Страница 12 из 20
К сожалению, лидер французских социалистов слишком хорошо думает о своем бывшем союзнике: если тот придет к власти, господина Миттерана ждет куда более печальная участь.
У этого германского профбосса самоуверенности хватило бы на трех кавалеристских вахмистров. Он смотрит на меня белыми глазами лагерного надзирателя и отчеканивает фразу за фразой, словно вытягивая их прямо с телетайпной ленты:
- Да, мы пригласили господина Шелепина в ФРГ. Да, мы ходатайствовали перед Министерством юстиции о прекращении против него дела по обвинению в соучастии в двух убийствах. Да, мы прекрасно отдаем себе отчет в его прошлом. Но сегодня, хотите вы или нет, для немецких трудящихся господин Шелепин прежде всего представитель советского рабочего класса.
Интересно, что подумали бы эти самые „немецкие трудящиеся" о „советских рабочих", если бы (разумеется, в свое время) последние приняли у себя в Москве в качестве их „представителей" Гиммлера или Кальтенбруннера?
Мой собеседник полон гостеприимства и радушия. В почтенном роду моего собеседника до седьмого колена промышленник на промышленнике и, как говорится, промышленником погоняет. Прадед его обслуживал Бисмарка, дед - кайзера, отец -Гитлера, а вот он, достойный потомок великой династии - Брежнева. Что поделаешь, времена меняются, тем более, что „Остполитик" приносит большие дивиденды, правда, кредитные, то есть за счет западногерманских налогоплательщиков.
- Гуманизм, мораль, принципы, - снисходительно улыбаясь, разъясняет он мне, - это, конечно, замечательно, но что будут есть мои рабочие, если я в один прекрасный день прекращу производство труб для Советского Союза?
Отвечаю вопросом на вопрос:
- А что будут есть ваши рабочие, если в один прекрасный день советская сторона аннулирует заказ и откажется платить по счетам?
Он абсолютно невозмутим:
- По условиям соглашения западногерманское правительство гарантирует мне полную компенсацию возможных убытков.
Великий циник всех времен и народов господин Ленин в свое время открыто высказался по этому поводу: „Капиталисты продадут нам ту самую веревку, которой мы их удавим!"
Современный прогресс опередил предвидение „кремлевского мечтателя": в наше время капиталисты уже не продают большевикам эту пресловутую веревку, а дают ее им в кредит.
В пестроте первомайской манифестации их элегантные рясы подобны темным заплатам на цветастой ленте дешевого ситца. Они назойливо мельтешат в общем круговороте, кокетливо выставляя напоказ телекамер и фотообъективов свою, едва скрытую бодрыми улыбочками дурную совесть: они с народом, они с массами, они во главе прогресса!
Глядя на этих завтрашних висельников, так и хочется заорать благим матом:
- Снимите свои рясы, отцы, и наденьте-ка лучше коричневые рубашки, они вам больше к лицу!
Этого у нас в России знают давно. Начиная с дедушки Ленина он лобызался поочередно со всеми его наследниками и продолжателями. Лобызался в самых разных ипостасях - журналиста, посла, полудорогого гостя, „голубя мира" и т. д., и т. п.
- Я сам был поджигателем войны, - кликушествует он по американскому телевидению ноющим тоном кающегося грешника, - у русских комплекс самозащиты, они не столько агрессивны, сколько напуганы китайской опасностью, отдайте им Афганистан и они успокоятся, верьте слову бывшего „ястреба"!
Поистине, если Господь хочет наказать человека, он лишает его разума!
У этого лорда, заправляющего сегодня любительским спортом, лицо римского сенатора времен упадка и повадки опытного царедворца, в котором светскость мирно уживается с лакейской сущностью.
- Спорт чистое дело и политика не должна подрывать светлых идеалов Олимпийской Хартии.
И тут же, с услужливой поспешностью добавляет.
- Игры состоятся в Москве или нигде.
Спорт, разумеется, чистое дело, что, впрочем, не помешало озабоченному этой чистотой лорду не допустить к зимним играм в Лейк-Плэсиде спортсменов Тайваня. Или вернее, спорт остался бы „чистым делом", если бы его перестали касаться не совсем свежие руки господ, подобных этому лорду.
