Кто закажет реквием

И тут он увидел, что шум, произведенный в результате их вторжения, заставил появиться в вестибюле обитателей этого таинственного дома. Первой бросилась в глаза Бирюкову женщина, которая несколько минут назад выходила из душа. В сознании моментально зафиксировались вызывающе короткий, вызывающе обтягивающий тело халат, ярко накрашенные губы, кокетливая белая шапочка. И эта шлюха выполняет ту же самую работу, что и псы в форме защитного цвета — охранники, которых они с Витей только что нейтрализовали — то есть, работу надсмотрщика, цербера.

Ярость позволила тренированным мышцам сработать с мощью и четкостью пресса, штампующего кузова тяжелых грузовиков. Вешалка сразу сделалась невесомой, а дверь разлетелась в мелкие щепки уже после третьего удара.

Еще раз оглянувшись — женщина, двое мужчин, но не в защитной форме, а в белых халатах, вид внушительный, только Витя с ними все равно играючи справится — Бирюков отшвырнул вешалку и, разбирая на ходу остатки завала в виде обломков двери (попросту круша их руками и ногами), ворвался в комнату.

Кристина содержалась в этом помещении одна. Напуганная шумом и грохотом вторжения, она отбежала подальше от двери и теперь стояла, забившись в угол у окна.

Но увидев, кто к ней припожаловал, она мгновенно изменилась в лице и бросилась навстречу Бирюкову. Сказать, что она обняла его, значило бы не сказать ничего. И дело вовсе не в том, что она обняла его слишком крепко, напротив, она казалась несколько ослабевшей. Но пережитые потрясения и страдания так ясно проступили в том искреннем, абсолютно ненаигранном порыве, что у Бирюкова сжал горло спазм.

Однако он ни на секунду не забывал о том, что полное ее освобождение наступит только тогда, когда они вырвутся из этого каземата.

— Одежда твоя где? — быстро спросил он Кристину.

— Не знаю, — испуганно ответила девушка. — Они все отобрали.

— Ладно, — Бирюков бросил взгляд на ее ноги — шлепанцы из кожезаменителя, — уходим по-быстрому, в чем есть.

Он схватил ее за руку, подвел к выходу и выглянул в вестибюль. Тут ситуация изменилась не в их пользу. Витя держал перед собой того охранника, который влетел сюда от удара его ноги. Пистолет Вити был приставлен к затылку жертвы. Повернув голову в сторону входа, Бирюков увидел, что оклемавшийся страж, которого он нокаутировал при вторжении, стоит в двери и целится в Витю.

Только сейчас Бирюков вспомнил о пистолете, который ему вручил Кирилл Беклемишев. Отпрянув вместе с Кристиной назад в комнату и выхватив из -за пазухи ПБ, он высунулся из за притолоки уже гораздо медленнее и, не очень тщательно прицеливаясь в ноги охранника, нажал на спуск три раза подряд.

Три негромких хлопка — и охранник, рефлекторно схватившись за простреленное бедро, присел. Однако уже в следующее мгновенье две пули вошли в дверной косяк в десятке-другом сантиметров от головы Бирюкова.

В отличие от их с Витей пистолетов, пистолеты охраны не были снабжены глушителями. В пустом вестибюле грохот получился оглушительным.

Вслед за этим незадачливый стрелок рухнул на холодный кафель всерьез и надолго: одна пуля вошла в его тело чуть пониже ключицы, зато вторая попала в скулу чуть левее носа.

Надолго успокоив охранника, которого он удерживал, ударом ствола пистолета по голове, Витя, на ходу кивнув Бирюкову, понесся к выходу.

Мужчины в белых халатах так сноровисто улеглись на пол после того, как прозвучал первый достаточно громкий выстрел, что создалось впечатление, будто они проделывали это упражнение далеко не в первый раз. Зато сексапильная медсестра отреагировала совершенно не в духе сурового времени: она взвизгнула, отпрянула к стене и обмочилась.

Таща за руку босоногую Кристину — шлепанцы она потеряла еще на середине дистанции от двери комнаты до входной двери — Бирюков выбежал вслед за Витей в темный двор.

