Найди меня, любимый

— Мне бы не хотелось, чтобы ты намочила эти свои оборки, — пробормотал он, перед тем как опустить ее на землю.

Лили предпочла пропустить эту колкость мимо ушей. Отвернувшись от своего галантного кавалера, она посмотрела в сторону скалистого мыса, за которым располагалась тихая бухточка. Там можно было нырять и плавать сколько душе угодно. Лили оглянулась. Валентин уже забыл про нее и отдавал какие-то распоряжения команде.

Саймон, напротив, искал ее общества.

— Эй, Лили, подожди! — крикнул он.

— Несносный, — прошептала Лили. Почему он не может хоть на время оставить ее одну?

— Лили, давай сходим к могилам, ладно?

Саймон жадно впитывал в себя все, что видел: пальмы, море, траву, солнце. Он тряхнул головой:

— Никак не мщу поверить, что я действительно здесь, на этом острове. Я так долго мечтал об этом, и вот…

В самом деле, Саймон выглядел растерянным, словно только что проснувшийся ребенок. Вытянув шею, он прислушивался к странным, ни на что не похожим крикам птиц, доносящимся из леса.

Лили улыбнулась и взяла его за руку.

— Смотри, Саймон, — сказала она неожиданно серьезно и печально. — Видишь вон то дерево? Они лежат под ним.

Саймон кивнул. Больше он уже не смотрел никуда, только на пальму, которую показала Лили. Молча молодые люди шли по пляжу, оставляя позади себя цепочку следов. Лили озиралась по сторонам и постепенно замедляла шаги. Наконец она остановилась совсем.

Подошел Валентин. Почему у Лили такой растерянный вид? Она ведь утверждала, что знает остров как свои пять пальцев.

Девушка развела руками:

— Все переменилось. Я едва узнаю местность. Мне казалось, что там должна расти высокая пальма, а здесь была тропинка, по которой мы ходили к нашей хижине. Сейчас у меня такое чувство, что этой тропинки и не было никогда. — Девушка искала глазами полянку, но тропический лес разросся — перед ней была сплошная зеленая стена. — У меня такое чувство, будто я здесь чужая. — Лили вдруг показалось, что с острова сняли чары — он больше не был ее живым зачарованным домом, любившим ее, хранившим ее, доверявшим ей свои тайны.

— Этого я и опасался. Тебя не было на острове больше трех лет. Джунгли разрослись. Изменились не только они, но и форма залива! Несколько серьезных штормов — и море преобразило остров.

— С пещерой ничего не случится. — Лили ускорила шаг. — И пальма моя все та же.

— Ты говорила, что пещера — часть утеса. Ты имеешь в виду этот мыс? — спросил Валентин.

— Нет. Пещера расположена дальше, за бухтой, среди скалистых островков.

Лили протянула Саймону руку и повела его к опушке леса.

— По-моему, мы были на этом мысе. Не там ли вы впервые повстречались с Мустафой? — Валентин хмыкнул. Он все никак не мог забыть смешной сцены: бедняга Мустафа кубарем катится вниз, а на вершине — странное существо в перьях.

Мустафа пробурчал нечто невразумительное на своем родном языке. Валентин не сомневался, что турок тоже вспомнил тот случай.

— Под той пальмой был наблюдательный пункт. Мы каждый день смотрели на море. Где корабль?! — вдруг воскликнула Лили. — Я не вижу обломков корабля!

— Его, вероятно, смыло в море, и теперь от галиона остались одни щепки. Море всегда забирает то, что считает своим.

Но у бухты, за мысом, там, где волны никогда не были особенно высокими, все осталось почти по-старому. Море, словно котенок, ласкалось к песчаному берегу.

Саймон ускорил шаг.

— Подожди, Саймон! — крикнул дядя. Он знал, что может сделать с могилой море, и не хотел, чтобы юноша увидел такое.

Однако племянника остановить не удалось. Валентин успел задержать лишь Лили.

— Пустите меня, пожалуйста. — Она была озадачена поведением капитана.

— Лили, тебя не было здесь давно. Никто не ухаживал за могилами. Я не, хочу, чтобы ты увидела что-то для себя неприятное, — объяснил он с прежней нежностью.

Лили задумчиво посмотрела ему в глаза, затем кивнула:

— Спасибо, но, как бы там ни было, я должна увидеть это.

— Мне следовало бы помнить, — с улыбкой сказал он, — что я имею дело с дочерью капитана Джеффри Кристиана. Он мог бы тобой гордиться, Лили.

