Серый кардинал

Вот и сейчас Юлин, оставив в автомобиле под чехлом сиденья «вальтер» — не брошенный здесь представителями нордической расы с полвека назад, а новенький, производства 1990 года — прошествовал в прохладный склеп.

Он поздоровался с продавцом Мишей, высоким вежливым парнем, вяло поинтересовался, не продал ли он мощный «дальнобойный» лук «Форше», хотя прекрасно видел, что лук висит на стене, как и полгода, как и год назад, посмотрел газовый револьвер «Руджер Спид», являющийся точной копией настоящего, то есть, огнестрельного револьвера 38-го калибра, сострил относительно второй части названия револьвера, на что вежливый Миша вежливо заметил, что в данном случае речь идет о скорости, то бишь, скорострельности, а заболевание по-английски звучит как эй-ай-ди-эс.

В магазинчике практически никого не было. Только двое мальчишек, проникших сюда под опекой какого-то немолодого мужчины (явно им незнакомого, но внявшего просьбе-мольбе: «Дяденька, скажите, пожалуйста, что мы с вами») и завороженно разглядывавших сокровища, разложенные на витрине, да еще один посетитель, стройный брюнет с аккуратными усами, скользил глазами по развешанным на стенах длинноствольным орудиям убийства.

Юлин кивнул Мише, повернулся и пошел к выходу. Поднявшись по ступенькам, он сразу же взглянул на свой «Вольво». Стоит, никуда не делся. Совсем недавно у Юлина попытались увести автомобиль, но, к счастью, неудачно. Теперь Юлин поставил новое противоугонное устройство, которое срабатывало, стоило только кому-то постороннему взяться за ручку двери, включая сирену, способную своим ревом поднять из могил усопших. Вся прелесть состояла в том, что включить и отключить устройство можно было только дистанционно, снаружи не было никаких кнопок. Зато имелась кнопка внутри, стоило на нее только нажать — при подозрении, что на тебя собираются напасть — как начинала реветь все та же иерихонская труба.

Вынув из кармана пультик дистанционного управления, смонтированный заодно с брелоком для ключей, Юлин отключил противоугонное устройство и открыл дверцу своего автомобиля.

И в тот же момент кто-то цепко, сноровисто схватил его сзади за локти, не дав опомниться, ловко подбил под коленный сгиб, заставив присесть на опорную ногу и согнуться.

Прежде чем Юлин успел плюхнуться на сиденье, на место водителя — куда его, собственно, и толкали — «вальтер» из потайного карманчика в чехле сиденья исчез. Юлин понял это, когда рефлекторно схватился за то место, где всегда выпирало придающее уверенности во всем на свете тело пистолета.

— Спокойно, Игорек! — негромко, но внятно произнес незнакомец.

Юлин просто обалдел: да ведь он только что глазел вместе с ним на охотничьи товары, этот темнолицый усатый тип! Рука сама собой потянулась к заветной кнопке.

— И этого делать не надо, — запястье Юлина словно стальное кольцо охватило. — Зачем шуметь? Того и гляди народ перепугается, подумает, что война началась.

Другой рукой как-то уж очень ловко усатый освободил защелку задней двери. Через полсекунды на заднем сиденье расположились еще двое незнакомых мужчин, один широкоплечий, постарше, другой помоложе, блондин с лицом положительного киногероя.

— Давай, Игорек, трогай, — ласково предложил сосед.

Боковым зрением Юлин увидел «вальтер», нацеленный ему в бок.

— А куда трогать-то? — хриплым голосом произнес он.

Юлин почти не испугался. Неимоверная досада вскипала сейчас в нем: надо же, как дешевого фраера повязали. Его, совсем недавно толкавшего ядро к отметке пятнадцать метров и прыгавшего с шестом на пять десять! Юлин готов был удавить этого черноусого, но пистолет в его руке плюс двое противников сзади заставили опасть фонтан было взметнувшейся ярости.

— Прямо поедем, — ответил сосед. — Все время прямо, по проспекту. Потом выскочим на окружную дорогу, поедем на север.

— Не понял, — хмуро сказал Юлин.

— А чего тут понимать? За город поедем, побеседовать надо в спокойной обстановке.

Юлин повиновался.

