Смерть и солнце

Они как раз беседовали о поездке в Мельс, где Крикснедавно был с мессером Иремом, когда Элиссив неожиданно круто сменила тему и,уставившись куда-то в зал поверх его плеча, воскликнула:

- Бедная Лей!.. Опять он к ней пристал!

- К кому пристал?.. - переспросил"дан-Энрикс" туповато. В разговорах с Лисси ему всякий раз казалось,что он говорит и думает слишком уж медленно.

- Видишь девушку в лазурном платье? Это Лейда ГвеннГефэйр, моя лучшая подруга. А тот хлыщ с ней рядом - старший сын мессераФиломера, Эймерик. Он ей уже несколько месяцев прохода не дает. А Лейду, междупрочим, обручили с его братом! Будь сэр Альверин сейчас в столице, Хегга с двакто-нибудь здесь посмел к ней приставать.

Голос наследницы звенел от возмущения. Крикс подумал,что сказали бы придворные, услышав, что их будущая королева изъясняется, словноподвыпивший мастеровой. Это же надо, "Хегга с два"!..

Элиссив ткнула его локтем в бок.

- Смотри, смотри - хватает ее за руку… Вот ведьурод! Надеюсь, Альверин его убьет, когда узнает.

Лейде и в самом деле приходилось нелегко. Даже такомунеопытному зрителю, как Крикс, было отлично видно, что назойливые приставаниясидевшего с ней рядом Эймерика девушке совсем не по душе. Окажись на ее местесама Лисси - и на голове у сэра Эймерика уже красовалась бы ближайшаясеребряная соусница со всем содержимым. Но леди Гефэйр ничего подобного неделала - только смотрела в сторону, слегка отвернув голову от своего соседа, истаралась незаметно отодвинуться подальше от него, пока Фин-Флаэнн мял и тискалее пальцы. Наблюдая эту сцену, энониец незаметно стиснул кулаки.

- Не понимаю, почему никто не удосужится поставитьФлаэна на место? - продолжала злиться Лисси. - Что они там все, ослепли, чтоли?..

- Ладно, сейчас что-нибудь придумаем, - пообещал"дан-Энрикс". И, прежде чем Лисси успела поинтересоваться, уж несобирается ли он вызвать Финн-Флаэна на поединок, Рикс оставил свою собеседницуодну, а сам, лавируя между идущих с кухни слуг, направился к столу навозвышении. За спиной у большинства гостей тоскливо перетаптывались с ноги наногу оруженосцы и пажи, следившие за тем, чтобы кубки их лордов были полны, аполотняные салфетки заменялись чистыми после очередной перемены блюд.Праздничный ужин продолжался уже больше часа, так что оживление мальчишек,часть которых оказалась в императорском дворце впервые в жизни, понемногу началисменять усталость и апатия. Взглянув на них, Крикс отдал должное великодушиюмессера Ирема, не требующего, чтобы "дан-Энрикс" точно так же клевалносом от тоски за спинкой его кресла.

Заметив слугу, несущего запотевший серебряный кувшин свином, которое, по-видимому, опускали на веревке в ледяной колодец, чтобыхорошенько охладить питье, "дан-Энрикс" преградил ему дорогу и,пробормотав "Позвольте…" завладел кувшином прежде, чем слуга успелопомниться. Целеустремленно преодолев последние десять шагов, отделяющих его откресла Эймерика, Крикс остановился за его плечом, и со словами "Кажется,ваш кубок опустел, мессер Финн-Флаэн. Разрешите, я налью вам этоговина…", перевернул кувшин, но не над кубком, а над нежно-кремовымколетом молодого лорда.

Эймерик Финн-Флаэн конвульсивно дернулся от ледянойструи.

- Ты что, сдурел?!.. - взвыл он, добавив парочкуопределений, совершенно не употребимых за обеденным столом.

- Ах, до чего же я неловок! - с трудом сдерживая смех,выдавил Крикс. - Простите, лорд… я сейчас все исправлю.

Он схватил салфетку, притворяясь, что действительнонамерен промокнуть ей безнадежно испорченный праздничный костюм Финн-Флаэна, ноЭймерик отбросил его руку с силой, которой южанин от него никак не ожидал.

- Да кто ты вообще такой? - зверея, спросил Эймерик,сверля оруженосца коадъютора глазами. С этого расстояния Крикс различил, чтовзгляд аристократа был бессмысленным и мутным - видимо, он слишком много выпил,чем и объяснялись его навязчивые приставания к соседке. - И какие фэйры тебяпонесли мне помогать?

Впервые с той минуты, когда он задумал свою шутку,Крикс почувствовал, что попал в затруднительное положение. Ответить напоследний вопрос Флаэна было не так-то просто, а сын лорда Филомера продолжалсмотреть на него с пьяным бешенством в глазах. "Дан-Энриксу" сталослегка не по себе. Дело могло принять довольно скверный оборот, но, к счастью,тут в их разговор вмешались.

