Страница 12 из 74
И многие союзники смелые;
С могучею свитой
На сбор явился Тускулан Мамилий,
Царевич из рода
латинского.
XIII
А у желтого Тибра
Царило смятенье и страх.
Со всей обширной равнины
К Риму люди бежали.
На милю вкруг города
Толпа преградила дороги;
Ужасный открылся вид
В те длинные ночи и дни.
XVIII
Я знаю, в сенате
Не было сердца смелее,
Но сильно оно заныло,
Когда плохие вести дошли.
И тотчас поднялся консул,
Сенаторы поднялись
И, второпях подпоясав тоги,
К выходу поспешили.
XIX
Они совет держали стоя
Перед воротами у реки,
Немного у них времени было
На размышление иль споры.
И консул сказал открыто: «Разрушить мост надо,
С тех пор как Яникул потерян,
Иначе город нам не спасти».
XX
Затем прилетел лазутчик
Безумный от страха и спешки:
«К оружию, консул, к оружию!
Ларс Порсена уж здесь».
К низким холмам на западе
Консул свой взор обратил,
Увидел, как темное облако пыли
К небесам поднимается быстро.
XXVI
Но консула вид был печален,
И речь его коротка,
И мрачно взглянул он на стену,
И мрачно смотрел на врага.
«Возьмут они верх над нами
Прежде, чем мост мы разрушим,
А если мост отвоюют,
Что город поможет спасти?»
XXVII
Тогда начальник стражи
Отважный Гораций сказал:
«Смерть к каждому на земле
Приходит чуть раньше иль позже.
И нет для мужчины почетнее,
Чем в смертельном бою
Умереть за могилы отцов
И за храмы своих богов».
XXIX
«Вниз, консул, опускайте мост
Как можете быстрее;
А мне помогут двое
Врагов атаку задержать.
На узкой тропке трое
Могут тысячи остановить.
Кто встанет рядом со мною,
Чтоб мост наш защитить?»
XXX
Тогда сказал Спурий Ларций,
Гордый Рамн он был:
«Я встану по правую руку
И буду с тобой мост охранять».
И крепкий Герминий сказал,
Из Тициев рода он был:
«Останусь по левую руку
И буду с тобой мост охранять».
XXXIV
Теперь все трое доспехи
Затянули на спинах,
И консул стоял впереди,
Топор он держал в руках,
Сенаторы смешались с народом,
Взяв топоры, жерди и ломы,
Ударили по доскам сверху
И снизу сломали опоры моста.
XXXVI
Спокойно и молча трое стояли
И на врагов смотрели.
И громкий всплеск смеха
Раздался в передовом отряде,
Но дальше перед строем три вождя поскакали;
На землю спрыгнув, с мечами наголо,
И, высоко подняв щиты, помчались
К победе на трудном пути;
XLIX
Но вся Этрурия благородная
Страшилась увидеть
Тела окровавленные
Троих бесстрашных на тропе
У страшного входа,
Где трое смельчаков стояли.
Все сжались, как мальчики, что
Рыскали по лесу, чтоб зайца поднять,
А оказались пред темной берлогой,
Где, утробно рыча,
жестокий старый медведь
Среди костей и крови лежал.
LIII
Но тем временем топор и рычаг
Усердно делали дело.
И мост, качаясь, повис
Над кипящим потоком.
«Возвращайся назад, Гораций»,
- Кричали сенаторы.
«Назад, Ларций! Герминий,
Назад! Падает мост!»
LIV
Назад рванулся Спурий Ларций,
Герминий рванулся назад,
Когда шли они, под ногами
Бревно затрещало.
Но, обернувшись назад,
Увидели, что смелый Гораций
На том берегу одиноко стоял,
И назад повернули они.
LV
Но с треском подобным грому
Упали все бревна вниз
И словно плотина, остов могучий
Лег, преградив поток.
И громкий крик победы
Поднялся с римских стен
Когда до осадных башен
Желтая пена взметнулась.
LVII
Один смелый Гораций стоял,
Но помнил он, что впереди
Врагов трижды три тысячи
И широкий поток позади.
Разделайся с ним!», - лживый Секст закричал,
с улыбкой на бледном лице.
«Сдавайся, - Ларе Порсена кричал,
- На нашу милость сдавайся».
LVIX
«О Тибр! Тибр, наш отец!
Тебе молился Рим,
Жизнь римлян и оружье их,
Храни нас в этот день!»
Так он сказал и в ножны
Вложил свой добрый меч,
И в своих доспехах
Он в волны погрузился.
LXII
Никогда пловец, я полагаю,
В столь трудном деле
Не преодолевал бушующий поток,
Чтоб невредимым на землю выйти.
Но тело его отважно
Смелое сердце хранило,
И наш добрый Тибр-отец
Не дал духом ему упасть.
LXIV
И вот он дно ощутил,
Теперь на земле он стоял,
Сенаторы толпились вокруг
Пожать покрытую кровью руку.
И под аплодисменты и крики
И шум громкого плача
Он вошел в городские ворота,
Внесенный ликующей толпой.
LXVII
И все еще имя его звучит
Средь римских мужей,
Когда звуки трубы зовут
На дом вольсков напасть;
И жены все молят Юнону
О сыновьях с сердцем отважным,
Подобных тому, кто мост охранял
В славные старые дни.
Этрусская скульптура представляет типичный лук того времени. Для этрусских скульптур было характерно изображение высоких тонких фигур. Эта бронзовая статуэтка относится к VIII—VI вв. до н.э.