Страница 50 из 57
Боясь попасть впросак, Дмитрий все время держал на лице гримасу напряженной задумчивости. Камодов, разразившись однажды шуткой, повернулся к Сулину и осекся при виде идиотского выражения его лица.
«Жалкий раб! — ругал себя Дмитрий. — Немедленно уходи в другой номер. Камодов не осудит».
Но он никуда не уходил.
Камодов, недовольный вялостью подчиненного, делал ему замечания. Сулин выслушивал их с покорной безучастностью. Он мечтал только о том, чтобы кончилась эта проклятая командировка и можно было бы спать по-человечески.
И вот, наконец, поезд помчал их домой. Последняя кошмарная ночь осталась позади. На горизонте замаячили знакомые очертания родного города. Камодов и Сулин, подготовившись к выходу, стояли в коридоре и смотрели в окно. Дмитрий, с темными кругами под глазами и заострившимся лицом, был похож на блудного сына, возвращающегося после скитаний к семейному очагу. И все же в глубине души он был доволен, что выдержал тяжкое испытание, не испортив отношений с Камодовым.
— Слушай, — вдруг сказал шеф, — я все хотел тебя спросить, да как-то неудобно было. Говорят, я маленько похрапываю. Это правда?
— Пустяки! — Сулин улыбнулся. — В пределах нормы, Павел Тимофеевич…
Поезд подползал к перрону.
ИЗМЕНА
В июле Алиса с ребенком уехала отдыхать на юг. Впервые после шести лет супружеской жизни Сулин получил месяц свободы. Тайное предчувствие, что в его жизнь войдет другая женщина, не оставляло Дмитрия. Она промчится яркой кометой, опалив неземным пламенем, и исчезнет так же неожиданно, как и возникнет. Или не исчезнет, будет где-то рядом доброй путеводной звездой…
Мысленно Сулин часто изменял жене.
В действительности же он был порядочным, верным мужем, и Алисе не в чем было его упрекнуть. Впрочем, рассказы бывалых коллег, никогда не упускающих момента, он слушал с тайным любопытством и хорошо скрываемой завистью. Он страдал от того, что не мог так же легко и просто поведать о своих похождениях, которых не было. Из всех женщин мира Дмитрию досталась Алиса, он этому часто удивлялся. Сознание того, что он будет верен ей до конца жизни, причиняло Сулину боль.
И вот теперь, оставшись один, он испытывал смутное волнение. Мозаика из женских лиц, мимо которой он обычно спешил, не останавливаясь, вдруг распалась на отдельные дразнящие существа. Но Сулин не торопился.
Если ему суждено встретить Ее, то он ее встретит. Все произойдет естественно и, в то же время, необычно.
Спустя неделю после отъезда Алисы Дмитрий возвращался домой с работы. В этот день он получил зарплату, которую не нужно было сдавать жене. Впервые он был хозяином разноцветных бумажек, лежащих в кармане. Деньги усиливали радостное восприятие жизни. Сулин неторопливо шел по проспекту.
Был летний вечер. Солнце, перевыполнив дневную норму, в последний раз потрогало пальцами мягкий асфальт и, удовлетворенное, скрылось. На клумбах зашуршали ночные цветы. Вызывая панику на тротуарах, прошла эскадрилья поливочных машин. Поправляя локоны, спешили на танцы мальчики в мужественных куртках. На бульварных скамейках терпеливо дожидались тьмы молчаливые парочки.
Пора было ужинать. Обычно он ужинал в ближайшей от дома столовой, где годами создавался культ свиного шницеля в венке негнущихся макарон. Но в такой вечер хотелось царских блюд и легкого вина. И Сулин повернул в ресторан.
Зал был почти полон, но место ему нашлось. Дмитрий очень редко бывал в ресторанах и поэтому чувствовал себя здесь довольно неуверенно. Кроме него, за столиком сидело трое изрядно выпивших мужчин. Они учили друг друга жизни, не обращая внимания на Сулина. Он тоскливо осмотрел зал в ожидании официантки. Заведение, сохранившееся с купеческих времен, подавляло примитивной роскошью. Потолок, разрисованный в прошлом женскими телами, теперь украшали яркие плоды. Но кое-где сквозь виноградные кисти проступали бесстыдные улыбки и селедочные хвосты русалок. В центре потолка на толстых цепях висела огромная бронзовая люстра, похожая на карусель. Сулин отметил, что сидит как раз под ней, ему захотелось перебраться за другой столик, но подошла официантка.
