Страница 19 из 87
Реакция незнакомца оказалась не совсем такой, как предполагал Петцольд. Вместо того, чтобы попытаться объясниться, или тем паче снова начать провоцировать, этот Вайзель — или кем он был на самом деле — быстро, не попрощавшись, покинул дом.
Конечно, сейчас, когда границы России открылись, в Европе, где границ практически не существует, можно добраться до любого места и найти любого человека. Поэтому Петцольд и не прятался особенно, только убрался с оживленного перекрестка и все.
Он сам подал в отставку, можно сказать. Вернее, отставка его произошла автоматически. В середине девяносто первого года он просто перестал выходить на связь. Разумеется, для агента это случай небывалый. Его не раскрыли, не перевербовали, он просто оставил привычное занятие. А через несколько месяцев и случилась эта автоматическая отставка. Петцольд даже не стал искать аналогий — что, например, случилось с агентами Австро-Венгрии, когда империя распалась? Что случилось со всеми подданными империи? Их бросили. Пример белочехов, вернувшихся домой через несколько лет, пропутешествовав вокруг земного шара, наводил на размышления.
Конечно, Россия автоматически становилась правопреемницей Союза. Почти во всем, наверняка и в том, что касалось заграничной агентуры. Но Детлеф Петцольд себя вычеркнул, сознательно вычеркнул, о чем и сообщил связному в конце того же девяносто первого, за несколько дней до Беловежского соглашения... Его не тревожили, что вообще-то было явлением ненормальным.
И вот визит этого Вайзеля... Конечно, некоторые агенты использовали свое положение. Способов обогащения, особенно, если существовала «крыша», позволяющая переправлять грузы без таможенного досмотра, как, например, в случае дипломатических отправлений, существовало довольно много, но чтобы заняться откровенным воровством...
Петцольд знал, что из Западной группы войск ворованные автомобили отправляются эшелонами, как имущество армии. Визитер назвал Плауэн и Лейпциг. И в Плауэне, и под Лейпцигом стояли российские части. Угонщики наловчились угонять автомобили даже на туманном Альбионе, переправлять их паромом во Францию, а уже оттуда дорога была известная, накатанная — через Страсбург, Мец, Мюлуз.
Далее автомобили, если они не шли через военных, то попадали в Польшу, где существовали целые предприятия по перебивке номеров, перекрашиванию автомобилей и прочему «камуфляжу».
Петцольд сразу же проверил, существует ли в действительности фирма, указанная в визитной карточке Вайзеля. Затем Петцольд проверил, чем в действительности эта фирма занимается. Выяснялось — продажей автомобилей, в том числе и ворованных.
В таком случае создавшуюся ситуацию можно было назвать типичной ситуацией для психушки. Ему, нелегалу, предлагали торговать крадеными автомобилями! Нет, они там, в России, в самом деле сошли с ума — они всем подряд торгуют, вот уже начали и агентурой приторговывать.
У Петцольда сначала даже возникло желание восстановить связь с Центром и спросить, как получилось, что о нем, «Угрюмом», знает чуть ли не каждый российский мафиозо, промышляющий в Европе. Но связываться с Москвой «Угрюмый» не стал, хотя он мог бы воспользоваться и запасным вариантом, иным каналом.
А вдруг это просто грубая провокация? Вовлечь в криминал, сдать полиции... Но в таком случае проще подбросить германской контрразведке, БНД, данные о нелегале, носящем фамилию Петцольд и работавшем ранее агентом по продаже автомобилей. И не только немцы заинтересовались бы им. Разведки нескольких натовских стран смогли бы предъявить счет Петцольду за ущерб, нанесенный этим странам, они смогли бы поинтересоваться, причастен ли «Угрюмый» к бесследному исчезновению своих агентов.
Нет, вариант с раскрытием нелегала явно не подходит Центру — «Угрюмый» много знает. Проще устранить его физически. Но уж к этому варианту он готов ежедневно и ежечасно. Здесь его устранить труднее, это в большом городе убийце очень легко вынырнуть из толпы и снова бесследно в ней раствориться. А здесь «Угрюмый» знает практически всех в округе, приближение чужака он чувствует на расстоянии...
... И вот теперь эта встреча.
