Серый кардинал

При всем при том — выражаясь словами того же шотландского барда — Алексеев был из тех, кто написав «один», держал в уме по крайней мере «три». Простоватая внешность подполковника весьма способствовала сокрытию мыслей и истинных чувств, испытываемых Алексеевым.

А сейчас «Жигуленок» катил по загородному шоссе в сторону водохранилища. Маршрут, избранный черной «Волгой», за которой «Жигуленок» и тянулся, вызывал некоторое недоумение — до определенного, впрочем, момента.

— Хм, — сказал Алексеев, не доезжая с километр до леса, окаймляющего водохранилище. — Как же я раньше-то не допер? Ведь здесь все огорожено, заповедник специальный сделан, а на въезде охрана милицейская дежурит, с «пушками». Лучшего места для уединения не придумаешь.

И он свернул вправо, на дорогу, которая вилась вдоль неровной окраины леса. На бетонных столбах была натянута колючая проволока — такая ограда располагалась по всему периметру заповедника. Лес охватывал водохранилище подковой, а с одной стороны, где не было леса, водоем упирался в крутой каменистый берег. По холму, усыпанному обломками камня-песчаника, тоже протянулись унылые бетонные столбы.

Проехав немного вдоль ограды и убедившись, что вся она находится в неплохом состоянии, то есть, исключает возможность простого и легкого проникновения в заповедник, Алексеев остановил машину.

— Придется форсировать, — вздохнул он.

Но преодоление ограды не представляло собой сложности для пешехода, ограда была задумана скорее всего, как препятствие для автомобилей. А как еще добираться до заповедника, расположенного километрах в двадцати от города? Маршрутные автобусы в эту сторону не ходили.

Приподняв длинным суком несколько нижних рядов «колючки», Алексеев пропустил вперед своих спутников, которые, касаясь земли кончиками пальцев рук и кончиками ступней (и опять Клюев вспомнил с изрядной долей иронии Шаттерхенда, который именно так и подкрадывался к вигвамам врагов), а потом и сам проделал тоже при помощи ассистирующего ему Ненашева.

Лес здесь оказался неплохим — иезамусоренным в первую очередь. Много все же значит недоступность того или иного места для пикников, костров, биваков, парковки автомобилей, резвых пьяных забав.

И деревья в лесу были в свое время заботливо прорежены, отчего не заглушили друг друга, а выросли высокими, с толстыми стволами и густыми кронами. Да и близость довольно большого водоема — с километр длиной и с полкилометра шириной, наверное — тоже благотворно сказывалась.

Они шли бесшумно — впереди Клюев с Ненашевым, хорошо подготовленные к такого рода играм, за ними Бирюков, а замыкал цепочку Алексеев.

Пройдя метров двести, Клюев поднял руку вверх, давая сигнал остановиться. Он пригнулся и так, полусогнувшись, стал перебегать от одной кучки кустов к другой.

Почти два месяца назад он уже наблюдал подобную картину. Достаточно далеко отсюда, в ином климатическом поясе, но суть от этого не менялась — и там, в Абхазии, и здесь был тренировочный лагерь боевиков.

Не менее двух десятков хорошо подготовленных парней — это сразу определялось по их движениям — одетых в одинаковые майки-полурукавки и в черные свободные брюки из мягкой, но прочной на вид материи, обутых в высокие шнурованные ботинки, разминались, бегая по каменистой «плешке» на берегу водохранилища. Этот плоский участок берега был окружен с трех сторон крутыми склонами холма, в который он вдавался, образуя нишу.

В тупике, в самой глубине ниши, у самой дальней ее стены, располагались деревянные щиты для мишеней.

— Это вам как? — спросил Клюев, показывая Алексееву тир.

— Мать, мать, мать! — только и смог ответить подполковник.

— На вверенной вам территории, — начал было вяло злорадствовать Клюев, но потом предположил: — А может быть, здесь ОМОН тренируется или еще какое спецподразделение?

— Нет, — тяжко вздохнул начальник отдела по борьбе с организованной преступностью. — У ОМОНа и спецназа тренировочные базы совсем в других местах.

