Страница 28 из 34
Что же касается кино, то ни в одном фильме Бонд не борется против иностранного государства, только против маньяков разного рода и племени. В смертельной схватке 007 сходился и с индусами, и с китайцами, и с бразильцами, и с турками, и с корейцами, и с кубинцами, и с арабами, и с афганцами, а также с представителями вымышленных государств вроде Истмуса или Санта-Моники. Эти негодяи то намеревались захватить американский золотой запас в Форт-Ноксе, то хотели наводнить США дешевым опиумом, то пытались вызвать мировой энергетический кризис, то планировали обстреливать Землю из космоса начиненными смертельным ядом болидами; иногда даже собирались уничтожить все человечество разом, чтобы на пустом месте создать расу послушных людей-роботов.
Так что работы у Джеймса Бонда хватало с избытком, но с врагами он неизменно расправлялся не торопясь, изобретательно и поучительно: одного варил заживо в контуре охлаждения ядерного реактора, другого засовывал под полярный лед, третьему запихивал в рот специальный взрывпатрон. Некоторые из главных «плохишей», и совсем необязательно это русские, — бывшие агенты КГБ, действующие по своей инициативе. Опыт сотрудничества с советской разведкой прежде всего служит зрителю подтверждением профессиональных умений этих неприятных убийц и террористов, дающих им право сразиться с «самим Бондом». Хотя 007 в начале XXI века стреляет так же быстро, как и в середине XX столетия, с годами опыт разведчика наделил его горькой мудростью. «Человек, которого одни называют террористом, для других борец за свободу», — говорит Бонд в двадцатой серии. В первом эпизоде такие мысли вряд ли могли прийти ему в голову. И книжный Бонд не чурается философских размышлений о природе бытия: «В школе дети точно знают: тот — герой, этот — враг. И растут, думая стать героями и расправиться с врагами… Если бы я жил полвека назад, то наш нынешний консерватизм встречал бы такую же реакцию, какую сегодня встречает коммунизм, и нам могли бы приказать с ним бороться. В наше время история движется быстро. Хорошие и плохие то и дело меняются местами… Чтобы разъяснить, в чем различие между добром и злом, мы изобрели образы, олицетворяющие две крайние противоположности — самое черное черное и самое белоснежное белое. Образ Бога чист и ясен, можно разглядеть каждый волосок его бороды. А на кого похож Дьявол? У Дьявола нет ни пророков, чтобы составить свои десять заповедей, ни команды писателей, чтобы написать ему биографию. Мы не знаем про него ничего, кроме множества сказок, которые рассказывали нам родители и учителя».
В 60-е и 70-е годы 007 в облике Шона Коннери и Роджера Мура боролся против всемирного центра зла, тайной организации S.P.E.C.T.R.E. и ее шефа Эрнста Ставро Блофельда. Этот Блофельд в корыстных целях обращал в террористическую веру не только высокопоставленных офицеров КГБ, но и американских и британских бизнесменов, а с ослушниками и предателями расправлялся быстро и жестоко, бросая их в бассейн с пираньями или поражая из самострела в зале заседаний совета директоров своей страшной компании. Если бы сейчас сценаристы бондианы решили возродить S.P.E.C.T.R.E., они назвали бы его «Аль-Каида». В романе «Шаровая молния», где организация Блофельда впервые в книжной истории противостоит Бонду, Флеминг так расшифровывает аббревиатуру S.P.E.C.T.R.E.: Special Executive Counterintelligence, Terrorism, Revenge and Extortion (Специальный комитет по контрразведке, терроризму, ответным мерам и принуждению). Членов тайного комитета Блофельд разделил по странам и одновременно преступным и подрывным организациям на шесть троек: «Сицилийский союз», «Корсиканский союз», «советская организация по уничтожению шпионов и врагов народа» СМЕРШ, уцелевшие чины гестапо, три югослава — бывшие сотрудники секретной полиции Тито и три турка.
