Парус любви

Тедди Уолтхэм сделал большой глоток огненного бренди и с осуждением покачал головой, ибо ему редко приходилось слышать речи до такой степени льстивые и угодливые. Даже он, растерявший почти всю свою гордость, не позволял себе опускаться так низко. И конечно, не стал бы так заискивать, как госпожа. За ней, безусловно, стоит понаблюдать, что-что, а умасливать людей она умеет.

– Мы приготовили вам на ужин, миледи, – продолжал мистер Хигглтон, разводя руками, словно ожидал рукоплесканий, – жареных угрей и свежую филейную свиную вырезку, а также знаменитые желе моей жены. Никто не умеет делать их, как она, благослови Господь ее сердечко. Надеюсь, вам это понравится, – захихикал он, думая, что миледи вовсе не так надменна, как ему сперва показалось. – Я принесу вам еще порцию угрей. Ей-богу.

Кейт натянуто улыбнулась:

– Просто замечательно.

– Я был уверен, что вам понравится. Даже сказал жене: вот леди, которая способна оценить хорошо приготовленную еду. Я никогда не ошибаюсь в людях и в их аппетитах.

– Поразительно, – пробормотала Кейт, попивая вино и глядя на огонь. Теперь вся ее поза показывала, что она не задерживает хозяина.

– Ну что ж, – неловко произнес мистер Хигглтон, – я, наверное, должен сказать жене, чтобы она приготовила угрей.

Он был уже на полпути к двери, когда Кейт вдруг его окликнула.

– Я встретила сегодня молодых людей верхом на лошадях. Их зовут Доминики. Вы их знаете? – спросила она как бы вскользь.

– Да это же дети его светлости, герцога Камарейского. Славные ребята, – уверенно сказал мистер Хигглтон. – Разумеется, живые, подвижные, как все в таком возрасте, но ничего дурного не делают. Хотя, бывает, и проказничают. Особенно юный лорд Робин. Сущий дьяволенок, – со снисходительным видом произнес хозяин гостиницы.

. – Я, видимо, не имела удовольствия видеть его, – лениво, словно бы скучающим топом проговорила Кейт. – Но мне встретились лорд Фрэнсис и его сестра, леди Ри Клэр.

– О да, – кивнул головой мистер Хигглтон. – Лорд Фрэнсис – благородный молодой человек. Его светлость может справедливо им гордиться. А что до леди Ри Клэр, – он вздохнул, – то она просто красавица, да и сердце у нее чистое, чище не бывает. Вся в ее светлость. А ее светлость – настоящая благородная дама.

– Семья у них дружная? – мягко спросила Кейт.

– Еще какая дружная. Пока не родились малыши, леди Ри Клэр была единственной дочерью его светлости и самой старшей. А к первенцам родители всегда относятся по-особому, – заметил мистер Хигглтон, радуясь возможности поболтать. – Его светлость обращается с юной леди как с принцессой. Да такая красавица, как она, вполне и могла быть принцессой. Никогда не слышал, чтобы кто-нибудь плохо отозвался о ней.

– Значит, его светлость просто обожает леди Ри Клэр? – задумчиво пробормотала Кейт, и на ее губах, под маской и вуалью, зазмеилась полуулыбка. – Как интересно! Ну, не смею вас больше задерживать. Простите меня, – сказала она. – Да, еще я встречалась с очень старым джентльменом, кажется, его зовут Табер.

– Вы говорите о старом Табере из Каменного-дома-на-холме? Кажется, он живет тут целую вечность. Многие даже думают, что он помогал заложить первый камень «Веселого зеленого дракона», а это было триста лет назад.

– Удивительно живой человек, с острым умом, – сказала Кейт, слегка нахмурившись. – Неужели он и в самом деле помнит все и всех, с кем ему довелось видеться?

– Хитрый старый лис. Не было случая, чтобы он не вспомнил чье-нибудь лицо или давнишнее происшествие, – хохотнул мистер Хигглтон. – Для него у меня всегда есть кружечка эля и место у камина, – добавил он, гордясь тем, что один из старейших людей в округе является завсегдатаем гостиницы. – Ведь от него ничего, кроме пользы. Любители эля каждый день собираются, чтобы послушать рассказы старого джентльмена. Чем плохо?

– Когда я зашла сегодня в Каменный-дом-на-холме, там было очень тихо, – сказала Кейт. – Он что, живет там один?

– Нет, у него есть сын и невестка, – объяснил мистер Хигглтон. – И много внучат.

