Земной круг

Снова началась починка кочмары. Ее опять замазывали глиной, обшивали досками, забивали щели мхом. Но все было тщетно. Гнилое судно текло. В это время в пролив зашло промысловое судно Водохлебова. Корабельщики поглядели на кочмару и ужаснулись — как мог только ходить на ней Розмыслов в карских льдах!

Они уговорили бесстрашного штурмана вернуться в Архангельск, а облепленную отрубями кочмару бросить на устье речки Маточки. Восемь спутников Розмыслова окончили жизненный путь на Новой Земле, откуда начиналось сведыванье пути к Северной Америке.

Кресты на Унимаке

Над прибрежным холмом, где стояла юрта Левашова, поднялся деревянный крест с надписью: «Съ 1768 на 1769 г. зимовалъ здесь съ судномъ флота капитанъ — лейтенантъ Левашевъ».

В мае 1769 года у Левашева было двадцать семь больных цингой. Судьба была еще милостива к людям «Святого Павла». От этого недуга во время зимовки умерло лишь три человека. Были и другие потери. Казак Салманов — тот, что когда-то записывал рассказы Глотова, — вместе с квартирмейстером Шараповым пошли однажды на охоту да так и не вернулись. Никто не мог узнать, где они сложили свои головы.

Один алеутский начальник — тойон, сблизившись во время «веселостей» с русскими, согласился пойти на поиски Петра Креницына. Алеутский начальник собрал сто байдар и двинулся в сторону Аляски. В пути его люди бились с враждебными воинами, осыпавшими стрелами флотилию мужественного уналашкинца. Но тойон свято хранил письмо, данное ему Левашевым для передачи Креницыну.

Петр Креницын в то время тоже составлял скорбный список жертв зимовки на Унимаке. У него умерло тридцать шесть человек. Смерть унесла Степана Глотова, Афанасия Дудина-большого, подштурмана Конона Ларионова, двух штурманов — С. Чиненого и М. Крашенинникова, промышленных А. Дружинина, М. Лебедева и Н. Новоселова

[282]

Оставшиеся в живых, отдавая последние почести погибшим героям, обтесывали лиственничные бревна и сколачивали из них высокие и грубые кресты. Креницын приказал построить еще один «особливый большой крест», водрузить на нем крест из меди, а в углубление в нем вложить записку о пребывании «Святой Екатерины» у берегов Аляски и Унимака.

Петр Креницын во время зимовки тоже писал научные заметки о трех землетрясениях 1769 года. Люди «Святой Екатерины» за время пребывания на Унимаке сделали много для исследования «Лесного острова» — Аляски

[283]

Горсть унимакских зимовщиков, изнемогавших от цинги, в мае 1769 года неожиданно увидела две байдары, вошедшие в пролив. Над одной из них развевался белый флаг, как потом оказалось — холщовый платок на шесте. Алеуты, сидевшие в байдаре, громко выкрикивали имя капитана Левашева.

Люди Креницына обезумели от радости, встречая посланцев Левашева. Отважный тойон с Уналашки рассказал, что он потерял девяносто восемь байдар, а все же пробился к Унимаку. Он вручил Креницыну письмо из залива Игунок.

Начальник экспедиции, прочитав это послание, покачал головой: Левашев звал «Святую Екатерину» к себе на Уналашку, не зная, что Креницын и его зимовщики сами едва держались на ногах.

Тойон уналашкинских алеутов вытирал обильный пот холщовым платком, снятым с древка. Он и два его приближенных пили в юрте Креницына кяхтинский чай с китайскими леденцами. Перед тойоном лежали богатые русские подарки — сукно, ножи, цветной бисер.

Алеутский старшина, свершив свой подвиг, бесстрашно пустился в обратный поход с письмом к Левашеву.

В первых числах июня 1769 года Левашев поднял паруса, вывел гукор в большой залив, миновал угрюмую скалу Монах и уже уверенно, по пути, разведанному тойоном, двинулся к зимовке Петра Креницына.

Вскоре оба корабля покинули Северную Америку и пошли к устью реки Камчатки. Изнуренные мореплаватели еле справлялись с парусами.

Первые русские поселенцы Аляски зазимовали в теплых избах Нижне-Камчатского острога.

Господа геодезисты

Наш старый знакомый, казак из чукчей Николай Дауркин, в 1769 году снова искал «Большую Американскую землю» против Медвежьих островов. Все еще была жива мысль Плениснера о близости Америки к устью Колымы.

Дауркин вел с собой трех господ геодезистов — И. Леонтьева, И. Лысова и А. Пушкарева.

Эти прапорщики, вооруженные квадрантами, треножниками и подзорными трубами, тоже надеялись узреть американский берег. «Земля Андреева» но давала им покоя.

Представление о походе казака-чукчи и геодезистов дают карта

[284]

Они отправились из устья Колымы на запад по берегу моря к речке Убиенной и увидели у озера Хомучева Лаптевский маяк. От устья речки Якутской сошли к морю и шли льдами, оставляя влево высокие береговые утесы, до устья Крестовки. От нее начался переход на первый Медвежий остров.