Рефлекторно реагируя на сигналы светофоров, на выскакивавшие из соседнего ряда машины, на пешеходов, неожиданно выбегавших на проезжую часть, Юлин пытался сообразить, кто же так нагло «наехал» на него. Менты? Исключено, совершенно исключено. Кто-то из новых «крутых»? Вряд ли, он знал практически всех, как утвердившихся на своих местах «авторитетов», так и претендентов на не принадлежащие пока им куски пирога. Какие-нибудь залетные потрошители? Похоже на то. Тогда ситуация получается — хреновей не придумаешь. И смешнее — тоже. Его, Спортсмена, взяли на гоп-стоп! И что они рассчитывают с него содрать? Будут держать заложником, как какого-нибудь «лоха», требовать выкуп? Наивняки они в таком случае, их в полчаса «вычислят» и на мелкие кусочки искромсают. Они не знают, какая за Спортсменом стоит сила.

Последняя сила показалась Юлину наиболее приемлемой и правдоподобной, он уже не искал пути к спасению типа передачи какого-нибудь сигнала (какого?!) гаишнику или устройства небольшого дорожно-транспортного происшествия. Хотя усатый все равно словно бы угадал мысли насчет организации ДТП, вполголоса прокомментировав несколько, как ему, очевидно, показалось, не совсем умелых действий Юлина при обгоне. Ясно, этот автомобиль чувствует, как свое нутро, с ним подобные финты не пройдут.

Они выехали за город, проскочили мимо нескольких «потемкинских деревень» — садово-огородных кооперативов с разношерстными по калибру, стилю, фантазии и размаху строениями — и приближались к мосту через небольшую речушку.

— Ладно, — сказал черноусый, — от шума городского уехали и достаточно. Останови-ка, Спортсмен, вон там, у воды.

Вот как! Сначала его назвали Игорьком, что должно было насторожить, но он как-то не обратил внимания, а теперь Спортсменом зовут. Да это же люди Мудрова, мать-перемать! Вот кто с ним разбираться будет. Но за что? Ведь он не дал никакого повода для того, чтобы Мудров обращался с ним вот так, через своих «шестерок». Мудров всегда прямо говорил, что ему не нравится. Он, Спортсмен, не наглел ведь особенно, если и утаивал что сверх положенной ему доли, так сущий мизер, на что внимания обращать не стоило. За что же с ним Мудров так? Да ведь и не простые «шестерки» у Мудрова, он же воровской «авторитет». Юлин слыхал как-то краем уха — про «гвардию» Мудров говорил. А уж какая это «гвардия», догадываться только приходится. Догадки хорошего в любом случае не сулили.

— У тебя магнитофон имеется? — спокойно спросил усатый, будто спрашивал, водится ли здесь рыбка.

Юлин машинально кивнул.

— Вижу, имеется, — сосед протянул руку назад, через спинку сиденья, и извлек откуда-то — из воздуха?! — магнитофонную кассету.

Он очень ловко воткнул кассету в щель, щелкнул кнопкой. В салоне послышался голос, который Юлин мгновенно узнал, ведь он столько раз слышал его в телефонной трубке и «живьем».

«... с покойника и взятки гладки», — эта фраза, или ее окончание заставила Юлина почувствовать пустоту внутри и противное покалывание в кончиках пальцев, хотя он пока не знал, о чем, точнее, о ком идет речь. Интонация — вот что значило так много у владельца этого до боли знакомого голоса.

Все сидели молча, слушая спокойные голоса собеседников, записанные на великолепную ленту и прекрасно воспроизведенные не менее великолепным южно-корейским портативным магнитофоном. Никто не перебивал, не кашлял, не комментировал, не ерзал — будто важное правительственное сообщение передавали.

Когда голоса умолкли, черноусый спокойно выключил магнитофон, извлек кассету и, словно припечатывая, как костяшку домино, опустил ее на приборную панель.

— Она твоя. Насовсем. Но это не подарок, Спортсмен, — сказал усатый. — Это наш товар в своеобразном обмене. О «бабках» тут речи быть не может, сразу вношу ясность. Информация обменивается на информацию. Причем, ты сразу должен признать, что наша информация имеет очень высокую цену — для тебя. Ты лучше меня знаешь, что в ваших кругах партнеры особой щепетильности не проявляют. Ты вспомни, как недавно Большой Боб взорвался. В белое облачко в момент превратился. А он ведь наверняка «покруче» тебя был. Что значил бы ты без «крыши» — в «Комсомолке» статью про себя читал? Мало бы ты значил без «крыши», Спортсмен. Ты хочешь знать, с кем твой шеф беседовал, решая твою судьбу? С прокурором области, Игорек. А теперь прикинь, сколько у тебя шансов уцелеть оставалось бы, если бы мы тебя не предупредили.