Парус любви

Закусив дрожащую губу, Конни посмотрел вниз на лодочника, который отплывал от «Морского дракона». Получив свои деньги от сидевшей на корме девушки, он довольно ухмылялся.

– Так что же вы собираетесь делать с леди Ри Клэр, капитан? – Аластер Марлоу смотрел прямо в упор на Данте Лейтона, его обычно добродушные глаза на этот раз горели решительным блеском, ибо он вознамерился идти прямо под пушечный огонь.

Капитан раздражающе медленно надел на себя голубовато-серый сюртук и стал оправлять кружева на рукавах.

– Как я намерен поступить с леди Ри Клэр, мистер Марлоу? – повторил Данте. – Я полагал, что вы так сильно заняты разгрузкой и иогрузкои товаров, что у вас просто нет времени интересоваться вопросами, вас не касающимися, – мягко сказал Данте, отворачиваясь от стола, где проверял записи в судовом журнале.

– При обычных обстоятельствах я не стал бы вас спрашивать, – начал Аластер, нервно сглотнув под испытующим взглядом светло-серых глаз. Теперь и он испытывал то же напряжение, что и Ри, когда в нее вонзался стальной взгляд капитана. – Но я считаю своим долгом затронуть эту тему не только потому, что беспокоюсь о вас, капитан, но и потому, что этого требуют элементарные приличия и честь джентльмена, поскольку затронута судьба леди Ри Клэр. Я не думаю, что вы все еще подозреваете ее в сговоре с Берти Мак-Кеем и верите, будто она шлюха с пристани Чарлз-Тауна. Я убежден, что вы принимаете ее именно за ту, за кого она себя выдает, – заключил Аластер, тяжело дыша после своей смелой попытки защитить Ри.

– Ну-ну, – проговорил Данте с улыбкой, которая не сулила ничего хорошего, – да вы, оказывается, ревностный защитник леди Ри Клэр, Аластер. Я всегда подозревал, что вы ошиблись в выборе профессии. Вам следовало бы стать адвокатом. Вы так красноречиво выступаете в защиту. Может быть, действуете по ее наущению?

Аластер поджал губы, ибо ему нечасто доводилось испытывать, как язвителен может быть язык капитана. Но он не намерен был отступать.

– Капитан, – запинаясь, проговорил Аластер, еще не зная, что скажет, но зная, что непременно что-нибудь скажет. – Так поступать – просто не похоже на вас. Насколько я знаю, вы всегда были человеком справедливым и не пользовались преимуществом своего положения. Но почему же, извините, вы обходитесь с леди Ри так жестоко, так...

– Не по-джентльменски, – поблескивая глазами, закончил за него Дайте.

– Да, капитан, – в некотором смущении подтвердил Аластер. – Она очень славная благородная леди, так много выстрадавшая и вряд ли нам стоит усугублять ее горе.

– Нам?

Аластер прочистил горло.

– Предстоящее нам плавание может оказаться весьма и весьма опасным. Вправе ли вы подвергать ее жизнь опасности только потому, что странно очарованы ею? Да, – уже более твердо повторил суперкарго, видя, что капитан слегка поднял свои изогнутые брови, – вы не можете отрицать этого, капитан, потому что нельзя не заметить, как вы на нее смотрите. Она буквально околдовала вас, но ведь в этом нет ее вины. Она не принадлежит к нам, экипажу «Морского дракона». – Тут Аластер выдержал паузу, видимо, набираясь сил, чтобы продолжить. – Мы не те люди, с которыми ей следует общаться. Хорошо ли это, чтобы утонченная, благородная девушка сидела на палубе босоногая и училась вязать морские узлы с помощью старого пирата, медоречивого ирландца и грубых простых матросов? – неловко заключил Аластер.

– Вы тактично хотите сказать, – тихо произнес Данте, – что я – неподходящая компания для молодой леди. Вы полагаете, что она возражает против общения с контрабандистом и его шайкой головорезов? – спросил он, но все его мысли были о прошлой ночи, о том страстном отклике, который ему наконец удалось вызвать у леди Ри Клэр Доминик. Он вспоминал ее нежные мягкие губы, вспоминал, как она его дразнила их легкими, мотыльковыми прикосновениями, прежде чем самозабвенно отдаться его поцелуям. Он сожалел, что они расстались так враждебно. Для него было неожиданностью, что темные от страсти глаза девушки наполнились вдруг такой явной ненавистью. Но он не очень-то беспокоился по этому поводу, уверенный, что, если однажды сумел пробудить в ней ответное чувство, сможет сделать это и в другой раз.

