Страница 2 из 15
Каплан была обескуражена таким ответом. Донской попрощался с ними и быстро стал уходить. Семенов его догнал, о чем-то поговорил, вернулся к Каплан и неожиданно объявил, что все в порядке.
-Донской одобрил мой план!
-Но он же сказал совсем другое, - не поняла Каплан.
-Ты что хочешь, чтобы он первой встречной сказал: иди убивай Ленина?! Конспирация, моя милая! Забыла совсем на каторге, как это делается! Пошли, теперь надо готовиться!
И они медленно двинулись по бульвару в сторону рынка.
Кремлевский план спасения
27 августа 1918 года. Кремль. Ленин, как обычно, работал в своем кабинете, когда к нему зашел Яков Свердлов.
К портрету Свердлова
Яков Михайлович Свердлов. Родился в бедной еврейской семье в Екатеринбурге, 33 года, в 16 лет вступил в партию, был на подпольной работе, в ссылках, в 1918 году председатель ВЦИКа, главного законодательного органа республики. Свердлову подотчетна ВЧК, ревтрибунал, он второй человек после Ленина в партийной иерархии. Энергичен, честолюбив, умен, гибок, трезво оценивает обстановку. В личном сейфе лежат бланки паспортов царского образца для бегства за границу, один из них заполнен на его имя, а также крупная сумма денег в виде золота, бриллиантов и царских ассигнаций.
Свердлов принес Ленину дополнение к Брест-Литовскому договору. Сегодня его предстояло подписать. После убийства немецкого посла в Москве немцы разорвали Брест-Литовский договор, и Ленину с огромным трудом удалось погасить конфликт, согласившись на новые, еще более грабительские условия немцев. Им пришлось отдать им в долгосрочную концессию железные дороги, нефть, уголь, добычу золота. Кроме этого, Россия обязывалась передать Германии 245 564 килограмма золота, причем первый вывоз был запланирован на 5 сентября. Свердлов, показав Ленину дополнение, высказал обеспокоенность: на Москву надвигается голод, нет горючего для машин, растет сопротивление властям и откровенный саботаж. А этот договор лишь подольет масла в огонь и даст козырь эсерам в борьбе против них.
- Саботажников, заговорщиков и даже колеблющихся надо расстреливать на месте! - темпераментно проговорил Ленин. - Пусть на местах формируют тройки и расстреливают всех без всякого промедления! За хранение оружия - расстрел! За выступление против советской власти - расстрел! Неблагонадежных арестовывать и вывозить в концентрационные лагеря, которые надо организовывать прямо за населенными пунктами: пусть все видят, что их ждет за подобные поступки!
Ильич, не выдержав, даже поднялся из-за стола и стал энергично взмахивать рукой, словно диктовал очередную телеграмму. Свердлов прекрасно знал, что немало телеграмм такого содержания ушло в Пензу, Самару, Кострому, Саратов. Председателя ВЦИКа, наблюдавшего эту кровавую истерию, охватил панический ужас.
-Мы и без того расстреливаем по сотне в день и многих сочувствующих нашей власти отталкиваем от себя этими жестокими методами, играя на руку Колчаку и Деникину, они стали уже большевиками запугивать народ. Чтобы нам выжить и победить контрреволюцию, сейчас архинеобходимо сочувствие масс, их надо перетянуть на нашу сторону! - убежденно проговорил Свердлов.
-Вот и перетягивайте! Вы председатель ВЦИКа, глава законодательной власти, а я исполнитель! Я расстреливаю саботажников, контрреволюционеров и всякую остальную сволочь. А вы решайте задачи в более глобальном масштабе! - Ленин не без ехидства усмехнулся.
Свердлов не понимал этого ленинского абсолютного спокойствия. Он как-то сказал Ильичу, что запаса их власти хватит всего на две недели, столько осталось продовольствия и горючки. Ленин обрадовался: он думал, что все уже давно кончилось. Но что же дальше делать?
-Реквизировать излишки у богатеев! Военный коммунизм! Поделись с соседом. Не хочешь делиться - к стенке!
-Но народ нас не поймет, - сказал Свердлов.
-Неужели? - удивился Ленин. - Жалко! Мы только начали этот эксперимент! Народ не поймет злодея. Поэтому нам надо притвориться сиротками, нас обижают, помогите! Вот над чем подумайте!