— Допустим, что все это и в самом деле так, как вы сказали — относительно вашего имени и места жительства во Фрайбурге. Но кто же вы на самом деле? — повторил свой вопрос Детлеф Петцольд. — Вы из бывшей «штази»?
— Нет, что вы, — она поспешно замотала головой. — В противном случае у меня были бы крупные неприятности. Ведь после открытия доступа ко всем спискам министерства безопасности ГДР стольких людей уволили с работы и даже отдали под суд...
— Но на кото же вы, в таком случае работаете? Кто вы вообще по национальности?
— Я немка. А работаю... Впрочем, обо мне трудно сказать «работаю», я ведь почти ничего не умею. Да что там «почти» — совсем ничего не умею. Обо мне лучше сказать так — я представляю интересы ваших друзей.
Она смотрела на него широко открытыми темно-голубыми глазами, и весь ее облик настолько соответствовал последним не слишком хитрым фразам, что Петцольд улыбнулся бы, не оправдывай он в любых ситуациях своего прозвища.
— У меня нет друзей, — сказал он. — Во всяком случае, я не знаю об их существовании.
— Но ведь они знают о вашем.
— Очень интересно. В таком случае расскажите мне о них.
— Я их не знаю. То есть, всех не знаю. Это российская внешняя разведка.
— Вы хотите, чтобы я поверил в то, что вас, гражданку ФРГ, завербовала разведка России? Что они, нарушив всю систему разведки, достигли столь выдающихся успехов за такой короткий срок? Нет, девушка, я не настолько наивен.
— Но ведь так и есть на самом деле. Правда, я не знаю, подойдет ли здесь термин «завербовали». Словом, у меня был друг...
— Ладно, оставим пока эти детали. В данном случае меня интересует, что нужно этим... друзьям от меня. А главное — почему именно от меня?
— Они хотят материалы.
— Какие материалы?
— Видеопленку с записью секретного совещания и протоколы этого совещания.
— Очень интересно. Скажите только, о каком совещании идет речь, и я, быть может, начну искать эти вещи — специально ради ваших прекрасных голубых глаз.
— О том, что пленка и протоколы у вас были, знают в Центре.
— Каком центре, Маргарита? О чем вы?
— Вы должны знать, о чем я говорю, — во взгляде женщины были решимость и отчаяние. — И вы должны догадываться, что о вашем знакомстве с видеопленкой знают не только ваши друзья. Из Центра просили передать, что вам угрожает опасность. Меня послал «Густав».
— Какой «Густав»? О чем вы говорите?
— Но ведь вы прекрасно знаете, кто он такой. К несчастью, он исчез. Его... как это называется?.. Эвакуировали, вот.
Любой человек должен был вздрогнуть, услышав это слово. Эвакуировали. Проще говоря, насильно вывезли в Россию. Новые психотропные средства могут сделать из человека послушную куклу, абсолютно лишенную собственной воли, но внешне он будет производить впечатление совершенно нормального.
«Угрюмый» не вздрогнул. Он производил впечатление человека, утомленного прогулкой-пробежкой. Он не упустил вскипевший кофе, приподнял над огнем турку, дождался, пока шапка кипящей пены осядет, и из горлышка турки глянет антрацитово-черная поверхность напитка, потом еще раз опустил турку на огонь, держа ее за длинную ручку, подержал немного и быстро выключил газ.
«Густав» был одним из связных, через которых он выходил на Центр. Нет, здесь решительно ситуация для психушки. Сначала этот Вайзель, явный провокатор. Теперь девица. Либо она играет — в таком случае уж очень она талантливая актриса, даже гениальная, «Угрюмому» практически не приходилось встречать случаев столь правдоподобного перевоплощения — либо...
Либо об «Угрюмом» знает гораздо больше людей, чем нужно. Просто удивительно, как к нему не явились агенты служб безопасности ФРГ и не взяли его под белы руки.
Случай и в самом деле клинический. Боже праведный, да
ведь они там все сошли с ума. Гигантский организм, в котором мозг не просто стал неспособным к нормальным мыслительным процессам, но в силу патологических изменений не может уже контролировать работу жизненно важных органов во всем теле. Вот что происходит сейчас с Россией.