Серый кардинал

Но!..

Не было у него уверенности, что при очередном повороте событий не отожмут его на обочину, не заставят прозябать в нищете. Относительной нищете, конечно, уж на кусок хлеба с икрой он всегда заработает.

Что и говорить, раньше тоже была борьба за существование, жестокая борьба. Но если бы его тогда столкнули на обочину, то столкнули бы с солидной пенсией, со спецраспределителем, спецбольницей — ты проиграл, и самое большое наказание для тебя заключается в том, что ты больше не у дел, что ты больше ничего не можешь решать.

А сейчас Мудров решал явно меньше, чем ему хотелось бы решать. Попыток для обретения права решать все за всех сейчас вроде бы дается сколько угодно. Но это только на первый взгляд. Вон на самом верху как колода тасуется — вчера раскатывал человек за казенный кошт по заграницам, десяток лимузинов в служебном распоряжении имел, охрану численностью в полуроту, две правительственные дачи занимал, на телеэкране мелькал постоянно, а сегодня он уже вроде бы и никто, и прокуратура им интересуется.

Власть, реальная власть, а не показное царствование — действенное условие, способное обеспечить возможность достойного существования.

8

Мужчина, стоявший по колено в воде и очень сноровисто метавший спиннинг, был поджар, жилист, седовлас и, следовательно, напоминал моложавого профессора из какого-нибудь западного университета. Сходство это — возможно, сознательно — усиливалось клетчатой рубашкой, вытертыми джинсами и бейсбольным кепи.

— Михаил Сергеевич! — окликнули мужчину с берега.

Он оглянулся — трое незнакомцев стояли и смотрели на него.

— Вы — Лихарев? — спросил один из них, стройный, загорелый, с аккуратными черными усами.

— Ну, Лихарев, — без особой радости ответил мужчина. — Чем могу служить?

Незнакомцы быстро спустились к реке.

— Здравствуйте, — вежливо приветствовали они его вразнобой.

— Добрый день, — Лихарев посчитал, что нет особой необходимости повторять свой предыдущий вопрос. Небось не глухие, слышали.

— Михаил Сергеевич, у нас просьба — уделите нам полчаса вашего времени, — очень вежливо попросил человек, напоминающий офицера с фотографий времен первой мировой войны.

Лихареву понравилось обращение. И лица этих троих понравились, хотя он только окинул их взглядами. Уж лиц-то он насмотрелся, мог определить сразу, что за человек перед ним, чего от него ожидать можно.

— И зачем же я вам понадобился? — уже гораздо более миролюбиво спросил Лихарев. Сейчас он работал консультантом в одном частном юридическом бюро и решил, что эти трое навели справки о нем и разыскали его даже здесь. Значит, очень людям нужно.

— А понадобились вы нам, Михаил Сергеевич, для получения некоторой информации, — это произнес мужчина постарше, примерно одного с Лихаревым возраста.

— Вот как? — весело переспросил Лихарев. — Даже для получения информации? У меня что информация, что консультация — все денег стоит. Раз отношения рыночные, значит, за все платить надо.

— С этим никаких проблем не будет, Михаил Сергеевич, смею вас уверить, — сказал все тот же мужчина. — Только информация-то нам нужна не по нынешней вашей специализации, а по предыдущей.

— Что-о? — Лихарев повернул свой облупившийся нос в сторону говорившего.— А кто вы, собственно, такие, мужики?

— Моя фамилия — Бирюков, а вот это, соответственно Клюев и Ненашев...

— Извините, — перебил его Лихарев, — фамилии ваши мне совершенно ни о чем не говорят. Почему вы интересуетесь моей прошлой деятельностью, в силу каких таких служебных полномочий или необходимости?

— Полномочий у нас никаких нет, а необходимость — самая настоятельная, — весело и беззаботно улыбнулся черноусый, — потому что в недавнем прошлом мы — беглые преступники.

— А вы вообще-то оригиналы, мужики, — заметил Лихарев.

— Да, мы за собой это замечаем, — развел руками третий, до сих пор молчавший визитер, блондин с волнистыми волосами.

— Ну-ну, и кто же вас ко мне направил? — поинтересовался Лихарев.

— Направил, можно сказать, ваш коллега, но имени его называть мы не можем. Мы ему пообещали, — с обезоруживающей прямотой заявил черноусый.