Николай Дауркин, конечно, был одержим. На Медвежьих островах он прежде всего кидался на осмотр древних строений, так прочно сидела в нем мысль о русской крепости на Хевуврене, что в Северной Америке. На третьем Медвежьем острове он осмотрел укрепление, построенное незнаемыми людьми из дикого серого камня. И на пятом острове казак-чукча снова стоял у полуразвалившихся крепостных стен, сложенных из плавника.

С пятого острова пошли на север. Дауркину и господам геодезистам удалось подняться до 70°58′ северной широты. Но морской лед был так тонок, что люди слышали, как колышется и дышит холодная пучина под их ногами, Искатели «Большой Американской земли» были вынуждены вернуться обратно в Нижне-Колымский острог.

Неотвязная мысль снова овладевает Николаем Дауркиным. Он составляет карту 1774 года и помещает на ней крепость с надписью: «Деревянная крепость той Большой земли…»

[285]

Дерзания Федора Розмыслова и походы Дауркина вместе с господами геодезистами были тесно связаны с теми трудами, что совершали сподвижники Креницына и Левашева под небом Северной Америки.

X. УЧЕНЫЕ-САМОРОДКИ

Гибель Петра Креницына

Карл Третий, король испанский, был встревожен русскими успехами на севере Тихого океана. Монахи-францисканцы держали совет с капитанами кораблей, отправлявшихся к 50° северной широты. Это было в 1769 году. Вот когда снова вспомнили о сказочном Аниане! Возникли католические миссии в Калифорнии. Брат Жюниперо поставил на морском берегу крест с надписью об основании Монтерея. Одновременно монахи стали застраивать Сан-Диего. Но выше 36°48′ северной широты испанцам тогда продвинуться не удалось, как они ни старались. В 1770 году, после бедствий, перенесенных на Умнаке, в Большерецк и Охотск возвратился Афанасий Очередин. «Компанионы» В. Шилов, И. Лапин, А. Орехов были обрадованы богатой добычей, доставленной подштурманом в трюмах «Святого Павла». Он привез бобров и много лисиц. Лисьи острова оправдывали свое название.

На пановском корабле пришел и Евстрат Деларов, македонский грек, добывший более пяти тысяч бобров. Вернулись Вторушин со Смолиным с Умнака и Уналашки, Коровин и Коренев на «Петре и Павле», побывавшие на Андреяновских островах. (Более раннее плавание на «Живоначальной Троице», их исследования и знакомства с мужиком Кашмаком мы уже описывали под 1764 годом).

Сдав умнакских лисиц, Афанасий Очередин принялся за составление карты Алеутских островов

[286]

282

По другим сведениям, у Креницына умерло шестьдесят человек к концу зимовки и в живых осталось только двенадцать мореходов.

283

Ф. Гельвальд свидетельствует, что Креницын совершил четырнадцать морских переходов вдоль берега Аляски, а затем пересек полуостров. Но подробности этих подвигов неизвестны.

Бесспорно лишь одно: русские люди в 1768–1709 годах впервые прошли по Аляскинскому полуострову и обследовали его берега. Впоследствии Адмиралтейств-коллегия обмолвилась, что Петр Креницын видел на восточном берегу Аляски много удобных проливов на протяжении ста пятидесяти верст. В таком шлюпочном или байдарочном походе безусловно участвовал Михайло Крашенинников, искусный составитель карт. Называют еще имя штурмана Якова Панова (Панкова?), составившего карту Алеутских островов по данным Креницына и Левашева.

См. Г. А. Сарычев. Путешествие по северо-восточной части Сибири, Ледовитому морю и Восточному океану. М., 1952, с. 290.

284

Эта карта находится в «Портфелях Миллера», № 539, 1, тетр. 1.

«Карта, сочиненная секретному вояжу от Нижне-Ковымской крепости до речки Крестовки, а от оной в море к пяти Медвежьим островам» (1709) настойчиво указывает под литерой «А» на то, что у северного конца пятого острова стоит «старая крепостца незнаемых людей».

Вверху карты справа, в пышной рамке, старательно изображен вид этой твердыни Медвежьих островов.

Впоследствии эта зарисовка перешла в левый угол карты Плениснера. Первичный рисунок крепости принадлежал самому Дауркину.

Карта напечатана в книге «Открытия русских землепроходцев и полярных мореходов». М., 1951. См. приложения, карта № 19.

285

«Карта Чукоцкого носа, сообщенная от полковника Плениснера». Напечатана в 1780 году в «Месяцеслове историческом и географическом». См. также В. Визе. Моря Советской Арктики. М. — Л., Издательство Главсевморпути, 1948, с. 247.

286

Центральный государственный архив древних актов, карты Иркутской губ., № 62. О карте Очередина упомянуто и в известной рукописи А. С. Полонского «Промышленники на Алеутских островах» (1743–1800) на 152 листах, хранящейся в архиве Географического общества СССР (разр. 60, об. 1, № 3).