Смерть и солнце

Десяток арбалетов дружно выплюнули стрелы. Кое-кто втолпе упал. Все остальные на мгновение остановились. За первым залпом выстреловпоследовал второй, а потом третий. Крикс подумал, что болты для самостреловскоро кончатся, но Браэн отдавал приказы так хладнокровно, словно стрел должнобыло хватить до самого утра.

Разозленные погромщики сообразили, что укрывшиеся застеной из досок и бочонков люди представляют более серьезную угрозу, чемказалось поначалу, и пошли на штурм. Крикс выпрямился во весь рост и выхватилЭльбрист из ножен. Какой-то горожанин к этому моменту почти вскарабкалсянаверх, и Крикс ударил его носком сапога в лицо, успев увидеть темныесверкавшие глаза и яростно распяленный для крика рот. Мятежник опрокинулсяназад.

Над плечом Рикса свистнул чей-то дротик, и оруженосецкоадъютора еще успел порадоваться, что кидавший промахнулся, прежде чем каменьиз самодельной пращи ударил его по колену. Энониец заскрипел зубами отвнезапной тошнотворной боли. Почему-то вспомнилось, что точно так же Валиоркогда-то охромел во время штурма энмеррийской крепости.

Второго нападающего он жалеть уже не стал, короткорубанув его мечом. Кровь брызнула "дан-Энриксу" на сапоги. Людейвокруг все время прибывало, и раздумывать о том, что это - вчерашние булочникии портные, стало некогда. Теперь южанин дрался так, как будто перед ним былитакийцы или "Горностаи".

…Когда Аденор проснулся, было уже около полудня.Впрочем, в свой столичный особняк он смог вернуться только далеко за полночь,когда бунт в столице уже был подавлен. Дом встретил Аденора полной темнотой итишиной - испуганные слуги попрятались кто куда. Но, обнаружив, что вместопогромщиков явился их сеньор в сопровождении нескольких доминантов, они сразуже приободрились. Дурачье… как будто в случае чего лорд Аденор сумел бызащитить их от опасности!

Разбитое вчера плечо болело просто зверски, несмотряна обезболивающую мазь, наложенную Рам Ашадом во дворце. Впрочем, лорд Аденорвсегда был слишком восприимчив к боли. Еще когда отец мечтал вырастить изнаследника молотобойца в латах, Аденор прекрасно понимал, что это не его стезя.Удары деревянного меча по пальцам представлялись ему нестерпимыми, а глупоебахвальство сверстников на тренировочной площадке - просто пошлым. Умныйчеловек всегда сможет добиться своего, не надевая на себя пуды железа и непотрясая топором, как делали мужчины в семье Аденора. Его батюшку за глазаназывали Бешенным медведем, но, хотя нашлось бы очень мало смельчаков, которыене испугались бы Рейнарда фор-Лейверка, по-настоящему его никто не уважал.Аденор был очень рад, когда его отправили в Лакон. А после окончания столичнойАкадемии он занял место своего отца в совете - благо, тот считал эти советынестерпимо скучным делом. Но все-таки в одном отец был прав. Мужчина долженуметь защищать себя. Страшно подумать, что бы с ним случилось, если бы не Иреми его гвардейцы.

Приподнявшись на постели, Аденор позвал слугу ихриплым голосом велел подать ему вина, а потом обессилено откинулся обратно наподушки. Сам Аденор предпочитал тарнийские сорта, но для гостей держал иэшарет, и вина из Энони, и даже ландорское. Может, послать бочонок белоголандорского мессеру Ирему? Он вроде бы предпочитает его всем другим…

Да нет, нельзя. Во-первых, за спасение собственнойжизни Ирему пришлось бы подарить весь погреб. Во-вторых, с рыцаря станетсярешить, что этот дар - какое-то завуалированное оскорбление. В некоторыхвопросах каларийцу напрочь изменяет чувство юмора.

После бокала ежевичного вина в голове Аденора слегкапрояснилось. Он еще не был до конца уверен, что готов выйти из дома, новсе-таки велел позвать цирюльника.

Вчера, приехав во дворец в компании Валларикса,Ральгерд почти не сомневался в том, что вечер встретит уже в Адельстане. Либодопрос арестованных у Старого моста мятежников позволит Ирему установить, ктосеял смуту в городе, либо - что еще вернее - Дарнторн и Фин-Флаэнн сотворяткакую-нибудь глупость. Сам король, с которым ему пришлось провести остаток дня,держался с Аденором точно так же ровно и приветливо, как раньше, но теперь этоказалось изощренным издевательством.

