Страница 31 из 32
– Светлый хан Владимир, прости великодушно, но обидно нам в битве в хвосте стоять. Получается, без нас Орде окорот сделают.
Недовольно сопя, воевода поклонился.
– Ты, Егорий, не расстраивайся раньше времени, твои ратники пойдут в бой вместе с моими гвардейцами в самый тяжкий момент. Монголов пятнадцать туменов, сто пятьдесят тысяч – на всех хватит.
Видно, до сей поры численность Орды Егорий не знал, вон как лицом осунулся.
– Да уж, – крякнул он.
– Жди, воевода, сегодня воевать придется всем, не сомневайся. Семен, я запамятовал, какое сегодня число?
– Дык, с утра двадцать второе июня было.
– Вот, – и я назидательно поднял палец кверху.
– Что «вот»?
– Сеня, у тебя память совсем отшибло? Ты забыл памятную дату? Великая Отечественная война началась, вернее, начнется через семьсот с лишним лет. А может, и не начнется.
– Точно, ешкин кот! – Семен хлопнул себя по бокам.
Карчи с Василием недоумевающее переглядывались.
– Не обращайте внимания, мы с Сеней так, о своем, о девичьем.
Карчи хохотнул.
– Отставить смех на палубе, всем наблюдать за противником.
Увидев нашу рать, монголы всполошились и довольно организованно, тумен за туменом, стали занимать боевые позиции.
– Василий, колонки вперед.
Адъютант свесился с вышки, и гонцы устремились по проходам между туменами воинов. На поле выехали три повозки с магнитофонами и колонками по триста ватт, в сопровождении бойцов спецназа. Речь я записал заранее и коечто еще для души.
– Карчи, начинай съемку.
Шаман установил камеру на подставку и с торжественным видом включил аппарат – два шмеля бодро рванули вперед. Карчи, как капитан на мостике корабля, стоял, широко раздвинув ноги, приложив ладонь козырьком ко лбу.
– Ты лучше бинокль возьми, – посоветовал Семен.
– Кстати, Сеня, ты чего на себя напялил? Кольчужкато хлипковатая.
– Все путем, хан, она ведь двойного плетения.
Я с сомнением покачал головой, сабельный удар его кольчуга выдержит, а копья вряд ли. На мне была надета бармица с зеркальными пластинами впереди.
– Ладно, хозяинбарин.
Нужно срочно решить вопрос с Сынком и Малышкой, не хотел я их потерять в сече. Спустился с вышки и подошел к лежащим тиграм. Говорил, убеждал, но Сынок недовольно мотал башкой, не давая пристегнуть цепь к ошейнику. Впервые на моей памяти тигр не желал подчиниться. Хорошо, тигрица не протестовала, когда я пристегивал цепь. Другой конец цепи проходил через кольцо железного штыря, глубоко забитого в землю. Я прибег к последнему аргументу:
– Сынок, если ты погибнешь, Ванечка будет горевать и Марьяшу расстроишь.
Тигр подошел ко мне, лизнул в щеку, а потом сел ко мне спиной.
– Ага, вот так, да? Ваше величество недовольны, они сердятся. Дурачок, за тебя ведь беспокоюсь, вдруг убьют!
Тигр пренебрежительно хлопнул хвостом по траве.
– Вот упрямец. Хорошо, пойдешь со мной, но шаг влево, шаг вправо без моего ведома – сразу получишь по жопе.
Сынок, явно все поняв, немыслимым образом извернулся и передними лапами меня обнял. Конечно, повалил, дурак здоровый. Вдобавок он на радостях принялся меня облизывать. Еле отбился.
Два придурка на вышке ухахатывались, а Карчи вообще катался по настилу. Весь эпизод с тиграми он, оказывается, заснял на видеокамеру.
– Вот клоуны, ети их мать. Махом скакнув на вышку, я спросил у радиста:
– Связь со спецами есть?
– Да, Светлый хан, – радист протянул мне гарнитуру с наушниками и микрофоном.
– Павел, аппаратуру выгрузили?
– Все в порядке.
– Через минуту включайте. Начало согласуйте по своим говорилкам и дуйте оттуда на повозках.
– Все понял, Светлый хан. Делаем.
* * *
В бинокль я видел, как три бойца на миг склонились к земле и, запрыгнув в повозки, помчались к средней линии наших туменов. Три магнитофона синхронно рявкнули в сторону монголов мою речь. За полчаса до описываемых событий у меня состоялась радиоперекличка с темниками. Все подтвердили готовность своих воинов, кроме одного, стоявшего на правом фланге. На мой вызов ответил почемуто гвардеец – тысяцкий Андрей.
– Где Кетырбей?
– Светлый хан, он с тысяцкими айран жрет, пьяный уже.
– Какой в задницу айран?
– Дык, Светлый хан, они, увидимши Орду, сразу за айран принялись, испужались, наверное.
– Выходит, все пьяные?
– Да нет, мы с Власиемтысяцким только губы намочили для вида.
– Андрей, позови Власия. У вас пистолеты с собой?
– Так точно, светлый хан, при оружии.
– Слушай приказ: сейчас же расстрелять трусливую пьянь. О выполнении доложить.
В эфире захлопали частые выстрелы, послышался голос гвардейца:
– Твой приказ выполнен, Светлый хан.
– Андрей, теперь ты темник булгарского тумена, назначай новых тысяцких и объяви воинам: все сделано по моему ханскому велению.
– Все исполню, хан.
– Не подведи в бою, темник, ты ведь гвардеец. Роджер.
– Радист, вызови Тахира.
– Тахир, с тобой говорит хан Владимир, ты почему, б…дь такая, не заменил поганого Кетырбея на моего гвардейца?
В ответ получил невнятное объяснение.
– Знаешь, что тебе положено за неповиновение? Немедленно вызови своего начальника охраны на связь.
– Начальник охраны Гусейн слушает тебя, Светлый хан.
– Гусейн, выдай десять плетей Тахиру, но по заднице не бей, ему тумен в бой вести – исполняй.
Послышались смачные удары. Я вас приучу к дисциплине, дети степей, мать вашу.
– Крут ты, батюшка, – вякнул Скуратов, а шаман подмигнул левым глазом.
– К сожалению, подругому вы не понимаете, – я в сердцах плюнул на настил вышки.
Во всю свою трехсотваттную мощь колонки выдали мою искреннюю приветственную речь:
– Я, хан Владимир, повелитель Булгарии и Половецкого ханства, клянусь: вся ваша шакалья Орда сдохнет сегодня на этом поле. Ваша смерть – предупреждение всем, кто осмелится напасть на Святую Русь. А вашему Батыю я лично отрублю башку. Я все сказал.
Наступила полнейшая тишина, только звякнули чьито ножны о стремя в передних рядах конницы.
Речь я толкнул на татарском, изучил за два года. Монголы ответили ревом и визгом, когда до них дошел смысл сказанного.
– Вот и ладушки, мое дело предупредить о последствиях.
Все шло по плану – из колонок грянул марш «Прощание славянки». До конца кассеты записаны военные марши и ничего более.
– Владимир, под такую музыку мы Орду в гранулы переработаем. Кстати, где твой именной флаг.
– Василий, флаг.
Адъютант схватился за голову, скатился с вышки и уже через пару минут с пыхтением устанавливал алый стяг с мордой Сынка.
* * *
Отгремел первый марш, наступила трехминутная пауза – я специально делал пропуски в записи.
Наши тумены и монгольская Орда застыли в некотором обалдении.
– Василий, первый сигнал.
Полетела стрела, оставляя дымный след. Наша конница одним рывком преодолела ранее оговоренные триста метров. Дрогнула земля – монголы тоже переместились вперед. Два огромных войска застыли друг перед другом. Вдруг неприятельские ряды расступились, и через проходы вражеские нукеры выкатили десять пушчонок на маленьких колесиках. В бинокль определил – мортиры с калибром не более сорокапятидесяти миллиметров. Мы с Семеном недоуменно переглянулись. Насколько я помнил историю, на Руси пушки и прочий огнестрел появился в конце четырнадцатого века.
– Интересно, где монголы пушки скоммуниздили?
– Наверное, у китайцев, больше не у кого.
Тем временем расчеты суетились у пушек, с ухмылкой поглядывая в нашу сторону.
– Ню, ню, удивите нас. Карчи испрыгался на вышке:
– Хан, почему мы не стреляем, ну почему?
– Карчи, не прыгай, как блоха, самое интересное пропустишь.
Наконец артиллерия противника произвела нестройный залп. Пушки заволокло дымом, монголы радостно завизжали, молотя саблями о щиты.
Рано радовались, ядра, пролетев метров триста, покатились по траве.