Мы стоим с ним на смотровой площадке у Берлинской стены. Внизу под нами заминированная полоса земли, перепоясанная к тому же противотанковыми надолбами, автоматическими самострелами, колючей проволокой.
- Там, - горделиво кивает он острым подбородком куда-то в сторону сторожевой вышки, за которой высится нежилое строение, - родина трудового народа, страна трудящихся, форпост социализма в Европе.
У меня нет оснований сомневаться в искренности этого немецкого парня с пшеничной шевелюрой до плеч. Меня удивляет лишь сочетание этой искренности со стертой шелухой его речи. Осторожно пробую вызвать в нем чувство логики:
- А это зачем? - указываю я впереди себя, - разве рай нужно охранять?
- А как же, - с готовностью принимает он мой вызов, - такую жизнь надо заслужить, и потом у них много врагов.
Я гляжу на его одухотворенное молодое лицо, мысленно представляя его там, за пределами этой полосы внизу и невольно вздрагиваю: не дай тебе Бог, парень, побывать в раю, который надо охранять с помощью овчарок и автоматических самострелов!
ТРОГАТЕЛЬНОЕ ЕДИНОМЫСЛИЕ
Честно говоря, живя в России, я не предполагал, даже помыслить не мог, что у советской власти такое множество единомышленников на свободном Западе, готовых и за страх и за совесть топтать любого, кто, как говорится, может сметь свое о ней суждение иметь. В самом деле, за сорок три года жизни (и довольно крутой!) в Советском Союзе я, к примеру, не выслушал в свой адрес столько инсинуаций и ругани, сколько мне приходится выслушивать здесь всего за неделю. Причем все клишированные эпитеты и определения, которыми награждала и продолжает награждать меня советская и восточноевропейская печать почти дословно повторяются „самыми свободными в мире средствами массовой информации", не говоря уже об устном фольклоре.
Приведу для наглядности лишь заголовки и характеристики некоторых статей и заметок, посвященных моей скромной персоне или редактируемому мною журналу:
1. На службе реакции („За рубежом", СССР).
2. Диссиденты не представляют России (орган зарубежных монархистов „Знамя России").
3. Рыбак, ловящий рыбку в антисоветском болоте („Огонек", СССР).
4. На службе у Шпрингера („Борба", Югославия).
5. В упряжке дьявола („Форвертс" - орган социал-демократической партии, ФРГ).
6. Архиреакционный журнал („Правда", СССР).
7. Пресловутый „Континент" (эмигрантская „Русская жизнь", США).
8. Кто такой Максимов? („Литгазета", СССР).
И так далее, и в том же духе.
По адресу Александра Солженицына советская, а также „самая свободная печать" и вовсе не стесняется:
1. Литературный власовец („Литгазета", СССР).
2. Солженицын предает русскую землю (монархическая „Знамя России").
3. Солженицын разоблачил и дискредитировал лишь самого себя („Советская Россия", Москва).
4. Король-то совсем голый! (шовинистическая „Свободное русское слово").
5. Солженицын хочет аятоллу (либеральный ,,Цайт", ФРГ).
6. Дьявол меняет облик (журнал третьей эмиграции „Синтаксис").
И список этих „комплиментов" можно продолжать и продолжать до бесконечности.
Порою невольно хочется воскликнуть: чума на оба ваши дома!
СМОТРЮ ХРОНИКУ XXV СЪЕЗДА ИХ ПАРТИИ
Мертвые слова. Мертвые, ничего не говорящие и никем не проверенные цифры. Механическое и единодушное, словно на кладбище, голосование. Мертвое однообразие мертвого ритуала. Господи, казалось бы, нормальному человеку даже не нужно читать „Архипелага", чтобы понять всю тотальную ложь и смертельную фальшь того кровавого действа, которое называется коммунизмом! Но, как это ни странно, в современном мире есть люди (и в огромном числе!) глухие (глухие ли?) и слепые (слепые ли?), готовые не только верить в эту кладбищенскую фантасмагорию, не только исповедовать ее бесчеловечные догматы, не только служить ей верой и правдой, но также, что еще преступнее, взаимоотноситься с ней, как с равной, как с „высокой договаривающейся стороной", как с естественным партнером свободного мира.