Вратарь

В 1961 году в матче динамовцев Киева и московских железнодорожников произошел именно такой случай. Наши ребята полностью переиграли «Локомотив», ушли на его половину и били, били по воротам. Один удар Виктора Каневского оказался таким сильным, что мяч, отраженный перекладиной, отлетел в центр поля. Наши к нему не успели, а москвич Виктор Ворошилов, «застрявший» в центре, успел. Я тоже не был подготовлен к его рывку. Удар закончился голом. Точь-в-точь такая ситуация, о которой толковал Идзковский.

– Следите за работой ног, – поучал Антон Леонардович. – Это очень важно. Помните, броску должна предшествовать перебежка, пусть даже самая незначительная. Это способствует мгновенному старту, как бы уменьшает защищаемую территорию. Если вы собираетесь играть на выходах, а без того, по-моему, сейчас играть нельзя, то и тут перебежки больше, чем что-либо другое, помогут вам…

Он требовал от нас, чтобы мы в критических случаях смелее пускали в ход кулаки, отбивая ими мяч как можно дальше. Интересно говорил Антон Леонардович и о бросках. Он их делил на две категории: «броски спасения» и «броски юзом». Броском спасения (как сочно сказано!) он называл бросок в ноги нападающему, когда только это крайнее средство и может выручить команду. Броском юзом называл скользящий, изящный бросок в угол и настаивал на всяческой отработке именно такого приема.

– Нелегкий это бросок, – вздыхал тренер, – от него у нас на руках и на бедрах огромные пятаки синяков. Но это очень эффективный бросок. Кстати, если играть в плотных трусах и с подлокотниками, то дело может обойтись и без синяков.

Так же настойчиво требовал прославленный вратарь изучения нами своих противников. Впрочем, не просто изучения, а четкого представления о том, как будет каждый из них играть против нас в предстоящем матче.

– Как вы готовитесь к матчу? По-разному, конечно. У каждого есть что-то свое. Но для всех должно быть обязательным одно. Перед игрой сосредоточься, закрой глаза, вспомни каждого, с кем завтра столкнешься, и подготовь себя к наиболее эффективному единоборству. Боброва нельзя спутать с Пономаревым, а Савдунин не чета Глазкову. Изучайте, думайте, делайте выводы. Как же иначе! Возьмите, к примеру, Василия Бузунова из ЦДСА. Сильнейший удар с двух ног. Вывод? Ударит и издали. Значит, будь начеку, даже когда он в центре поля. Иное дело Мамедов из «Динамо». Владеет он пушечным ударом? Нисколько. Что у него наиболее сильное? Хитроумная передача вблизи ворот. Вывод? Мастер неожиданных обострений. Метод – игра на перехвате мяча. Или возьмем Анатолия Ильина. Опасный игрок, но чересчур прямолинеен. С левого края никогда не ударит так, чтобы мяч «завихрился» вокруг вратаря или других игроков. Всегда бьет по прямой, хотя в футболе прямая линия не всегда является кратчайшим путем к воротам. Но коль Толя так прямолинеен, а удар так силен, есть смысл падать под удар чуть раньше обычного. Ведь направление удара разгадать не трудно, а опережение «графика» гарантирует надежный прием. И так далее. Ясно, что я имею в виду?

Не менее увлекательно, чем беседы, проводил Идзковский и наши тренировки.

Каждую тренировку Антон Леонардович как правило сопровождал шуткой. Он не любил, чтобы работа отдавала тупым напряжением. Разрядка считалась такой же обязательной, как и уважение к мячу. Случалось, что ему не хватало слов для того, чтобы рельефно обрисовать нам каждую свою мысль. Тогда он, вздыхая, становился сам в ворота и дополнял показом. У него, разумеется, уже не все получалось гладко. Нередко Антон Леонардович, сильно ударившись, принимался охать, а мы, чтобы не обидеть его, старались подавить улыбку. Но он все равно угадывал ее и сам начинал смеяться. Уж тогда и мы давали себе волю.

Тренировал он нас в любую погоду. Ни дождь, ни грязь, ни холод не смущали его: «в игре будет легче!» Мы возвращались к ребятам в общежитие грязные, над нами подтрунивали. Идзковский не обращал внимания:

– Пусть смеются. Потом спасибо скажут.