Мягкая кинотрактовка кремлевской угрозы не совпадает с видением Советского Союза, предложенным Иэном Флемингом, по крайней мере, в некоторых книгах о супершпионе. Впервые писатель детально описывает знакомые ему по собственному опыту журналиста и разведчика советские реалии в пятом романе о Бонде, «Из России с любовью». Смертельную машину террора и преступлений, противостоящую западному миру, Флеминг умело и почти карикатурно рисует холодными красками, лишь иногда оттеняя мрачную картину нюансами иронии. Вот как он описывает принадлежащий МГБ особняк в Ялте, в котором отдыхает в перерывах между совершением преступлений «главный палач СМЕРШ» Донован Грант: «Это была одна из многих государственных дач, разбросанных по фешенебельному, изрезанному горами побережью, называемому русской ривьерой. Обитателю виллы до смерти надоели розы, в изобилии посаженные вокруг. Он устал от сладкого, всюду проникающего запаха».
В том же романе Флеминг предлагает читателям собственное философское осмысление сути советского режима: «В Советском Союзе было много убийств — не из-за жестокости русских, а из-за требований политики. Те, кто не хотят подчиняться требованиям государства, становятся его врагами, а в стране нет места врагам, потому что еще слишком много предстоит сделать на пути достижения светлого будущего. В стране с населением в двести миллионов можно убивать много тысяч в год — и никто не заметит этого». А с киноэкрана порой доносятся отголоски шумных политических конфликтов, поскольку Блофельд то и дело пытался напакостить Москве и Вашингтону, чтобы они переругались и развязали ядерную войну. Но коммандер Бонд умело предотвращал любые межгосударственные кризисы: во втором фильме («Из России с любовью»), например, ему удалось доказать, что секретную шифровальную машину из советского консульства в Стамбуле выкрали именно агенты Блофельда, а не западные шпионы, а в четвертой серии («Шаровая молния») 007 в конце концов убедил свое и чужое начальство, что это не советский спутник злонамеренно «проглотил» на орбите американскую ракету.
С середины 70-х, в эпоху разрядки международной напряженности, на помощь Бонду (Роджеру Муру) время от времени стал приходить добродушный советский генерал Гоголь со своей секретаршей и возлюбленной Рублевич. Генерал подсылал британскому агенту в соперницы и пассии очаровательных брюнеток и блондинок в звании майоров КГБ. В фильмах о Бонде в «империю зла» Советский Союз превратился, да и то всего на несколько лет, в начале восьмидесятых — очевидно, в качестве кинематографической реакции на вторжение в Афганистан. Прицельную стрельбу по советским солдатам 007 впервые открыл в 1983 году в Восточном Берлине в тринадцатом фильме, «Осьминожка». Но и в этой серии главный символ зла не Советский Союз вообще, а полубезумный генерал Орлов, представлявший в московском военном руководстве позиции «ястребов». На заседании Политбюро ЦК КПСС в мраморном зале под барельефом Ленина против планов танкового удара по Западной Европе выступил генерал Гоголь, которого поддержал Леонид Брежнев. Советский генсек выглядит на экране ничуть не более карикатурным, чем британский премьер-министр Маргарет Тэтчер, которую авторы бондианы заставили благодарить 007 за успешное выполнение трудного задания родины в финале двенадцатой серии, «Только для ваших глаз». Пока Бонд нежился в объятиях очередной возлюбленной, «железная леди» по красному телефону с собственной кухни поздравляла со шпионской победой говорящего попугая, на другом конце провода реагировавшего на все ее комплименты заученной идиотской фразой. При этом Тэтчер пришлось еще и пребольно шлепнуть по руке мужа Денниса, который потянулся к плите, чтобы стянуть вкусненькое.
К тому времени, как к выполнению обязанностей Джеймса Бонда приступил Пирс Броснан, мир необратимо изменился: Советский Союз перестал существовать. Пауза между оказавшейся последней серией советского периода («Лицензия на убийство») и следующим, уже постсоветским, фильмом бондианы — самая длинная в истории проекта, она затянулась на шесть лет. Но все-таки сценаристы приспособились: в эпизоде 1995 года, «Золотой глаз», Бонд вовсю гоняет на танке по Санкт-Петербургу в приятной компании программистки из сибирского центра космического слежения «Северная» Натальи Симоновой, а сюжет девятнадцатого эпизода, «И целого мира мало», развернулся на нефтяных приисках Азербайджана. Кстати, и в том и в другом фильме действует вполне симпатичный новорусский мафиозо-миллионер Валентин Зуковский, уставший «ишачить на рыночную экономику». Правда, телохранитель Зуковского по кличке Бугай проявил вероломство, и Бонду пришлось утопить мерзавца в водах Босфора.