Страница 4 из 50
Захватническая политика наполеоновской империи вызвала рост национально-освободительных движений. В. И. Ленин писал, что «империалистские войны Наполеона продолжались много лет, захватили целую эпоху, показали необыкновенно сложную сеть сплетающихся империалистских отношений с национально-освободительными движениями».[26]
Ленин разъяснял, что применительно к той исторической эпохе империализмом он называет «грабеж чужих стран вообще, империалистской войной — войну хищников за раздел такой добычи».[27]
Первое десятилетие XIX в. ознаменовалось непрекращающимися вспышками народной освободительной борьбы в Испании, развитием карбонарского движения в Италии, отдельными антинаполеоновскими выступлениями в немецких государствах и Австрии.
Ярким проявлением народной борьбы в Западной Европе против наполеоновской тирании стало национально-освободительное движение испанского народа, переросшее во всеобщее восстание. После вторжения в 1808 г. французских войск в Испанию и захвата Мадрида по стране пронеслось воззвание: «Отечество в опасности! Испанцы! Восстанем все для его спасения!».[28] События в Мадриде «сыграли роль фитиля, приложенного к бочке с порохом».[29] По всей стране стало развертываться национально-освободительное движение. Руководство им взяли на себя местные хунты. 6 июня в Севилье от имени всего народа было опубликовано объявление воины Наполеону. Трудовой народ Испании, лучшие представители интеллигенции, в отличие от трусливой позиции господствующего класса, правительственных кругов, проявили твердость и решительность в освободительной борьбе, подлинный патриотизм. Самоотверженной борьбой они вписали яркие страницы в историю своей Родины. С удивлением и страхом отмечал в конце 1808 г. французский маршал Журдан все разгоравшуюся в Испании освободительную народную борьбу — герильерос. По его представлению, новые удары французских войск должны были покорить народ, но в Испании этого не происходило. «В Испании же совсем наоборот, — недоуменно писал Журдан. — Чем чувствительнее поражаешь ее армии, тем ревностнее народ хватается за оружие. Чем более подвигаются французы, тем опаснее становится их положение».[30] Наполеону приходилось вводить в Испанию все новые военные силы, что в известной степени мешало концентрации войск, переброске их к границам России.
В захватнических планах Наполеона война против России занимала особое место. Россия была не только сильным политическим противником наполеоновской Франции на международной арене, преградой в осуществлении ее завоевательских планов. Сама Россия для буржуазной Франции представляла большой интерес как страна с огромными материальными богатствами, людскими ресурсами. Крупная французская буржуазия, стремясь к мировому господству, надеялась на получение новых богатейших сырьевых баз, рынков сбыта. Подчинить Россию экономическим и политическим интересам французской буржуазии, превратить ее в придаток наполеоновской империи можно было, лишь покорив страну военной силой, в результате чего ею была бы утрачена государственная самостоятельность и национальная независимость. Именно эти грабительские, поработительные цели и преследовал Наполеон. Он вынашивал идеи отторжения от России огромных территорий, лишения ее выходов в незамерзающие моря, фактического расчленения страны и низведения ее в ранг второстепенного государства. Огромные по размерам отдельные земли России Наполеон замышлял передать за участие в войне австрийскому и прусскому монархам, польским магнатам, турецкому султану.