Он заказал мясной салат, лангет, кофе.
— Что будем пить? — спросила официантка.
Он спросил сухого. Официантка оскорбилась. Были дешевые фиолетовые вина, которыми когда-то травили королей, были многозвездные коньяки, тягучие ликеры, водка, но сухого вина не было.
Дмитрий остановился на «Экстре». Заказ принесли довольно быстро. Сулин выпил, содрогнулся и быстро заработал вилкой, углубляясь в салатный террикон. Теплые волны побежали по телу, изгоняя скованность. Он снова был молод, уверен в себе, и его самолет в будущее только выруливал на взлетную полосу. В какой-то миг возникла Алиса, но Сулин залил ее образ второй рюмкой, и Алиса тут же растворилась.
Он откинулся в кресле и, снисходительно поглядывая вокруг, принялся изучать публику.
Юноша, похожий на дьячка, блаженно улыбался и кричал: «Чуваки! Без кайфа нет лайфа!»
Четыре девицы тянули портвейн и молча смотрели друг на друга. Немолодая чета сидела за столом, уставленным едой.
— Чтоб все съел! — шипела жена, не сводя с мужа яростных глаз. — Заказал, так жри, кофе-гляссе ему надо!
Муж неторопливо пережевывал пищу, не поднимая головы.
За длинным столом в углу, где игралась свадьба, нестройно голосили «Горько!». Невеста должна была скоро родить и потому целовалась сидя.
Мелькали разгоряченные лица, разинутые рты, подмигивающие глаза, куда-то поминутно бегали хихикающие девочки. Дым курился над столиками, точно десятки маленьких вулканов были расставлены в зале. Звуки бились в огромную люстру, и она начинала вращаться. Музыканты в полосатых рубашках настраивали инструменты, будоража публику…
Сулин, охмелевший от шума и водки, возился с лангетом, как вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд. Он прекратил жевать и поднял голову, словно встревоженный олень.
Прямо напротив него, через столик, сидела полная женщина лет тридцати пяти в черном платье с красной розой. Она пила вино небольшими глотками и смотрела на Дмитрия, загадочно улыбаясь. Он обернулся, желая убедиться, что улыбка предназначена именно ему. Сомнения отпали — женщина смотрела на него.
«Это интересно, — подумал Сулин, испытывая волнение. — Это интересно…»
Рядом с Красной Розой сидела худенькая, некрасивая женщина, по-видимому, подруга. Ее морщинистое личико подчеркивало фламандский румянец Розы.
Неожиданно подошла официантка.
— Будем рассчитываться? — спросила она.
— Будем продолжать! — молодцевато ответил Сулин. — Еще сто пятьдесят и салатик.
На сцене запела труба, и «Маленький цветок» призвал публику к танцам. Кавалеры, глотая на ходу непрожеванную пищу, бросились разбирать дам.
Проворный толстячок подскочил к Красной Розе, но она отказала ему, продолжая смотреть на Сулина. Толстячок не обиделся и повел в круг ее некрасивую подругу.
«Отказала! — ликуя отметил Дмитрий. — Пора!»
Он пригласил ее, она засмеялась и поплыла к сцене, где млели задумчивые пары. Для начала Сулин хотел держаться на расстоянии, но их сжали так, что невозможно было пошевелиться.
«Хорошо, черт побери! — подумал Дмитрий, дыша с перебоями. — Господи, как хорошо…»
Через два танца он уже знал, что ее зовут Любой, работает товароведом, с мужем разошлась, сыну девять лет.
— А вы? — лениво улыбалась Люба. — А вы кто?
У нее было два серебряных зуба. Сулин видел в них свое отражение, уродливое, как в никелированном чайнике.
— А вы? — повторяла Люба. — А вы кто?
Он не стал врать, рассказал о себе. Она понимающе вздохнула и прижалась еще крепче. Вечер набирал обороты.
Некрасивая Таисия, Любина подруга, скучала. Толстячок то исчезал в поисках прекрасного, то возвращался. Сулин не метался, оставаясь верным своей новой знакомой. Голова товароведа лежала на его плече, он осторожно перебирал ногами, чтобы не спугнуть счастье.