Страница 5 из 76
— Выходите, не бойтесь!
Зеленые ветки качнулись, и на поляну вышли мужчина невысокого роста в шляпе, стройная девушка в платке и мальчуган в берете. У мужчины и девушки были в руках лукошки.
6
Доктор Коринта вплотную подошел к Кожину, склонился над ним, несколько мгновений всматривался в его исцарапанное, в страшных кровоподтеках лицо. Покачал головой, раздельно произнес:
— Я врач.
— Что? Врач? Какой врач?…
— Да, я врач. Самый обыкновенный. А вы — советский парашютист, партизан. Вы очень сильно разбились. Я вижу, вы нуждаетесь в помощи, и я помогу вам.
Это было как чудо из волшебной детской сказки. У Кожина даже закружилась голова и все поплыло перед глазами, настолько ситуация показалась ему нереальной. Но он тут же взял себя в руки. Нельзя распускаться, нельзя! Он солдат! Солдат, заброшенный в тыл врага. Это не сказка, а грозная действительность, которую не одолеть без жестокой борьбы.
Кожин вздохнул и облизнул пересохшие губы.
— Врач… — проговорил он через силу, пронзительно всматриваясь в добродушное усатое лицо доктора Коринты. — Врач… Но как вы сюда попали? В такую глушь!..
Ведь до города Б. более пятнадцати километров!..
Коринта покачал головой.
— Вы ошибаетесь, друг мой. До города Б. отсюда не пятнадцать, а целых сорок километров. Мы пришли не из Б., а из К-ова. Это полчаса ходьбы.
— Из К-ова?… Не слышал… Странно… Но почему так далеко до Б.?… Впрочем, я не это хотел спросить… Вооруженных людей вы тут, в лесу, не встречали?
— Вы имеете в виду партизан?
— Да, да, партизан!
— Нет, не встречал. Да в этом лесу и не может быть никаких партизан. Это лес небольшой, открытый, окруженный полями и деревнями. Но зачем вам это теперь?
Разберетесь потом. Ведь вам плохо, очень плохо!..
— Ладно, доктор. Я вам верю. Скажите еще вот что. В этом К-ове есть немцы?
— Есть. Рота автоматчиков.
— Это скверно… Куда же вы меня денете?
— Не волнуйтесь. Место найдем надежное.
— Ну что ж, спасибо… Кожин чувствовал, что его одолевает страшная слабость.
Коринта ему виделся, как сквозь толстый слой воды.
Доктор осторожно взял раненого за руку. Тот глухо застонал.
— Где больно?
— Грудь… Спина… — через силу прошептал Кожин, и в следующий миг сознание вновь покинуло его. Голова опустилась на грудь, пистолет выпал из ослабевших пальцев.
Коринта выпрямился и подозвал своих спутников, которые все это время боязливо жались в стороне.
— Ивета, Владик, ко мне!
Брат с сестрой подбежали. Коринта положил им руки на плечи и тоном, не допускающим возражений, произнес:
— Мы должны спасти этого человека. Вы, Ивета, отправитесь в город, ко мне на квартиру, и возьмете там все необходимое. Вы знаете, что нужно. Вот ключи. Ты, Владик, беги в сторожку лесника Влаха и приведи его сюда. Ничего ему не объясняй. Скажи просто, что я повредил себе ногу и прошу помощи. Туда же, в сторожку Влаха, вы, Ивета, несите саквояж с медматериалом. Все. Бегите!
Владик молча кивнул и, поправив на голове берет, со всех ног ринулся в чащу.
Девушка на миг задержалась. Огромные черные глаза с восхищением смотрели на доктора:
— Я знала, пан доктор. Я знала, что вы правильный человек!
Она порывисто схватила руку Коринты и поцеловала. Когда звук ее шагов замер в густом ельнике, врач посмотрел на свою руку и недоуменно пожал плечами.
Почему-то вспомнились слова Владика о том, что идут они не по грибы, а к партизанам. Попробуй теперь докажи ему, что у него и в мыслях ничего подобного не было. Владик, поди, уверен, что они с Иветой знали про этого раненого и отправились специально, чтобы оказать ему помощь.