К 1811 г. наполеоновская империя вместе с зависимыми от нее государствами насчитывала 71 млн. человек (тогда Европу населяло 172 млн. человек).[31]
Несмотря на тяжелый для России Тильзитский мир, Наполеон не смог превратить ее в своего вассала. Ему не удалось с помощью России разрушить могущество Англии. Фактический военный нейтралитет России после Тильзита в англо-французской войне, ее отказ от политики усиления континентальной блокады способствовали дальнейшему обострению франко-русских отношений. О том, что война против России теперь становилась одной из главных задач завоевательской политики Наполеона, свидетельствуют сказанные им незадолго до вторжения следующие слова: «Через пять лет я буду господином мира. Остается одна Россия, но я раздавлю ее».[32]
Победа над Россией должна была помочь Наполеону усилить борьбу против Англии, положить начало наступлению на народы Азии. Как писал французский историк А. Вандаль, перед вторжением в Россию Наполеон следующим образом прогнозировал дальнейшее развитие своих планов мирового господства: «Чтобы добраться до Англии, нужно зайти в тыл Азии с одной из окраин Европы … Представьте себе, что Москва взята, Россия сломлена. … Скажите мне, разве есть средство закрыть путь отправленной из Тифлиса великой французской армии и союзным войскам к Гангу; разве недостаточно прикосновения французской шпаги, чтобы во всей Индии обрушились подмостки торгашеского величия».[33]
Е. В. Тарле, изучавший захваченные у французов в 1812 г. карты, замечал, что среди датированных 1811 годом были карты Турции, Средней Азии и Индии.[34]
Россия тогда не стремилась к войне с Францией, надеясь на возможность урегулирования сложных внешнеполитических проблем дипломатическим путем, посредством участия в переговорах правительств ряда европейских государств. Российская дипломатия вела активную борьбу за их выход из-под наполеоновского господства. Готовя войну против России, Наполеон поставил перед собой задачу добиться ее полной изоляции на международной арене. Это давало бы возможность обеспечить над ней военное и экономическое превосходство и поставить под удар всю границу России от Белого до Черного морей. Российской дипломатии, действовавшей в чрезвычайно неблагоприятной, тяжелой для нее международной обстановке, тем не менее удалось заключить в апреле 1812 г. союзный договор со Швецией, в мае подписать Бухарестский мир с Турцией. За спиной Наполеона Россией фактически были восстановлены дипломатические отношения с Англией (мирный договор был подписан в июле 1812 г.), велись дипломатические переговоры с Пруссией и Австрией. Но предотвратить войну Россия не могла.
Заключением русско-шведского союзного договора Наполеону было нанесено первое значительное поражение на арене дипломатической борьбы. Этот договор заложил основы новой, шестой антинаполеоновской коалиции, борьбу за которую возглавила Россия. «В многовековой истории взаимоотношений России и Швеции … 1812 год занимает особое место … — справедливо отмечает советский исследователь В. В. Рогинский. — Тенденция к миру и сближению с Россией, которая начала пробиваться уже после Северной войны 1700–1721 гг., стала определяющей».[35]
Подписанием М. И. Кутузовым Бухарестского мирного договора с Турцией была прекращена длившаяся с 1806 г. русско-турецкая война, Франция лишалась мощного военного союзника, возможности привлечения огромной османской армии к французской на южном фланге при вторжении в Россию.[36]
По этому договору Бессарабия вошла в состав России, что имело огромное историческое значение для дальнейших судеб молдавского народа. В той обстановке это имело и важное стратегическое значение: обеспечивалась неприкосновенность южной границы России, возможность в дальнейшем переброски армии адмирала П. В. Чичагова из Дунайских княжеств для прикрытия в случае войны юго-западных районов страны.
26
Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 35. С. 382–383.
27
Там же. С. 382.
28
Каррель А. Испания и ее революция. СПб., 1866. С. 16.
29
Майский И. М. Испания. М., 1957. С. 53.
30
Трачевский А. Испания девятнадцатого века. М., 1872. С. 155, 168.
31
Жилин П. А. Гибель наполеоновской армии в России. М., 1974. С. 70.
32
De Pradt. Histoire de l’ambassade dans le Grand Duche de Varsovie en 1812. P., 1815. P. 23–24.
33
Вандаль А. Наполеон и Александр I. Франко-русский союз во время Первой империи. СПб., 1913. Т. III. С. 347.
34
Вопр. истории. 1982. № 10. С. 93.
35
Рогинский В. В. Швеция и Россия: Союз 1812 года. М., 1978. С. 156.
36
История дипломатии. М., 1959. Т. 1. С. 484.