Мессер Ирем, которого отделяло от Финн-Флаэнанесколько кресел, наконец-то соизволил обратить внимание на происходящее иустремил на сына лорда Филомера изучающий взгляд светло-серых глаз.

- Сэр Эймерик, - сказал он негромко, но с такимиинтонациями, что все разговоры на их стороне стола мгновенно стихли. - Мнепоказалось, что вы только что ударили моего оруженосца. Если у вас есть кмальчику какие-то вопросы, можете задать их лично мне. Уверен, мы столкуемся.

Будь Эймерик Финн-Флаэн трезв, он бы, наверное, разпять подумал, прежде чем лезть на рожон. Теперь же он уставился на рыцаря и спьяным вызовом спросил:

- Так значит, этот криворукий полудурок - вашоруженосец? Почему тогда он решил не вам, а мне вылить за шиворот кувшинвина?..

- Я тоже бесконечно удивлен, мессер Финн-Флаэн.Никогда не думал, что нас с вами можно перепутать, - очень вежливо ответилкоадъютор, глядя на аристократа с нескрываемым презрением. Крикс чуть было нефыркнул и сдержался только потому, что продолжать дразнить и без тоговзбешенного мессера Эймерика было совершенно не разумно. Впрочем, в следующуюсекунду он уже забыл и о Финн-Флаэнне, и о мессере Иреме, с которым емупредстояло как-то объясняться после ужина, поскольку обнаружил, что ЛейдаГефэйр смотрит прямо на него. Она сидела совсем близко, и"дан-Энрикс" ясно видел широко раскрытые, внимательные серо-синиеглаза, напоминающие волны зимнего Залива в непогожий день. Крикс ощутил, каккровь внезапно бросились ему в лицо. Он развернулся и поспешно отошел, успевеще заметить краем глаза, как Финн-Флаэнн, бормоча себе под нос ругательства,встает из-за стола и шаткой ковыляющей походкой идет к выходу из зала -вероятно, переодеваться.

Вечером, когда все гости разбрелись по залам, аЭлиссив, хлопая в ладоши, объявила, что теперь они сыграют в прятки, Криксотнекивался до последнего. Но Элиссив и ее смешливая, разряженная в шелк ибархат свита не желали принимать отказов. Крикса теребили, словно куклу,уговаривали, льстили - все это под аккомпанемент непрекращающегося хихиканья.Оруженосцу коадъютора подумалось, что дюжина подруг Элиссив вела себя точно также, как лаконцы-второгодки, изловившие в саду ежа. Плошки с украденным на кухнемолоком ему, конечно, не совали, но в остальном сходство было почти полным.Ежа, по крайней мере, в свое время выручило появление мастера Хлорда, объявившего,что колокол звонил к отбою полчаса назад, и все желающие пробежать три лишнихкруга завтра на разминке могут оставаться в парке, остальные же должнывернуться в башню раньше, чем он сосчитает до пяти. У Крикса шансов на спасениене было вовсе - разве что в комнатах Лисси появился бы сам коадъютор и увел егос собой. Но сэра Ирема, беседующего с послами Аггертейла в главном зале, малозанимало, как проводит время его оруженосец. "Развлекайся", - бросилон "дан-Энриксу" в самом начале вечера, и отошел, предоставляяэнонийца самому себе. Возможно, он бы не был так спокоен, если бы способен былпредположить, что Риксом завладеет неуемная Элиссив и ее хихикающиеприятельницы. Дочь Валларикса была последним человеком на земле, кого могла быпосетить трезвая мысль о неуместности присутствия "дан-Энрикса" в ихнебольшой компании, где больше не было ни одного мужчины или юноши.

- Играем! Тот, кто водит, получает выкуп с каждого,кого найдет, - провозгласила Лисси тоном Мельсского оракула. Крикс уже собиралсяуточнить, о каком выкупе шла речь, но сразу несколько пар рук схватили мальчиказа праздничную бархатную котту, завязали глаза чьим-то шелковым надушеннымшарфом и принялись вертеть, словно волчок, чтобы ему труднее было разобраться,куда убегают остальные игроки. У Крикса в самом деле закружилась голова, хоть ине от усилий весело смеявшихся девчонок, а от запаха духов, сознания нелепостипроисходящего и мысли, как он сейчас должен выглядеть со стороны -растрепанный, в стоящей колом праздничной одежде и чувствующий себя крайненеуютно без привычной тяжести меча на перевязи. Носить красивые и дорогие вещис победительной непринужденностью аристократа энониец так и не привык. Он былбы только рад возможности надеть привычный холст и шерсть, если бы коадъютор несказал - самым категоричным тоном - что его оруженосцу не пристало выглядеть,как пугало, во всяком случае, тогда, когда он появляется на людях в обществесеньора. Сам "дан-Энрикс" полагал, что лучший способ выглядеть какпугало - это носить непривычную и неудобную одежду. Но, к несчастью, спорить ссэром Иремом всегда бывало крайне затруднительно, поскольку каларийский лорд неутруждал себя выслушиванием чьих-то возражений.