Теперь им предстояло выполнить последнюю, но не самую простую на сегодня задачу — форсировать ограду. Если сами они проделывали данное упражнение без сучка и задоринки, то для Кристины, несмотря даже на ее спортивность, преграда могла оказаться труднопреодолимой, а ведь у беглецов каждая секунда была на счету, надежда на то, что охранников было всего только четверо, могла и не сбыться.

Но все прошло лучше, чем представлялось до начала форсирования — Бирюков, как домкрат, выжал вверх на вытянутые руки Кристину, опирающуюся своими босыми ступнями о его ладони, на самом верху девушка как-то удивительно ловко управилась сама, а внизу, дернув ее за ногу и тем значительно ускорив спуск, Кристину поймал на руки Витя.

«Джип-чероки» ждал их на том же месте.

— Шум получился, — хмуро констатировал Беклемишев, давая с места полный газ.

— Шум получился, — согласился Витя. Больше они в пути впечатлениями и информацией не обменивались.

— Вот в этой комнатушке всего час назад была девушка, как две капли воды похожая на тебя, — сказал Бирюков Кристине, eдва они появились в квартире Беклемишева. — На время операции по твоему освобождению ее пришлось переправить в другое место, потому как неизвестно было, завершится ли эта операция успешно или нет.

Он умолчал о том, что до штурма каземата они с Витей нагрянули на квартиру профессора Бурмака — как оказалось, не очень охраняемую, с неукрепленной дверью — и потребовали от известного хирурга назвать место содержания «подопытных кроликов». Профессор Бурмак, наверное, и в самом деле не знал, где такое место находится, но он назвал им телефон и адрес некоей Клары Борисовны, которая ведала в его клинике очередностью операций и подбором доноров.

С Кларой Борисовной пришлось бы возиться гораздо дольше — в ее квартире была самая современная сигнализация, стальную дверь мог преодолеть только бронебойный кумулятивный снаряд, а размещалась квартира на седьмом этаже — если бы не предварительный звонок Бурмака, которого налетчики грозились из-под земли достать в том случае, если он вздумает внести корректировку в свое распоряжение после их ухода. Но уже внутри квартиры Клары Борисовны возникли осложнения, в результате которых хозяйка была крепко связана, рот ее был заткнут кляпом. С мужем Клары Борисовны поступили точно так же, телефон обрезали.

И вот теперь можно было на какое-то время передохнуть.

— Ты можешь мне объяснить более или менее внятно, чтo же с тобой произошло позавчера — удивительно, кажется, уже неделя прошла — да, позавчера вечeром? — спросил Бирюков у Кристины.

— Ох, могу, — вздохнула девушка. Выглядела она уставшей, лицо ее было бледным, под глазами залегли тени.

— Валер, может быть, погодишь с расспросами? — осторожно заметил Беклемишев. — Теперь-то все позади вроде, а девчонка, небось, голодная, да и устала до чертиков.

— Ничего, будет есть и рассказывать, — настоял Бирюков. — Выпить ей тоже полезно будет, если тебе бренди не жалко.

— Бренди мне не жалко, — почти обиженно прогудел Беклемишев.

— Спасибо, — слабо улыбнулась Кристина. — Наверное, мне и в самом деле необходимо рассказать все сразу...

Вечером в пятницу я торопилась на вокзал. А до того засиделась в читалке — книги на дом не выдают, а завтра семинар, надо уйму материала переработать... Ну, в общем, это неинтересно все — про читалку и семинар. Интересное началось у входа на перрон. Преграждает мне дорогу этакий вежливый и с виду приличный молодой человек...

— Во что он был одет? — быстро спросил Бирюков.

— Темный плащ и кепка.

— А вместе с ним был здоровый и грубый парень с противным тягучим голосом?

— Был, — удивленно протянула Кристина. — А тебе откуда это известно?

— Молодой человек носил фамилию Хохлов и служил в уголовном розыске, — проигнорировав ее вопрос, продолжил Бирюков.

— Все правильно, — удивлению Кристины не было границ.

— Ладно, дальше что случилось?

— Они посадили меня в машину и повезли.

— Ты их спрашивала о том, куда и по какому праву они тебя везут?

— Да, а еще я сказала, что могу разбить стекло и позвать на помощь...