Найди меня, любимый

— Она заросла плющом, и ее вполне можно принять за дерево. Как-то ночью один мой знакомый страшно испугался, когда проходил по этой дороге. Ему показалось, что мельничное крыло оседлал месяц. Это был тот единственный случай, когда крылья мельницы вращались. Впервые с тех пор, как благородный рыцарь был ранен в сердце и умер под этой мельницей. Говорят, она в знак печали перестала петь песни с ветром. Та ночь, наверное, была волшебной, — с улыбкой заметил юноша. — Пойдемте со мной, я покажу вам тропинку.

— Спасибо. Очень любезно с вашей стороны. Не знаю, как нас зовут…

— Уильям. Уильям Шекспир. Я живу в Стратфорде. У моего отца лавка. Он перчаточник.

— Приятно познакомиться, господин Шекспир. Меня зовут Валентин Уайтлоу, это мой племянник Саймон Уайтлоу, а это Мустафа — мой друг. Мы вам очень признательны. Если бы вы не согласились показать нам дорогу, мы потратили бы массу времени.

— В самом деле? Мне приятно оказать вам услугу.

— Вы случайно не видели троих детей? Они путешествуют в повозке, запряженной волами? С ними должны были ехать двое мужчин, один высокий и крупный, другой низкий, и еще женщина. Да, с ними могут быть обезьяна, попугай и собака.

— Нет, я их не видел. Я бы запомнил такую живописную компанию, хотя… Послушайте, не о них ли говорила Мэри Лестер? Вы их разыскиваете?

— Да, они убежали от своего опекуна, который дурно с ними обращался, и нам надо их разыскать, — сказал Саймон.

— Какое несчастье! Похоже, у этих детей не жизнь, а одни неприятности, — пробормотал Уильям. — С вами, надеюсь, все в порядке, господин Уайтлоу? Ваше имя кажется мне знакомым. Я нигде не мог его слышать?

Паренек с интересом поглядывал на Мустафу. Ему любопытно было узнать, что делает турок в самом сердце Англии. Но спрашивать он не осмелился.

— Мой дядя — флибустьер. Он плавал с Дрейком, а теперь у него свой корабль, «Мадригал», — объяснил Саймон.

— Ну конечно! Сэр, для меня большая честь познакомиться с вами. Я слышал о ваших приключениях. И не могли бы вы рассказать о Новом Свете? Мне так хочется побольше узнать об этих загадочных землях.

Молодой человек оказался на редкость заинтересованным слушателем, ловил каждое слово, задавал множество вопросов, и глаза у него блестели. Он качал головой, почесывал затылок. Он так сожалел, что не может побывать в тех сказочных странах.

— Быть может, однажды вы сами побываете в Новом Свете и увидите все своими глазами, — улыбнулся Валентин.

— О, сомневаюсь в этом, сэр. Через два месяца я женюсь. До сих пор мне не доводилось отъезжать от Стратфорда на сколько-нибудь приличное расстояние. Сомневаюсь, что мне удастся побывать хотя бы в Лондоне, — сказал Уильям. — А вот и ветряная мельница. Если вы посмотрите внимательно, то раз глядите крылья. — Молодой человек указал на странного вида дерево. — Было приятно с вами познакомиться, господа. Семь футов вам под килем!

Валентин кивнул юноше. Путники свернули на тропинку.

— Пока! — крикнул Саймон, и Шекспир, обернувшись, помахал им рукой.

— Дульси, ты не голодна?

Дульси кивнула, затем, улыбнувшись, взглянула на сестру.

— Я умираю от голода, — сказала девочка, стараясь увернуться от гребешка, которым ее расчесывала сестра. — Я вчера думала, что мы будем есть кролика.

— Что поделаешь, если Фарли ничего не поймал.

Увы, приходилось довольствоваться тем, что осталось: черствым хлебом да небольшой головкой сыра на всех. Накануне вечером они доели мясной пирог, купленный в Барфорде, а последние орехи и фрукты доели на завтрак.

— А может, рыбу какую-нибудь?

— Фарли не видит в темноте, дорогая, — объяснила Лили. Оделы ловили кроликов, пока не стемнело, а потом ловить рыбу было уже поздно.

— Сегодня все будет по-другому, я обещаю. — Она поцеловала сестренку.

Фарли с Тристрамом ушли вперед, чтобы проверить, сможет ли проехать повозка по узкой тропинке, в которую постепенно превращалась дорога. Дождь, прошедший накануне ночью, не прибавил им хорошего настроения — вода заливала костер, и густой коричневый дым разъедал глаза, да и спать пришлось на холодной земле под телегой.

— Колпачок не голоден. Он все утро поедал ягоды и орехи. — Дульси с завистью смотрела на обезьянку. Весь бархатный колпачок его был в репейнике, да и колокольчики он растерял. Сейчас, стащив с себя шапочку, обезьянка разглядывала ее и грустно причитала.

Фэрфакс распряг волов. Тилли сидела на своем обычном месте в телеге. Ходить ей было очень тяжело. Сейчас она штопала Фарли штаны. Циско прогуливался по бортику и щебетал, подражая голосам птиц. Услышав из уст попугая испуганный храп коня. Лили удивленно оглянулась на Весельчака, мирно пощипывающего траву неподалеку, на небольшой лужайке. Вдруг конь замер, вскинул голову и заржал, но, не услышав ничего в ответ, снова принялся щипать травку.

Раф, лежавший у ног Дульси, встал и навострил уши, прислушиваясь к какому-то шороху в кустах. Потом зарычал. Лили удивленно смотрела на Рафа. Что это с ним?

Она отдала Дульси гребень, а сама пошла посмотреть, на что рычит Раф.

— Фэрфакс, это ты? Эй, кто там? — позвала она, вглядываясь в полумрак. — Фэрфакс! — крикнула девушка снова, но ответа не было.

— Что там, Лили? — Дульси подбежала к сестре. Раф замахал хвостом.

— Не знаю. Может быть, олениха. Она, наверное, испугалась еще сильнее нас, — пожала плечами Лили, стараясь подавить странное ощущение, что за ней наблюдают.

— Смотри! Вон туда! Это Тристрам и Фарли, и Фэрфакс с ними! — воскликнула Дульси.

— Угадай, что я знаю! — воскликнул Тристрам, выбегая вперед.

— Вы нашли дорогу?

— Не совсем, но зато мы видели домик, — ответил мальчик. — И людей тоже. Там была женщина. Она кормила цыплят. Там еще двое малышей были.

— Домик как раз за перелеском. Я думаю, мы могли бы обменять на еду кое-что из рукоделия и этих ваших мешочков, от которых так приятно пахнет, госпожа Лили. Несколько яиц, хлеб, сыр, может, жареного цыпленка. Готов поспорить, та женщина захочет купить какие-нибудь красивые безделушки. Найти такие можно только в ближайшем городке, а до него путь долгий. Думаю, она не слишком-то часто может позволить себе такое путешествие. Да и цену за ленты я не стал бы заламывать особенно высокую, — сказал Фарли. — Я даже думал, не стоит ли покопаться в сундуке и продать пару ножей, которые мы почти не используем. Там им нашли бы применение.

— Мне можно с вами?! — воскликнул Тристрам.

— Ну, если госпожа Лили разрешит.

— Ты можешь идти, но при условии, что будешь Фарли помощником, а не обузой, — сказала девушка.

— Конечно, Лили!

— Я думаю, Тристрам мог бы поразвлекать малышей, пока я буду говорить с хозяевами. У нас еще сохранились те коробочки, которыми он жонглировал на ярмарке?

— Можно? — И Тристрам кинулся к сундуку, где хранились их пожитки.

— Интересно бы узнать, госпожа, — спросил Фэрфакс, — у вас еще осталась кукла, та самая, что не сгорела?

— Колдун?

— Да, он самый. Помню его безобразную рожу.

— Да, он у меня в сундуке. Я думала, он нам пригодится, если мы решим устраивать спектакли. Остальных кукол сделаем еще раз.

Лили погрустнела, вспомнив Ромни Ли. Этот спектакль был его детищем. Он так много для них сделал! Так теперь не хватало его поддержки!

— Я подумал, что, если Тристрам развеселит детей, у родителей поднимется настроение. А это способствует торговле, — с самодовольной улыбкой заявил Фарли. Создавалось впечатление, что ему уже есть, чем гордиться — наторговал всего и дешево.

— Я найду эту куклу. Ты пойдешь с ними? — спросила Лили у Фэрфакса.

— Нет, я останусь. Пока Фарли будет выменивать продукты, я попытаюсь поймать рыбу. К тому времени как они вернутся с провизией, мы могли бы уже запечь рыбу.

— Да, к тому же лучше будет, если с вами останется кто-то из мужчин, — добавил Фарли.

— В этом случае и я бы остался, — сказал Тристрам, но Лили знала, что мальчику очень хочется пойти с Фарли.