И Свердлов всерьез задумался. Собрал своих секретарей Енукидзе, Аванесова, члена ВЦИКа и ВЧК Кингисеппа, председателя ВЧК Петера, чекиста Якова Юровского, который еще совсем недавно с блеском выполнил одно из деликатнейших поручений его, Свердлова, и Ленина - ликвидировал в Екатеринбурге всю царскую семью. Они уединились, приняли все меры предосторожности, чтобы этот разговор не распространился. Свердлов взял со всех твердый обет молчания. И предложил свой план спасения власти. Неожиданный, хитроумный и вынужденный.
Исполнитель
Боевой летучий отряд Семенова являлся центральной группой правоэсеровской партии. Еще в начале июне он поручил своему боевику Сергееву выследить Моисея Володарского. Ему повезло. Следя за его передвижениями, боевик Сергеев выбрал и подходящее местечко, откуда можно было произвести теракт: дорога из Петрограда на Обуховский завод. Поворот у часовни. Сергеев работал маляром. До революции был анархистом. После революции вступил в партию правых эсеров. «Человек типа незаметных героев, - как вспоминал о нем позже Семенов, - готовых во имя революции на какие угодно жертвы».
В тот день, 20 июня, Сергеев выехал на «объект», чтобы выяснить, в какое время обычно там проезжает Володарский. Случилось так, что машина Володарского неожиданно остановилась именно на этом повороте, когда Сергеев только еще примерялся к будущему убийству. Володарский вышел из нее, остановился напротив засады Сергеева. Шофер возился с машиной. У Сергеева был с собой револьвер. Сердце боевика подсказало ему: или сейчас, или никогда! Сергеев поднялся из-за укрытия и выстрелил в Володарского.
Перепуганный шофер даже не погнался за убийцей. ЦК правых эсеров, узнав об этом теракте, было возмущено тем, что Семенов без их приказа осуществил его, и публично отказалось взять на себя ответственность за его проведение. Семенов фактически превращался в вожака частной банды, и смерть Володарского теперь лежала только на нем. Семенов впоследствии показывал: «Это заявление было для нас неожиданным и морально огромным ударом... Я виделся и говорил с Рабиновичем, и, как представитель ЦК, Рабинович от имени ЦК мне заявил, что я не имел права совершать акта, и я должен был согласно последним указаниям Гоца ждать». Из показаний Коноплевой, боевика группы: «Этот акт (отречение ЦК. - Авт.) произвел тяжелое впечатление на весь отряд, и в особенности на Сергеева, который благодаря отказу партии оказался в положении простого убийцы... Того же дня я встретила на Литейном в явке «Дело народа» Рабиновича, который выразил негодование на то, что акт был произведен преждевременно, и передал приказание Семенову от имени ЦК о немедленном выезде группы из Петрограда».
Семенов хорошо понимал, что рано или поздно чекисты узнают, кто это сделал, и выследят Сергеева. Тут дело времени. Донской и Гоц, один из лидеров партии правых эсеров, без особого душевного трепета сдадут его чекистам. ЦК правых эсеров, чтобы обезопасить себя на этот счет, даже принял официальное постановление: запретить проведение террористических актов как неспособных радикально повлиять на сложившуюся обстановку.
После убийства Урицкого в Петрограде оставаться было опасно, и Семенов вместе с Сергеевым перебрался в Москву. Потом вызвал сюда и Коноплеву. Накануне ее приезда его пригласил к себе Енукидзе. Он был секретарем Свердлова и занимался вопросами военной разведки. Они были знакомы с юности. Енукидзе угостил Семенова ужином, они выпили вина. И Енукидзе предложил старому приятелю, о котором знал почти все, в том числе и о его причастности к убийству Володарского, поработать на военную разведку. Речь шла об одном деликатном деле.
-А что за дело, Авель Сафронович? - спросил Семенов.
-Покушения на Ленина и Троцкого, - ответил Енукидзе. - Но нам нужно, чтобы ты как бы подготовил эти убийства. Подобрал группу, добился согласия ЦК, нашел подходящего исполнителя, на твое ЦК и этого исполнителя потом и ляжет вся ответственность.