– Ясно, – сказала Кейт, протягивая руки к огню.

– Но они поехали погостить к матери. Сын женат не на здешней, – дополнил свое объяснение мистер Хигглтон, осуждающе покачав головой в аккуратно завитом парике. – Как только я увидел ее хорошенькое личико, заметил, как она капризничает, я сразу понял, что от нее будут одни неприятности.

– Значит, мистер Табер сейчас один? – констатировала Кейт.

– Ну, не совсем, – сказал мистер Хигглтон. – С ним осталась молодая внучка. Она готовит поесть, присматривает за ним и доит коров. Но обычно в доме бывает полно народу, – сказал он гостье, которая, по-видимому, беспокоилась за старика. – Не будь я Хорейшо Хигглтон, если он не проживет еще сто лет, – рассмеялся он. – Ну, пойду присмотрю за вашим ужином.

После того как деловой.мистер Хигглтон покинул комнату, в ней воцарилось короткое, хотя и казавшееся бесконечно долгим молчание. И лишь когда в камине громко затрещало упавшее полено, Тедди Уолтхэм обрел наконец дар речи. Он еще не успел допиться до полного бесчувствия и поэтому решил выразить кое-какие свои сомнения.

– Что за разговоры о герцоге, который, мол, такая важная шишка в здешних местах? – спросил он, воинственно вздернув подбородок. – И почему вы так интересуетесь детьми его светлости и каким-то стариком? В Лондоне вы не упоминали ни о каком герцоге, – обвиняющим тоном заявил он женщине под вуалью, чье упорное молчание раздражало его. – И слова не сказали о том, что придется иметь дело с герцогом.

– Неужели я в самом деле не сообщила вам об этой незначительной подробности? – как бы вскользь заметила Кейт, с растущим раздражением отбивая пальцами какую-то мелодию на столе. – Вы уверены, что я упустила эту подробность? Такого не может быть. Наверное, в тот вечер вы, как всегда, были под парами?

– Ничего не слышал ни о каком герцоге, – упрямо повторил Тедди Уолтхэм. – Вы ничего мне о нем не сказали, потому что знали, что я не стану ввязываться в какую-либо историю с герцогом. У таких, как он, могущественные друзья, миледи, – сказал Тедди Уолтхэм, пытаясь урезонить свою нанимательницу. – Чем связываться с такими важными шишками, я лучше попытаю счастья в колониях.

Кейт с презрением фыркнула, глядя на этого трусливого слюнтяя, посасывающего свою бутылку.

– Бренди вы вылакали достаточно, а вот храбрости вам не хватает, мистер Уолтхэм. Но вы напрасно так ерепенитесь, я все хорошо продумала. Обещаю вам, что все пройдет без сучка без задоринки.

Тедди Уолтхэм поднял к потолку свои налившиеся кровью глаза.

– Такие разговоры я уже слышал. По большей части от людей, которые были на один шаг от эшафота. Я согласился поехать с вами, думая, что у вас достанет ума держаться подальше от герцогов, но вы, оказывается, просто одержимая, миледи. А Тедди Уолтхэм не хочет рисковать своей шеей. Мне понравилось здесь, в сельских местах, но я начинаю скучать по грязи и саже Лондона, поэтому... – Помолчав, Тедди Уолтхэм пожал плечами и добавил: – Поэтому я начинаю подумывать, не вернуться ли мне.

Кейт что-то резко сказала на непонятном языке; что именно, Тедди Уолтхэм не понял, но догадался, что слова ее относятся к нему. Через мгновение чьи-то могучие руки схватили его за шею и подняли вверх.

– Отпусти меня, чертова скотина, – с трудом выдохнул он, весь побагровев.

– Рокко слушает только мои приказы, мистер Уолтхэм, – сказала Кейт, поудобнее устраиваясь в кресле и наслаждаясь муками мистера Эдуарда Уолтхэма. – Дорогой мистер Уолтхэм, – произнесла она с легким смешком, – вы не только трус, но еще и дурак. Отныне вы прочно со мной связаны и не вернетесь в Лондон, пока я не дам на то разрешения. Я наняла вас для определенного дела и надеюсь, что вы его сделаете. В противном случае, – она выдержала задумчивую паузу, и, когда заговорила вновь, в ее голосе зазвучали печальные нотки, – вы горько пожалеете о том, что ослушались моей воли.

Тедди Уолтхэм изо всех сил пытался лягнуть Рокко в голень, но это ему не удавалось. Все кружилось у него перед глазами, и он поспешил выдавить: