Страница 101 из 134
– Вы еще об этом пожалеете, милорд! – проскрежетал он, бросив взгляд в сторону трактира. – Вы еще пожалеете! Погодите у меня! Немного подождите, совсем чуть-чуть, дайте только добраться до Джека, а там уж я все ему выложу. Вот увидите! – хрипло крикнул он и заторопился прочь от трактира, то и дело оглядываясь через плечо и грозя кулаком. Взрывы хохота, долетевшие до его ушей, привели его в бешенство.
Данте Лейтон обернулся и обвел взглядом людей, которые столпились вокруг. Он с облегчением заметил, что теперь мужчины смотрели на него по-другому, будто видели в первый раз, словно и не было никогда избалованного молодого лорда, каким он остался в их памяти.
– Можете также сообщить, что я ищу арендаторов тех земель, что лежат по соседству с Мердрако. Арендная плата не будет слишком высокой, и как будущий лендлорд я обещаю, что для начала вы получите все необходимое, чтобы обзавестись хозяйством. Все, кто решит работать на Лейто-нов, об этом не пожалеют – они и их семьи будут под моей защитой, – пообещал хозяин Мердрако.
– Но ведь эти земли больше уже не принадлежат Мерд-рако, – пробормотал кто-то. – Мы думали, что они давно уже собственность сэра Майлза Сэндбурна.
Данте торжествующе улыбнулся:
– Все земли, что издавна принадлежали Мердрако, снова стали моими. Могу заверить вас, что сэр Майлз больше не хозяин ни одного клочка земли, которой из века в век владели Лейтоны.
Незаметно подошедший к нему Вильям Браунвел протянул Лейтону кожаный кошель.
– Вот ваши деньги, милорд, – сказал он. Алистёр решил было, что тот собрался отказаться, но рыбак добавил: – По крайней мере теперь у меня есть надежда заработать себе на кусок хлеба.
Данте взял кошель.
– Надеюсь вскоре увидеть вас в Мердрако, – сказал он.
– Угу, правильно. Многие из наших будут рады узнать, что вы станете нашим новым лендлордом. Сэра Майлза в наших краях не очень-то любили. Что ни год, повышал плату за землю, вот так-то. Бьюсь об заклад, что старина Кирби тоже с вами, а? – с любопытством спросил Браунвел. – Мы с ним старые дружки были, аж до тех самых пор, пока он не исчез. Я-то всегда догадывался, что не иначе как он вас разыскал.
– Именно так. А теперь он тоже вернулся домой, – отозвался Данте, и впервые в жизни старый Браунвел увидел что-то похожее на человеческое тепло в этих ледяных глазах.
– Прошу прощения, неужели Джек Шелби и впрямь знает, что вы возвратились? – задал он следующий вопрос. Старик от любопытства был сам не свой.
– Да. Дело в том, что мы с ним столкнулись лицом к лицу в один из первых дней, когда я приехал, в «Могиле епископа». В тот раз мне удалось заставить его уйти, но он знает, что его ждет при новой встрече, – сказал Данте, считая, что человек имеет право знать, чем рискует, если появится в Мердрако.
– Так вы остановились в «Могиле епископа»? – Похоже, что старику было известно гораздо больше, чем он говорил. Данте не усомнился – тот знал, что бандиты свили себе гнездо под крышей трактира.
– Да, я был рад снова встретить Сэма и Дору, – осторожно отозвался Данте. – Они всегда были гостеприимны.
– Боюсь, что так, – согласился Вильям Браунвел. – Сэм Лескомб дураком никогда не был. А что, если мне заглянуть к ним как-нибудь на днях? Передать от вас привет Доре, ваша милость? Тут у нас многие до сих пор не могут забыть трагедию, что стряслась с ее братом. Да, пора, пора навести порядок в наших краях, – с нажимом произнес Вильям, бросив многозначительный взгляд на притихших земляков.
Данте Лейтон с интересом посмотрел на старика и медленно кивнул.
– Надеюсь, скоро все переменится. Ну что ж, джентльмены, приятно было провести с вами время, – заключил он и с улыбкой бросил кошелек трактирщику, который был так поражен, что даже не догадался протянуть свою лапу за деньгами. – Угостите всех элем. Я плачу.
– Вы очень щедры, милорд, – пробормотал Вильям, заметив, что люди с восхищением смотрят на своего будущего хозяина.
– Ничего подобного, – ухмыльнулся Лейтон. – Очень скоро кое-кто начнет проклинать меня за скупость, когда я стану спрашивать с вас за каждый шиллинг. Но может быть, по крайней мере не все возненавидят меня потом, если припомнят, что я могу быть и щедрым и всегда поступаю по справедливости с теми, кто честен со мной.
– Ах, милорд, будь я проклят, если вы многому не научились с тех пор, как отправились в море! – задумчиво покачал головой Вильям. – И чтоб я сдох, если теперь, когда вы вернулись домой, мы с вами не поладим!
– Да уж, похоже, поладим, – согласился Данте и чуть заметно кивнул головой, пробираясь сквозь собравшуюся у дверей трактира толпу. Остальные поспешили в трактир, где их ждали полные кружки эля.
– Разрази меня гром, если у нас тут очень скоро не начнутся перемены. Да уж, не буди лиха, пока спит тихо, – сказал Вильям, глядя вслед Данте, который ехал вниз по улице с таким безмятежным видом, словно ничто в мире его не волновало.
– Кирби, что-то я не вижу здесь подходящей черники, – с огорчением сказала Рея коротышке дворецкому, который с кряхтением поставил перед ней несколько корзин, полных доверху темно-синей ягодой.
– Так это потому, что вы и Хэлли не из Девоншира, миледи. Здешняя черника растет на вересковых пустошах, и поэтому нигде в Англии не пекут тартинки лучше и слаще наших, а уж если их сдобрить взбитыми сливками, так просто пальчики оближешь! – заявил, закатив глаза, Кирби.
– А что с сидром, Кирби? Хэлли в жизни столько не израсходует, вот увидишь. Может быть, стоит купить поменьше, как ты думаешь? – улыбнулась леди Рея.
– Ах, миледи, пощадите старика! Вот уж сколько лет я не пробовал здешнего горячего сидра, да еще с пряностями! – простонал Кирби с таким жалобным видом, что Рея и в самом деле преисполнилась к нему жалостью. – Но уж конечно, на будущий год я сам сварю сидр. Свалит с ног любого, с позволения сказать, миледи. Мы всегда варили его в Мердрако, но боюсь, теперь нам придется завести собственный жернов и квашню. И конечно, нельзя брать ту солому, что в конюшнях Мердрако, не то дело может плохо кончиться.
– А чем плоха здешняя солома? – поинтересовался Френсис, глядя на старика с таким изумлением, будто подозревал, что тот не в своем уме.
– Солома должна быть непременно чистой, лорд Френсис, – отозвался Кирби, в свою очередь, с удивлением оглядев молодого господина, словно недоумевая, с неба тот, что ли, свалился, что не знает таких простых вещей. – Видите ли, обычно я беру яблоки – сам выбираю, потому как годятся только самые сочные, – и перетираю их на большом каменном жернове, а потом сливаю все это в специальную каменную квашню. Потом перекладываю всю эту массу слоями чистой соломы, милорд, и давлю специальным прессом для изготовления сидра, пока не появится сок. Его я сливаю в плоскую бадью, он должен простоять не меньше пяти дней. Там-то он и начинает бродить. Все, что поднимается на поверхность, я аккуратненько собираю и выбрасываю, а все остальное переливаю в дубовые бочонки, запечатываю и так оставляю. Сразу его пить нельзя, сидр должен немного постоять.
– Конечно, – с понимающим видом кивнул Френсис.
– Вот и чудесно! Надеюсь, что на следующий год вы уже сможете отведать моего собственного сидра, впервые за последние пятнадцать лет. Это будет нечто особенное, можете мне поверить, милорд, – заговорщически хихикнул Кирби. – Жду не дождусь, как подумаю об этом, аж дух захватывает. А вы, милорд, уж постарайтесь не забыть, что мы будем ждать вас в Мердрако в канун двенадцатой ночи.
Френсис выдавил улыбку.
– Я польщен, – пробормотал он, втайне рассчитывая в это время быть где угодно, лишь бы не здесь.
– Ладно, посмотрим, – махнула Рея и углубилась в длинный список покупок, которые должны были по ее приказанию доставить в Мердрако. – Яйца, цыплята, ветчина, сыр, телятина, окунь, картофель, сельдерей, морковь, горох, – бормотала она, просматривая записи. Вдруг, подняв голову, она заметила Данте и Алистера, которые медленно двигались к ним. Рея помахала рукой, но мужчины, похоже, не заметили – в этот самый момент к ним подскочил какой-то юный оборванец и подергал Данте за рукав. Он остановился, с любопытством взглянул на паренька, и Рея заметила, как тот украдкой сунул ему в руку сложенную в несколько раз бумажку. Мельком взглянув на нее, Данте кинул мальчишке мелкую монетку. Рея взглянула на мужа и удивилась – в руках у него ничего не было, записка таинственно исчезла, а сам он вместе с Алистером как ни в чем не бывало продолжал пробираться сквозь плотную толпу.