Смерть и солнце

- Пошли вниз, - сказал он брату. - Я хочу послушать, очем они говорят.

- А может, этот Рикс уже ушел?.. - предположил Тиреннс надеждой.

Тен пожал плечами, хотя был почти уверен, что гвардеецеще здесь. Он оказался прав. Дверь в комнату так и осталась приоткрытой, такчто голос энонийца они различили еще с лестницы. А вскоре стало можно разобратьдаже отдельные слова. Услышав имя Валиора, Близнецы с удивлением переглянулись.

- Значит, Валиор умер? - спросил"дан-Энрикс", грея руки о большую глиняную кружку. Предложить ему едыФила, конечно, не могла - да Рикс бы и не согласился объедать приемную семью -но она согрела в котелке воды и заварила травяного чая.

- Да, умер… - тусклым голосом сказала женщина. - Вту же весну, когда родился Арри. Мне сказали, что он с кем-то пил в Горелойбалке, возвращался уже ночью и упал с моста.

"Жалкая смерть" - поморщился "дан-Энрикс".Но, похоже, Фила так не думала. Она смотрела в стену, и взгляд у нее был такимзастывшим и безжизненным, что Риксу стало стыдно за свою черствость. Он боялся,что, если он попытается утешить мать, она каким-то образом почувствует, докакой степени ему плевать на смерть приемного отца. Поэтому оруженосецкоадъютора молчал. А Фила отнесла его молчание за счет испытанного потрясения.Она коснулась руки юноши, как будто это он нуждался в утешении.

- Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, - сказала онамягко, и южанин покраснел. - Для нас это было большое горе. Но потом я частодумала, что это даже к лучшему. По крайней мере, он почти не мучился. Было быгораздо хуже, если бы его убили мародеры… А они бы его обязательно убили.Твой отец был очень смелым, резким человеком. Он не смог бы спокойно смотретьна то, как кто-нибудь обшаривает его дом.

"Валиор мне не отец, - поправил энониец мысленно.- У меня вообще никогда не было отца. Только сэр Ирем".

В отчаянной храбрости Валиора энониец тоже сомневался.Риксу он запомнился упрямым и себялюбивым человеком, отличавшимся скореечерствостью и нетерпимостью, чем смелостью. Но, разумеется, делиться этоймыслью с Филой он не стал, а вместо этого спросил:

- Так значит, в Приозерном мародеры тоже побывали?..Кто ими командовал?

- Какой-то Храйк по прозвищу Трехпалый. У негоотрезаны два пальца на одной руке. Я слышала, что этот Храйк - бывший пират икаторжник. И почти все его товарищи ему под стать. Но с ними был одинмальчишка… они звали его Сажа, а по возрасту он был младше тебя. Когда людиХрайка заняли нашу деревню, он был совсем болен. Остальные ходили по дворам ибрали все, что им понравится, а его оставили следить за лошадьми вместе снаемником по прозвищу Барсук. Сажа сидел у их костра, трясся и кашлял. Ясварила для него отвара от простуды и отнесла ему.

- Зачем? - только и смог произнести"дан-Энрикс". Он знал о мародерствующих в Энмерри наемниках вполнедостаточно, чтобы не сомневаться, что "несчастный мальчик" вместе сэтим Барсуком вполне могли, не размышляя долго, изнасиловать пришедшую к нимженщину.

Фила вздохнула.

- Я смотрела на него - а думала о Вали. Он теперь втаком же положении, как этот Сажа.

"Не совсем в таком же. Если Сажа младше меня,ему сейчас должно быть лет четырнадцать. А Вали уже двадцать. И его-то ужнаверняка никто не принуждал таскаться с мародерами" - хмуро подумал Рикс.Но возражать не стал - и так понятно, что для Филы Вали до сих пор остался"мальчиком". Как, впрочем, и приемный сын - даром, что энониецсделался оруженосцем коадъютора и даже отличился на войне.

- И что потом?.. - спросил он у приемной матери.

- Я приносила для него отвар еще несколько раз, и Сажестало лучше. А потом он сам пришел ко мне и рассказал, что староста Кареннадумал откупиться нами от Трехпалого.

Крикс нахмурился.

- Что значит "откупиться"?

- Храйк требовал дать им людей, которых можно будетпродать перекупщикам. Наемники хотели двинуться к Лейверку, а на пути кВнутриморью всегда полно работорговцев. Так что Храйк договорился с нашимстаростой Кареном, что деревня даст им несколько семей в обмен на то, чтобы онине трогали других.