К полуночи во дворце снова появился недовольный иусталый коадъютор. Он доложил императору о нескольких погромах, прокатившихсяпо городу, и о попытке восставших снести Шатровый город. Под конец сэр Иремкратко сообщил, что порядок в столице восстановлен, а потери среди стражиотносительно невелики. В присутствии Ральгерда Аденора о заговорщиках не былосказано ни слова. Правда, потом император и его телохранитель удалились ваулариум Валларикса и долго что-то обсуждали. Оставшийся в смежной комнате лордАденор старательно прислушивался, но сумел установить лишь то, что в кабинетето и дело повышали голос. Стены были слишком толстыми, чтобы возможно былоразличить отдельные слова. Впрочем, лорд Аденор почти не сомневался в том, чтопредмет спора ему хорошо известен. Больше всего Ральгерд боялся, что король вконце концов согласится с Иремом. Он вообще не очень понимал, что заставляетВалларикса так упорно стоять на своем. В конце концов дверь кабинетараспахнулась, и последняя долетевшая до Аденора фраза коадъютора "…каквам будет угодно!" - убедила его в том, что император победил. Ральгердукрадкой стер испарину со лба. Ну что ж, по крайней мере, эту ночь он проведетв своей постели.

- Я выделю вам своих людей, чтобы они проводили васдомой, лорд Аденор, - с улыбкой сказал Ирем Аденору, взяв его под локоть.Выглядело это почти идиллически - лорд Ирем явно шел навстречу пожеланиямВалларикса. Впрочем, как только они вышли в коридор, улыбка коадъютора тут жеугасла. - Имейте в виду: если вы попытаетесь покинуть город, мои люди васзадержат.

Аденор ничуть не сомневался в этом - как и в том, что,пока он останется в столице, за каждым его поступком будут постоянно наблюдатьлюди из Ордена. Оставалось надеяться, что Дарнторн и все остальные понимали этотак же хорошо. Аденору вовсе не улыбалось оказаться в Адельстане из-залегкомыслия своих сообщников.

…Пока он вспоминал вчерашние события, цирюльникпривел его бороду в порядок, и лорд Аденор, взглянув в большое зеркало, осталсяудовлетворен.

- Мой плащ, колет и перевязь, - приказал он слуге. - Ипоживей. Я собираюсь во дворец.

Неприятные дела можно откладывать, но куда лучше -разобраться с ними побыстрее, чтобы с чистой совестью о них забыть. Лорд Аденорвсегда старался по возможности платить свои долги, а это значило, что он долженувидеться с Валлариксом.

Но попасть к императору ему в этот день так и неудалось. В приемной короля его остановил второй из его "кредиторов" -мессер Ирем. Выглядел он так, как будто бы не спал всю ночь - впрочем, скореевсего, так оно и было.

- Что вам угодно? - холодно осведомился коадъютор.

- Я хочу увидеть императора.

- Боюсь, что Валларикс сегодня никого не принимает.

- Хорошо. Если он скажет, что не хочет меня видеть - янемедленно уйду.

Ральгерд попробовал пройти, но Ирем легко преградилему дорогу.

- Для своего положения вы чересчур назойливы, лордАденор. Надеюсь, что для этого есть хоть какой-то повод?

- Да, мессер. Правда, я не хотел бы говорить об этом свами, но, раз получить аудиенцию у Императора никак нельзя, пусть будет так. Поописи на моем складе в Переплетном скроме - шерсть, сукно и кожи. Думаю, длявас не составляет тайны, что такие описи частенько составляют люди, получающиевзятки от торговцев?..

Коадъютор выжидающе смотрел на собеседника. Он все ещене понимал, о чем тот говорит. Аденор криво усмехнулся.

- Я им тоже заплатил, но, принимая во внимание то, чтоя собираюсь вам сказать, приходится признать, что эти деньги были брошены наветер… Я держу на этом складе вяленое мясо, твердый сыр, муку и солонину -это не считая всякой дряни типа груза энонийских фиников. Передать их короне я,конечно, не могу - это поставит меня в двусмысленное положение. Но если вашастража, проводя повторную ревизию, случайно обнаружит этот склад, а портовыйчиновник неожиданно окажется настолько честным, чтобы не пытаться со мнойсторговаться, а немедленно конфисковать эти продукты… понимаю, этомаловероятно, но случаются же в жизни чудеса?.. Так вот, если случитсячто-нибудь подобное, меня никто ни в чем не заподозрит. В худшем случае, моидрузья в совете просто позлорадствуют, что я не смог сберечь свои товары.Понимаете?