Повернувшись к кормовым окнам, Данте принялся считать взятые со стола монеты.

– Вы обладаете большим даром убеждения, капитан, а леди Ри, в конце концов, невинная молодая девушка, которой трудно противостоять вашему искусству соблазнения женщин, – решительно выложил Аластер то, что думает. Он старался говорить рассудительно, но, едва с его уст сорвались эти злополучные слова, по прищуренным глазам капитана он понял, что сказал именно то, чего никак не следовало говорить.

Обеспокоенный и опечаленный Аластер смотрел на спину и широкие плечи капитана, который, надменно выпрямившись, продолжал стоять лицом к окнам. Суперкарго служил на корабле уже много лет, всегда уважал капитана, считал его своим другом, и для него было мучительно думать, что эта дружба может распасться из-за женщины. Но другого пути он не видел. Он, Аластер, никогда не сможет жить в мире с собой, если с Ри Клэр приключится беда, не сможет он и сохранить прежнее уважение к Данте Лейтону, если она пострадает по вине капитана.

– Сдается мне, во всяком случае, хочется так думать, что мы оказали бесценную услугу леди Ри Клэр. Мы протянули ей руку помощи в тот момент, когда она отчаянно нуждалась в этом. Но мне кажется, что, хотя мы-все полюбили ее, отныне наши дороги расходятся. Судьба предоставила нам возможность сделать добрый поступок, не более того. Ри Клэр должна возвратиться в Англию, к своим родным. Мы не имеем права, Данте, отказывать ей в этом, – серьезным топом произнес Аластер, пытаясь переубедить своего друга. У него было такое впечатление, будто капитан не слышал ни единого слова из сказанного им.

Но он ошибался. Данте выслушал его внимательно, не упустив ни единого слова. Аластер, конечно, прав. Видит все в верном свете, тогда как он, Данте, может споткнуться, ослепленный... чем? Желанием обладать необыкновенно прекрасной и чистой девушкой? Неужели же это заслуживает такого сурового осуждения? Почему какому-то другому мужчине должно принадлежать то, что взрастил и лелеет он, Данте Лейтон, капитан «Морского дракона»? Справедливо ли, чтобы Ри отдала тому, другому, страсть, которая должна быть отдана ему? Почему он должен лишаться своего счастья?

– Но властны ли мы управлять своими чувствами, Аластер? – спросил вдруг Данте. – Можем ли мы рассуждать с холодной логичностью, когда влюбляемся?

– Влюбляемся? – повторил Аластер, опешив при этих неожиданных словах капитана, не зная, следует ли ему радоваться или тревожиться по поводу его признания. «Помоги нам Господь, если Данте Лейтон и впрямь влюблен в леди Ри Клэр!» – вдруг подумал он. Вся ситуация предстала теперь перед ним совершенно в новом свете. Она явно чревата различного рода опасностями и для Данте Лейтона, и для Ри Клэр.

– Вас, кажется, удивляет, мой друг, что я оказался настолько слаб, что влюбился, да еще в такую девушку, как Ри Клэр, почти полную мою противоположность. Мы ведь с ней отличаемся, как день и ночь, как дьявол и ангел, как святой и грешник. Наши с ней отношения начались со взаимного недоверия, которое все еще сохраняется, возможно, потому, что оба мы очень ранимы по отношению друг к другу. Я обращался с ней жестоко, намеренно ее запугивал, играл с ней, пытался ее соблазнить. – Тут Данте понизил голос. – Но в этой игре я нашел достойного противника, Аластер, ибо она ранит меня куда больнее, чем я ее. Я влюблен в нее. – Данте впервые оглашал свои сокровенные мысли. Прошлой ночью, все еще чувствуя вкус ее губ, попрежнему ощущая благоухание ее тела, он вдруг понял, что с ним никогда еще не происходило ничего подобного. Это было для него большим потрясением.

– А как леди Ри? – спросил Аластер, пораженный этими откровениями человека, который никогда не выражал вслух своих мыслей или чувств.

– Со временем, надеюсь, она тоже полюбит меня. Я знаю, что небезразличен ей, но она испугана своими собственными чувствами и... – Он запнулся, увидев проплывающую мимо кормы лодку, в которой сидела та, о ком они сейчас говорили. Она махала рукой кому-то на борту «Морского дракона».