— И что же вас интересует? — спросил Лихарев, решивший, что отослать этих троих куда подальше он сможет в любой момент без особой грубости — неглупые вроде мужики, сами поймут.

Нас интересует дело Юлина, которое вы вели в конце девяносто первого года, — просто сказал черноусый.

— Ого, — сказал Лихарев, но произнес это достаточно вялым тоном. — А почему, собственно, это дело?

— Михаил Сергеевич, — вежливо предложил блондин,

— может быть, мы все же в тень отойдем. Дело-то — «бутылочное».

— A у вас, стало быть, с собой имеется? — для проформы спросил Лихарев, знавший, что наверняка имеется. Вон у этого длинноносого седоватого сумка тяжелая через плечо перекинута, да и черноусый пакет полиэтиленовый держит, чем-то набитый.

— Имеется, Михаил Сергеевич, имеется, — дружно заверили все трое.

— Лады, идите вон туда под деревья, а я пока тут все подберу.

Когда он, смотав спиннинг и собрав донки, вернулся под деревья, где раньше сам оставил свой рюкзачок, его уже ждала скатерть-самобранка: две бутылки «Столичной», нарезанный крупными ломтями окорок, вяленая рыба, зеленый лук, помидоры, петрушка.

— Лихо начинаем, мужики, — одобрительно сказал Лихарев, — но все же для начала пусть кто-нибудь из вас документ свой покажет. Я скрывать не стану — буду наводить справки о вас, раз вы утверждаете, что беглые преступники, хотя и бывшие. Не официальным путем, не в лоб, конечно, буду действовать. И заявлять не стану, что встречал вас, если вы все еще в розыске.

Документ показал Клюев, сразу же уточнивший, чем конкретно он занимался в столь грозном учреждении. Лихарев документом остался очень доволен.

— Хорошо, ребята, давайте, хлопнем по первой, а там видно будет.

— Хлопнули по первой, немного закусили и тут же хлопнули по второй.

— Теперь валяйте, рассказывайте про ваши дела, — предложил Лихарев.

Рассказал Клюев, начав с того, что они случайно оказались там-то и там-то, а потом кто-то подбросил им оружие. Они поехали на встречу с товарищем, а товарища застрелили, а потом автомобиль, в котором ехал стрелявший, перевернулся. Им удалось выяснить, что стрелявший имел самое непосредственное отношение к Юлину.

— Угу, — констатировал Лихарев, — и вам кто-то рассказал, что я вел дело этого самого Юлина. Раз вы пообещали ему, что не будете называть его имя, то и я интересоваться не стану. Тем более, что мне совсем не хочется этого делать.

Значит, так... В поле зрения областной прокуратуры этот Юлин, кличка Спортсмен, попал летом девяносто первого года, в самом начале лета. То есть, до путча было относительно далеко, — Лихарев криво улыбнулся. — Я почему уточняю насчет этого? Потому что бардака тогда чуть поменьше было, при Союзе, и, самое главное, народ толковый в органах держался — платили более или менее достаточно.

И этот толковый народ — из уголовного розыска —. неоднократно фиксировал случаи мошенничества, вымогательства, шантажа с участием разных веселых ребят. И в оперативных сообщениях об этих случаях — пять-шесть фамилий, которые чаще других повторяются. Фамилия Юлина, Спортсмена, повторялась не чаще тех пяти-шести, но сыскари, пользующиеся услугами осведомителей, довольно скоро установили — именно Юлин стоит за многими, если выражаться официальным языком, эпизодами. Берут, к примеру, автомобильного «кидалу», тот начинает давать показания — только успевай записывать. Доходит дело до суда — «кидала» заявляет в наглянку, что следователи из него показания «выбили», свидетели вдруг показания свои меняют на совершенно противоположные, да и потерпевший вроде бы, оказывается, не так уж был и обижен «кидалой».

Или берет шустрый парнишка, сопляк еще, школьник вчерашний, деньги у своих знакомых или не очень знакомых на предмет «доставания» разного дефицита — от дамского белья до видеомагнитофонов. Проходят все сроки — товара нет. Денег тоже нет. Потерпевшие, а чаще их родители, хватают мальца за грудки: ах, сученыш, гони «бабки», не то... И часто оказываются в больнице с телесными повреждениями. И что характерно — больше денег назад не требуют. А повреждения свои объясняют почти все одинаково: пьян был, забрел в незнакомый район, кто бил, вообще понятия не имею, да и не били меня, возможно, в котлован строительный свалился...