- Убил бы гадину! - процедил Рикс. Правда, шансоводолеть наемников у их соседей было так же мало, как у жителей антарскихдеревень - отбить атаку "Горностаев", но все же нельзя сказать, что уКарена вовсе не осталось выбора. Имей он хоть какие-то понятия осправедливости, он должен был устроить жеребьевку, а не продавать своиходносельчан в обмен на собственную безопасность.

Фила грустно покачала головой.

- Ты не понимаешь. Женщина с тремя детьми - это обузадля всей остальной деревни. Летом мы кое-как обходились, но зимой имприходилось нас кормить. На месте Карена любой другой человек решил бы точнотак же… Сажа сказал мне, что, если мы хотим сбежать, то это надо делатьбыстро. А еще он попросил, если нас все-таки поймают, ничего не говорить о нем.Я, разумеется, пообещала. Он ведь правда очень рисковал. Выход на Старую дорогуони охраняли, так что мы прошли по краю Жабьей топи, и к утру все-такивыбрались на тракт. А потом кое-как дошли до Энмерри. Я думала, что в городесмогу узнать что-то о Вали, но никто не знал, где он сейчас. Десятник в"Четырех дубах" сказал, что большинство их дезертиров теперьмародерствуют с Веселым Дином, а другие ушли к Лорду-Попрошайке в Белые щиты,но разницы особой нет - и тех и других вешают, когда поймают.

Крикс поморщился. Он плохо представлял себе, что сталбы говорить он сам, случись ему беседовать с матерью какого-нибудь дезертира,но уж рассуждать о виселицах было явно лишним.

"Ну, спасибо, хоть не стал расписывать, чтоименно творят в Приречье люди Попрошайки" - подумал оруженосец коадъютора.

- Тен говорил, что вы сначала жили в Энмерри, а послеэтого отправились в Адель с другими беженцами, - сказал Рикс, надеясь сменитьтему. Говорить о Вали было слишком сложно.

- Так и есть. На самом деле, я тогда еще не думала,что мы окажемся в столице. Но и в Мелесе, и в Пеллуэре нас все время отправлялидальше. Иногда они даже не открывали нам ворота - так и оставляли на ночь устены. И еды тоже почти не было. Когда я это вспоминаю, мне самой не верится,что мы все-таки добрались сюда. Но как ты нас нашел?..

- Случайно, - сказал Крикс, немного покривив душой. -Я встретил возле Северных ворот Тиренна, а потом десятник Браэнн сказал мне,что у него есть брат-близнец. Об остальном я уже догадался сам.

- А мальчики? Они тебя узнали?

- Нет, конечно. Я и не рассчитывал на то, что они меняпомнят. Им ведь было лет по шесть, когда мы виделись в последний раз.

"К тому же, им сегодня было не до этого".

Фила вздохнула.

- Жаль, что твой лорд Ирем не позволил тебе дажепопрощаться с нами.

Крикса так и подмывало возразить, что коадъютор тутбыл совершенно ни при чем. Но тогда Фила пожелает знать, как получилось, что онстал оруженосцем коадъютора, а это очень долгая история. Тем более, что омногих деталях все равно придется умолчать. Пусть лучше мама думает, чтокалариец взял его с собой еще тогда, когда отряд из энмеррийской крепостиприехал в Чернолесье. Крикс припомнил, что в тот день он действительно просилрыцаря забрать его с собой - а тот со смехом отказал ему. И это к лучшему,наверное. Если бы Ирем тогда согласился, Безымянный стал бы в лучшем случаестюардом рыцаря. Не придумал бы себе новое имя и уж точно никогда не оказалсябы Лаконе.

Размышления "дан-Энрикса" нарушил новыйвопрос Филы.

- Скажи, а мессер Ирем… он ведь хорошо с тобойобращается? - в ее голосе звучало нешуточное беспокойство. Видимо, она заметилазадумчивый взгляд юноши и приписала это выражение лица каким-то невеселымразмышлениям. Южанин рассмеялся.

- Да. Когда имеешь дело с сэром Иремом, самое главное- не слушать, что он тебе говорит, а обращать внимание только на то, что он приэтом делает. Но в остальном он самый лучший сюзерен, какого только можнопожелать. Один мой друг даже вообразил, что он на самом деле мой отец.