— Ого, а вот и наш друг появился, — прокомментировал Ненашев появление на площадке Куркова. Тот был одет точно в такую же форму, как и остальные. — Опаздывает, обнаглел.

— Начальство не опаздывает, а задерживается, — заметил Бирюков. — А у Куркова из всех присутствующих наверняка самая высокая чиновная должность. Ну, брат, — вдруг изумился он, — да тут сплошные сюрпризы! Бал-маскарад да и только! Взгляните-ка вон на того мужичка.

Ненашев навел на мужчину, появившегося на площадке вслед за Курковым, «дальнобойный» объектив фотоаппарата и восхищенно заматерился.

— Мир тесен, джентльмены! Дня три назад этот охламонистый с виду мужичок встречался с Мудровым. Я его тогда даже не щелкнул. Что, думаю, драгоценные кадры тратить? Это же унитазных дел мастер...

И в самом деле, мужчина лет пятидесяти, одетый в такую же черную униформу, как и все остальные, обутый в такие же ботинки, напоминал дорожного рабочего, невесть как попавшего на пресс-конференцию с участием высоких правительственных чиновников, или сантехника, появившегося по своим унитазно-сантехническим делам в шикарно обставленной квартире. Особенно это впечатление усиливалось, когда мощная оптика давала возможность рассмотреть достаточно отчетливо лицо «охламонистого мужика». Красноватый облупившийся нос-луковица, маленькие глазки под густыми рыжеватыми бровями, квадратная челюсть, рот, словно бы прорубленный топором, короткая стрижка безо всяких стилистических парикмахерских ухищрений.

Он был широкоплеч и коренаст, этот человек с внешностью землекопа или землепашца. Руки его, с толстенными предплечьями и лопатообразными кистями, заставляли предполагать многолетнюю работу с ломом, кувалдой, лопатой «сорок на семьдесят». Шея толстенная, как у борца «классика», спина горбилась от напластования мощных мышц. И вместе с тем — плоский живот, почти такой, про который говорят, что он к спине прирос.

«Охламонистый мужичок» хлопнул широкой ладонью по спине Куркова, и они рысцой догнали группу парней, проводивших разминку.

Тут «Ваня Унитазов», как его уже успел окрестить Ненашев, преобразился. Он неутомимо и даже грациозно катился на своих коротких кривоватых ногах, очень легко кувыркался, а прыгая в глубоком приседе даже заметно обгонял своих молодых длинноногих партнеров.

— Н-да, — прокомментировал Клюев. — Вот достойный партнер для тебя Николаич. Может быть, подойдешь сейчас к ним да вызовешь старичка на спарринг?

— Крут «старичок», что и говорить, — согласился Бирюков.

А уж когда «старичок» в одно касание стал отшвыривать от себя налетавших на него противников, демонстрируя гроссмейстерское владение приемами айкидо, Бирюков и впрямь готов был выбежать на импровизированное татами и «зарубиться» с «Ваней Унитазовым».

Следующее действие спектакля, разыгрываемого перед ними, привело в сильное волнение подполковника Алексеева. Еще бы: эти ребятишки палили из АКСов, снабженных глушителями! Они стреляли после кувырка, в падении, на бегу, атакуя воображаемого противника и уходя от него. Патроны не были холостыми — фонтанчики пыли, вздымаемые пулями на крутом склоне холма за деревянными щитами для мишеней, подтверждали это. А уж патронов тренировавшиеся не жалели.

С каждой новой очередью Алексеев все больше хмурился.

— Григорий Данилович, — осторожно спросил его Клюев, — может быть, это все же «конторские» ребята? Вам-то откуда про них знать?

— Может быть, — с досадой ответил Алексеев. — Но вот Курков же их знает.

...Мобилизовав весь свой немногочисленный штат и все имеющиеся возможности, подполковник Алексеев смог через два дня установить, что шестеро из двадцати парней, занимавшихся на «неучтенной» тренировочной базе, являлись бойцами ОМОНа.

О маршруте этого синего микроавтобуса знал очень ограниченный круг лиц.

Когда на аэродроме совершил посадку грузовой «Ан» из Москвы, синяя «Тойота» выкатила прямо на летное поле и подъехала вплотную к самолету.