас и не могли обнаружить фашистские разведывательные самолёты, и на аэродром не было сделано ни одного налёта до 2 июля 1941 года».
Турыкин Г.П., командир 227-го полка: «…аэродром совершенно ничем не прикрывался – ни ЗА, ни истребителями, и я был вынужден вместо истребителей держать в постоянной боевой готовности звено дежурное Су-2 для отражения возможного налёта противника».
Кузьмичев: «…рано поутру, самолеты совершили /…/ боевой вылет и без потерь вернулись домой. Осмотрев после полета машины, снова подготовили их к следующему боевому вылету. Уже припаи экипажи, получив задание на вылет, как раздалась команда «Воздух!» На высоте примерно 3-4 тысяч и метров к аэродрому приближались 3 самолета Хейнкель-111 в сопровождении 3-х Ме-109. Истребители остались барражировать на высоте, а бомбардировщики, резко спикировав, развернутым строем прошли над стоянками и летным полем, забросав нас «лягушками» – это примерно 2-кг бомбы, жестяной корпус которых, раскрываясь, представлял собой ветрянку, соединенную тросом со взрывателем. Как потом выяснили, если тросик из бомбы не вывернут – бомба безопасная, если же тросик вывернут – малейшее прикосновение к ней приводило к взрыву. /…/ Мы, не знавшие этой хитрости, начали собирать с летного поля эти бомбы руками, собирая их в кучи, расстреливали из винтовок. Достаточно взорваться одной, как взрывались все. Но (один из оружейников полка нашел бомбу с рассоединенным тросом, поднял ее с земли) и взрывом/…/был убит. Сразу были приняты меры безопасности, каждому дали 300-метровой длины трос. Зацепив им бомбу, бежишь и рукой дергаешь до тех пор пока (бомба) не взорвется. К вечеру летное пом было очищено от бомб. Техсостав снова на автомашинах выехал к новому мету базирования в г. Овруч /…/. Утром мы прибыли туда и тут же аэродром подвергся бомбардировке четырьмя самолетами Ю-88. Взрывами бомб бьыо выведено из строя летное поле. Только улетели немцы, как на аэродром, прилетел командир полка полковник Турыкин Т.П. на У-2 для приема самолетов полка. Так как поле было непригодно для посадки, срочно все поснимали портянки, майки и въиюжили «крест», запрещающий посадку, а рядом стрелу, указывающую направление на новый аэродром. Им был луг близ Чернигова (7 км), куда и улетели группы самолетов. На площадке Певцы полк базировался до конца августа 1941 г.».
Марковский: «полевой аэродром подвергся штурмовке примерно 25 самолетами Ме-109 и Ме-110 двумя группами с интервалом 3-5 минут. Потери быт небольшие <сгорело 2 самолета из находившихся на аэродроме двух эскадрилий, три эскадрильи быт на задании) /…/наш самолет был подожжен, а затем взорвался».
Турыкин ПП.: «8 июля перебазировались в Певцы, окало Чернигова. Здесь на нашем аэродром уже было звено И-16 для защиты аэродрома. Отсюда вели очень напряженную боевую работу».
Кузьмичев: "/…/Первым не вернулся с. боевого задания экипаж лейтенанта Кусова Сережи, /…/ На 3-й или -1-й день Сережа со штурманом вернулись целыми и невредимыми. Оказывается, у них при зенитном обстреле был выведен из строя двигатель. Они сели на фюзеляж в хлебное пом, самолет подожгли, а сами по хлебу перебежали а ближайший населенный пункт, где их местный житель переодел в украинскую одежду, и они потом пришли домой.
В Певцах полк вел напряженную боевую работу. В это время героизм и отвагу продемонстрировал экипаж командира эскадрильи Сухарева. На его самолете при обстреле зенитной артиллерией над целью была оторвана одна половина стабилизатора с половиной руля высоты, Будучи опытным летчиком, умело владевшим Су-2, политрук Сухарев сумел привести поврежденный самолет домой и благополучно совершить посадку. За этот подвиг он был награжден орденом Красного Знамени».
Кушнир М.А., штурман: «…делали мы свое дело не с одного захода, а до полного израсходования всего боекомплекта. Сейчас еще вижу эти черно-синие дымы от того, что называлось колонной (в районе Гоща-Корец) и бегущих во все стороны фрицев».
Сосновиков А.А.. штурман: «Особенно удачным был налет на переправу на р. Случь. От нашей удачной бомбежки взрывались снаряды, цистерны с горючим. Был сплошной огонь по обе стороны переправы. Враг понес большие потери /…/ и был остановлен на несколько дней. Это было примерно в конце июня 1941 г.».
Пономарев Н.И., штурман: «С запада в Гомель входила большая колонна боевой техники фашистов, и нам было приказано бомбить эту колонну. Пятёрка Су-2 под командованием майора Макова /…/ вылетела с аэродрома Чернигова и взяла курс па Гомель. /…/ В разрывы облаков мы увидели немецкий самолет, который летел тоже в сторону Гомеля, но выше облаков /…/ и вызвал истребителей. 8 Ме-109 вывалились из-за облаков и пошли на нас в атаку. Маков перевёл свою пятерку па малую высоту и, маневрируя по высоте и направлению, продолжал идти на Гомель. /…/Маневры по высоте и направлению не давали истребителям вести прицельный огонь, и они. очевидно, израсходовали весь боезапас, оставили нас в покое, /…/мы прошли до восточной окраины Гомеля, прошли над городом до западной окраины, увидели колонну, сбросили на неё бомбы и ушли на Чернигов по ж.д.».
Пономарев Н.И.: «8 или 9 июля немцы заняли Житомир и начали продвигаться в направлении Киева. Нам было приказано бомбить войска противника и мост через реку Тетерев у Коростышева. Полетели звеном. При подлете к Коростышеву с северо-востока увидели, что по шоссе через мост мчались немецкие мотоциклисты, и мы атаковали их, а так как для звена шоссе очень узкая цель, мы перестроились по одному, увлеклись атакой мотоциклистов и просмотрели истребителей противника. Высота была метров 300 и продолжали снижаться, обстреливая из пулеметов мотоциклистов. Пройдя до головы колонны, мы развернулись, и я увидел, что последний наш самолет берут в клещи два истребителя Ме-109 и расстреливают его, но увидев, что мы развернулись на них, бросили его и ушли, а у него уже вывалились и болтались шасси и весь он покачивался с крыла на крыло, но продолжал лететь. /…/ Мы пошли на север от шоссе с целью совершить посадку в Бородянке (т.е. на ближайший аэродром, такое было указания). Но поврежденный самолет отлетел от шоссе на север примерно 4-5 км, сильно закачался, начал падать, перевернулся на спину и ударился /…/ в землю /…/» (Су-2 вел экипаж Вячеслава Ионова).