Нет, до сих пор никто так не работал с нами!

Порой мы изнемогали под бременем нагрузок, предлагаемых Идзковским. Но не было случая, чтобы мы хоть раз «восстали» против его методики. Иначе нельзя! Мне кажется, что в ту пору ни в одной команде не работали так с вратарями.

Достоинством Идзковского было и то, что он нелегкий, а иногда и скучный наш труд умел делать приятным. Его выдумке не было предела. Никогда мы не знали наперед, что еще он придумает, какой сюрприз ждет нас сегодня. Это нравилось нам, – ибо вратарская тренировка, в сущности, несколько однообразна, а однообразие притупляет восприятие, порождает безразличие. Идзковский умел, словно маг, одним движением, фразой, жестом снять налет скуки с тренировки. Он знал, как совмещать приятное с полезным.

Однажды, когда мы проводили сбор в одесском санатории имени Чкалова, он заметил на территории полуразрушенное (еще с военных лет) здание. Тренер привел нас сюда. Мы переглянулись: что он еще придумал, не придется ли нам в порядке развития мускулатуры разбирать обломки? Однако это нам не угрожало. Вооружившись мячами и расставив нас на расстоянии друг от друга, Антон Леонардович скрылся в развалинах и подал оттуда команду:

– Приготовьтесь к приему мяча.

И стал выбрасывать через разбитое окно мячи. Мы не знали, куда они полетят, с какой силой и на какой высоте. Все это можно было увидеть лишь внезапно, в какой-то миг. А ловить все равно надо было. Вышла интересная игра. Ее польза – эффективное развитие реакции, резкости, быстроты мышления.

Такую же задачу он ставил перед нами и в тех случаях, когда пользовался услугами не здания, а высоких густых кустов. Игра смахивала на охоту.

Однажды произошел забавный случай. Антон Леонардович скрылся в развалинах домика, и вдруг мы услышали его вопль. Вслед за тем наш тренер вылетел сквозь разбитую дверь со скоростью пули: за ним гнался свирепый пес. Увы, теперь объектом охоты уже были не мячи, а наш тренер. Пришлось срочно вмешаться в дело и выручить его. Больше предательский домик к нашим тренировкам не привлекался.

У него было немало способов развивать у нас скорость реакции. Например, он нередко натягивал веревку и перебрасывал через нее кусок материи (она достигала земли или пола). Мы становились по одну сторону этой стены, он – по другую. Идзковский низом бил мяч (куда, мы не видели), а вратарям приходилось ловить его, когда он вылетал из-под материи. В другой раз эту «конструкцию» заменяли легкоатлетические барьеры. Нам предлагалось прыгать через них и при этом ловить мяч, пущенный откуда-то сбоку.

Случалось, что Антон Леонардович после тренировки подолгу растирал ушибленные места. Бывало это в тех случаях, когда он нам умышленно мешал принимать навесные мячи. Он мешал нам и требовал, чтобы мы его не щадили, чтобы брали мячи в любом случае. Сперва, естественно, мы стеснялись отталкивать старого тренера. Но он кричал на нас и буквально умолял:

– Вы не жалейте меня, делайте все, что нужно, лишь бы мяч был взят.

Ну что ж, пришлось вступать с ним в силовую борьбу. И он терпеливо сносил все ее неудобства.

Любил он и такое упражнение. Повернув вратаря лицом к стене, он занимал место где-то сзади и бил мяч. По его сигналу надо было молниеносно повернуться и отразить удар. Если нам не удавалось схватить мяч, и он отскакивал, Идзковский требовал, чтобы был совершен еще один бросок, и опасность ликвидирована. Ну, а что делать, если мяч все-таки нельзя поймать?

– Что хочешь, то и делай, – сердито говорил тренер. – Дотянись до него хоть пальцем, хоть ногтем, но дотянись. Кто знает, может быть, тебе именно так придется когда-нибудь немного изменить полет мяча, и твои ворота окажутся вне опасности.

Этот принцип (отрази чем угодно, дотянись любой ценой) он заметил в игре английского вратаря команды «Тоттенхем Хотспур», когда британцы выступали на нашем стадионе.

После игры Антон Леонардович сказал мне: