Страница 10 из 15
— Плохо одной-то? — с напускной грубоватостью спросил он.
— Да уж ничего хорошего, — отозвалась Люба.
Ему стало жаль эту женщину, захотелось утешить ее, сказать комплимент, но никаких нужных слов Дмитрий не находил. В голове почему-то вертелось одно только: как Алиса изменяет ему на юге. «Флиртуй, флиртуй! — раздраженно подумал Сулин о жене. — Я тут тоже в долгу не останусь…»
Он осторожно взял Любу за плечи, она с готовностью повернулась к нему лицом, и в это время раздался долгий звонок.
— Кого еще черти принесли! — озабоченно удивилась Люба и пошла открывать.
Дмитрий слышал, как щелкнул замок, несколько секунд стояла тишина, затем невнятно забубнил мужской голос.
— Еще чего! — Это уже Люба, громко и сердито. — А ну пошел отсюда!
Она захлопнула дверь и вернулась на балкон.
— Муженек бывший пожаловал, — зло сказала она. — Переночевать ему надо! Транспорт не ходит, видите ли!
— Ну, — сказал Сулин. — А ты?
— Сам не слышал, что ли? — жестко спросила Люба. — Поперла я его… Или зря?
Вдруг опять позвонили. Разгневанная хозяйка бросилась к двери и, открыв, закричала:
— Ты что, издеваешься?! В милицию захотел?!
— Бу-бу-бу, — тихо бубнил бывший муж.
— Еще раз сунешься — утюгом покалечу! Понял?!
Опять хлопнула дверь. Люба нервно закружила по комнате. У Сулина испортилось настроение. Ему казалось, что на лестничной площадке стоит здоровенный детина, жаждущий крови. Захотелось исчезнуть. Он взглянул с балкона вниз. Третий этаж… высоковато… Дмитрий вошел в комнату.
— Ты не нервничай, — сказал он, — постоит и уйдет…
— Этот зануда всю ночь может колотиться. — Люба вздохнула. — Если он еще сунется, ты выйдешь и скажешь, чтоб убирался. Он трусливый!
«Ну вот, — огорченно подумал Сулин, — какое уж теперь удовольствие…»
Через минуту раздался третий звонок. Дмитрий не испытывал никакого желания открывать дверь, но Люба кивнула ему, и он пошел в коридорчик.
Включив свет, он повернул замок и осторожно приоткрыл дверь. На пороге стоял щуплый человек в измятой рубашке, но при галстуке. Было в его облике что-то напоминающее небольшого встревоженного варана. Его настороженные глазки без удивления смотрели на Дмитрия.
— Добрый вечер, — сказал бывший муж и, не дожидаясь приглашения, протиснулся в щель мимо растерявшегося Дмитрия.
— Валиков Геннадий Изотович, — представился они протянул руку.
— Сулин Дмитрий Павлович, — ответил Сулин, пожимая руку. Он чувствовал, что необходимо действовать решительно, не давая противнику опомниться, но не знал, как начать.
— Видите ли, Дмитрий Павлович, обстоятельства сложились так, что я оказался в этом отдаленном районе в столь поздний час, — с достоинством произнес Валиков. — Отсутствие транспорта не позволяет мне добраться до моего дома, который, как говорят англичане, является моей крепостью. В связи с этим, а также с тем, что ночевать на улице при моей внутренней болезни не представляется возможным, я прошу тет-а-тет приютить меня до первого автобуса. Я понимаю, что мое присутствие нарушает в некотором роде статус-кво, существующий между вами, создавая, так сказать, пресловутый треугольник. Но уверяю, что ваши взаимоотношения с моей бывшей супругой и степень близости меня совершенно не волнуют…
— Дмитрий Павлович мне муж! — сурово сказала Люба, выходя в коридор. — А ты убирайся! Понял?!
Она просигналила Сулину глазами, чтобы он изгнал непрошеного гостя. Сулин, ошалевший от словесных излияний Валикова и от всех событий этой странной ночи, молча топтался на месте.
— Для сна мне достаточно выделить один квадратный метр пола, так что мое пребывание никоим образом не отразится на вашей интимной деятельности, — бесстрастно продолжал бывший муж. Он говорил, как заведенный, и со стороны казалось, что внутри у него имеется специальное механическое устройство с готовыми речами. — Гуманность — основная черта нашего общества, и я с надеждой жду от вас, Дмитрий Павлович, как от главы ячейки, положительного ответа…
«Неприятный тип! — раздраженно отметил Сулин. — Надо бы выставить его на лестницу… А вдруг начнет сопротивляться, орать?.. Соседи сбегутся, милицию кто- нибудь вызовет. Нехорошо…»
— Я, в принципе, не возражаю, — пробормотал Дмитрий.
— Прекрасно! — сказал Валиков и захлопнул дверь. — Вы поступили в полном соответствии с кодексом культурного человека.
Люба посмотрела на него с ненавистью, махнула рукой и, обращаясь к Сулину, сказала:
— Дуу-рак ты, Дима, и больше никто!
Сулин хотел тут же уйти, но потом вспомнил, какой предстоит путь, и остался.
Роман был окончательно испорчен.
Люба легла спать на тахту. Сулину досталась раскладушка. Бывший муж устроился на полу, рядом с раскладушкой. Наступила скорбная и торжественная тишина. В тесной комнате лежали три чужих человека и думали каждый о своем.
Дмитрий смотрел в потолок и проклинал себя за идиотское поведение.
«Какая славная ночка могла бы получиться, — он вздохнул, взглянув на тахту, где белело, загадочно и призывно, полное плечо Любы. — Ну почему я не выгнал этого типа, почему?!»
Мысли надвинулись совсем тягостные.
«Я вот фиаско потерпел, а Алиса там с каким-нибудь прохвостом… — Дмитрий заворочался от бессильной ярости. — Приедет с юга как ни в чем не бывало. Начнет мне сказки рассказывать, как скучала и тосковала… Нет, нет, Алиса, со мной этот номер не пройдет! Я фальшь за километр чувствую…»
Было слышно, как похрапывает Люба.
— Вы еще не спите? — раздался откуда-то снизу тихий голос Валикова.
— Сплю, — буркнул Сулин.
Если я не ошибаюсь, Любовь Ивановна уже в объятиях Морфея. Используя это обстоятельство, я хотел бы поговорить с вами, Дмитрий Павлович, как мужчина с мужчиной. Тот факт, что вы не изгнали меня, имея на это полное юридическое и моральное право, свидетельствует о ваших высоких нравственных принципах. Кроме того, мне глубоко импонирует ваше умение обуздывать свои животные страсти, Не каждый найдет в себе силы покинуть брачное ложе и уйти на раскладушку. — Валиков плел свою унылую речь, и от его монотонного голоса Сулину стало вдруг так тоскливо, что захотелось выбежать на балкон и завыть на весь микрорайон.
— Чтобы не быть многословным, — бубнил бывший муж, — я сразу перейду к тому деликатному вопросу, ради которого, собственно, я и завел разговор. Вам, вероятно, известно, что мой оклад составляет сто двадцать пять рублей. Проделаем вместе небольшой подсчет. Если в день я трачу на еду два рубля, то в месяц мне требуется на питание шестьдесят рублей. Добавим сюда безусловные расходы на обновление гардероба, как минимум двадцать рублей. На транспорт ежедневно уходит в среднем двадцать пять копеек, то есть семь пятьдесят в месяц. Приплюсуем оплату коммунальных услуг…
У Сулина слипались глаза, но он крепился, пытаясь понять, куда клонит Валиков.
— Кроме того, существуют потребности в духовной пище, без которой, согласитесь, современному человеку никак нельзя. Я имею в виду посещение кинотеатров, покупку книг, журналов, газет, что в переводе на язык финансов составляет не менее десяти рублей. Анализ будет неполным, если не учесть тот реальный факт, что я мужчина и в физиологическом смысле нуждаюсь в женском обществе, что, в свою очередь, приводит к регулярным расходам. Подводя резюме вышеизложенному и правильно сложив все цифры, мы получим грустный парадокс: мне нечем платить алименты на сына. Было бы величайшей ошибкой считать, что я не испытываю угрызения совести. Действительно, ребенок произведен при моем участии, и все же я взываю к вашему благородству, тем более, что…
Валиков все бубнил и бубнил. Дмитрий слушал его некоторое время, затем уснул.
В шесть утра он проснулся. Болела голова. Откуда-то доносился равномерный скрежет метлы об асфальт. Дмитрий огляделся и все вспомнил.
На тахте похрапывала Люба. На полу, свернувшись калачиком, тихо спал ее бывший муж. На лице у Валикова было такое выражение, будто он на секунду закрыл глаза, чтобы передохнуть и продолжить речь.