Коринта грустно усмехнулся: «Партизан поневоле!» Затем, нахмурившись и пошевелив усами, снова наклонился над потерявшим сознание парашютистом. Осторожно пощупал пульс. Осторожно подобрал выпавший из его руки пистолет. Осторожно потрогал парашютную сумку. Убедившись, что парашют в сумке свернут и не тронут, машинально глянул вверх, на развесистую крону сосны.
Мысль о парашюте, с которым этот русский парень приземлился, была естественной даже у такого далекого от военных дел человека, каким был доктор Коринта. В самом деле, где же полотнище использованного парашюта?!
По кроне сосны нетрудно было проследить падение парашютиста на землю — слишком свежи были на ней поломы веток и сучьев, — но при этом ни единого лоскутка на ней не было видно.
— Странно, очень странно… — пробормотал Коринта и, присев на парашютную сумку, погрузился в раздумье.
7
Немецкий гарнизон в К-ове состоял из одной-единственной роты автоматчиков, расквартированных в здании школы. Эту ночь гарнизон провел почти без сна.
Незадолго до полуночи командира роты капитана Фогеля разбудил дежурный офицер.
Звонили из штаба дивизии, находившегося в городе Б. На проводе был генерал Петерс.
Вести оказались тревожными. В пятнадцати километрах от Б., среди покрытых лесами гор, где, по данным разведки, скрывался крупный партизанский отряд Горалека, высадился советский парашютный десант.
— Я направил в опасную зону три роты автоматчиков, капитан. Но это может оказаться недостаточным, ибо численность десанта неизвестна. Держите своих людей в полной боевой готовности. Район высадки десанта находится от вас в сорока километрах. По получении приказа вы ровно через час должны ввести роту в бой.
— Поняли меня?
Голос генерала звучал в трубке резко и раздраженно. «Нервничает старик…» — подумал Фогель, а вслух сказал:
— Так точно, господин генерал, понял!
— Действуйте!
Капитан поднял роту по боевой тревоге, вывел ее во двор школы и приказал погрузиться в автомобили. Сам вернулся в штабную комнату к телефону, где долго и много курил, часто посматривая на аппарат.
Сонные солдаты до самого утра просидели на твердых скамьях в кузовах автомобилей, не смея снимать касок и откладывать оружия. Они вполголоса ругали партизан, совсем шепотом — начальство и разгоняли сон дешевыми сигаретами.
В семь утра из штаба дивизии снова позвонили. На этот раз с капитаном Фогелем говорил старый приятель майор Клоц, адъютант командира дивизии. Он передал капитану приказ об отбое, а затем сказал:
— Солдаты пусть отдыхают, а тебе, дружище Гельмут, придется еще часика два пободрствовать. В штабе для тебя готовят приказ, какого тебе в жизни получать не приходилось.
Последние слова майор сопроводил коротким смешком, давая этим понять, что в секретной диспозиции не будет ничего серьезного. Но Фогелю было не до шуток, ему безумно хотелось спать. От большого количества выкуренных сигарет болела голова.
— Я мечтаю только о постели, дорогой Клоц. Если это не срочно.
— Что ты, что ты, Гельмут! Именно срочно! Посмотрел бы ты, что творится в штабе.
Опрашивают десятки людей, составляют десятки протоколов. А старик мой свирепствует, будто накануне решающего сражения!.. Короче говоря, потерпи, скоро все узнаешь.
Капитан Фогель разрешил роте трехчасовой отдых, а сам еще целых два часа провел в штабной комнате, то есть в бывшем кабинете директора школы, где он удобно обосновался.
Наконец в девять во двор с оглушительным треском ворвался мотоциклист, затянутый в кожу. Он привез Фогелю пакет из штаба дивизии.
Содержание этого секретного документа разом отбило у капитана желание спать. Он трижды прочел приказ, а затем срочно вызвал к себе командиров взводов. Когда заспанные и злые офицеры собрались в кабинете, капитан обратился к ним с такими словами:
— Господа! Неприятельский десант ликвидировать не удалось. Вероятно, группа была малочисленной и успела скрыться в горах до прихода наших частей. Это крайне неприятно, ибо небольшими группами забрасывают обычно опытных диверсантов. Но данная группа может оказаться в тысячу раз более опасной, чем целый полк диверсантов. Одно очень странное обстоятельство вызывает подозрение, что данному вражескому десанту поручено испытать в боевой обстановке некое новое секретное оружие. Дело вот в чем…