— Спасибо, Валентин, — повторила девушка, и имя его прозвучало как ласка.

Валентин предложил ей руку. Они подошли к Саймону, который стоял у могил, опустив голову.

Лили вздохнула, увидев кресты. К счастью, они сохранились. На могилах и вокруг них цвели цветы. Густая трава почти скрыла кресты, и если бы сюда случайно забрел человек непосвященный, он ничего бы не заметил. Остров продолжал творить чудеса.

Саймон стоял с опущенной головой и молился. Лили подошла и обняла его. Он тоже обнял ее. Эта скорбь была их общей скорбью, два креста рядом — ее матери и его отца. Сейчас они были словно брат и сестра.

Валентин вздохнул. Он понимал, что испытывают эти двое, и знаком дал команде понять, что подходить не стоит — пусть дети побудут наедине со своей скорбью и со своими воспоминаниями.

— С меня довольно было и первого раза. Не нравится мне этот остров, — проговорил один из матросов, плававший на «Мадригале» не первый год.

— Да и с меня того раза хватило, — поддержал его рыжебородый товарищ.

— Бьюсь об заклад, и Мустафе здесь не нравится. — Третий кивнул в сторону турка, который стоял, напряженно всматриваясь в зеленую полосу джунглей. Правая рука его застыла на эфесе сабли.

— Да, может, тут джинн рядом бродит, — громко, чтобы услышал Мустафа, добавил первый.

— По мне, хорошо, что он начеку.

— Почему?

— Не видишь, следы на песке, вон там, возле леса!

— Не вижу. Где?

— Да везде они. Не знаешь, что за зверь мог их оставить?

В ответ остальные матросы рассмеялись. Думали, что товарищ просто пугает их.

Тем временем капитан корабля смотрел на море. Как ни старался, он не мог разглядеть ничего, что напоминало бы ему вход в пещеру. Солнце стояло в зените. С юга ползли тучи. Надо поторапливаться, если они хотят забрать журнал сегодня.

Валентин не слышал, как подошла Лили. Он оглянулся — Саймон по-прежнему стоял возле могилы отца.

— Ты сможешь вспомнить, где была тропинка, ведущая к пещере? — спросил Валентин.

Лили прикусила губу и отвернулась от моря. Она запуталась окончательно.

— Многое изменилось, — пробормотала она, ругая себя за самонадеянность. Как горячо она убеждала Валентина взять ее с собой, объясняя это тем, что без нее он не найдет пещеру. И что же? Она сама бессильна…

— Не торопись, Лили, — попытался успокоить ее Уайтлоу.

— Я не знаю, где тропинка, — сказала она наконец.

— Послушай, мы пройдем весь этот мыс, лес; и ты обязательно увидишь что-нибудь знакомое. И ты вспомнишь, где была тропинка. Ты вспомнишь, это же твой остров! Если бы не ты, у нас не осталось бы надежды отыскать пещеру. По вашим с Тристрамом объяснениям мы ничего бы не нашли.

— Я разочаровала вас, — вздохнула Лили. — Я все испортила. Я была такой глупой. Думала, что могу взять и прямо отвести вас к пещере.

— Нет, Лили. Ты меня не разочаровала. Я никогда не предполагал, что это будет легко, моя дорогая. — Валентин раздвинул листву, чтобы открыть путь в лес.

Лили нахмурилась, но пошла следом.

— Что вы имели в виду, когда говорили, что это будет нелегко? И что рассказывал о пещере Тристрам? — Она начала подозревать, что Валентин взял ее с собой, потому что понял: описания ее ничего не стоят. И еще, значит, Тристрама он тоже расспрашивал! — Так вы с самого начала собирались взять меня с собой? — Девушка остановилась.

Он опять обманул ее! Заставил поверить в то, что она сломила его волю!

Валентин с улыбкой смотрел на нее.

— Дорогая, я просто сыграл с тобой в ту игру, что ты мне предложила, но только по моим правилам. Я не люблю проигрывать.

— Так для вас это все была игра? Еще одна задачка, подкинутая наивной глупышкой! Конечно, вам и не такие задачи по зубам!

— Вначале я не хотел брать тебя с собой, — признался Валентин, не обращая внимания на ее гнев. — Я надеялся понять расположение пещеры по описаниям Тристрама. Парень очень старался, я ему благодарен, но его маршрут меня не убедил. Так можно и на берег Ориноко выйти. Потом, когда мне кое-что рассказала ты, картина чуть прояснилась. Но не настолько, чтобы я решился плыть сюда с такой сомнительной картой.