Остров. Трилогия

Собственно, ничего против я не имел. Разве что один вопрос тревожил: не устроит ли новенькая войну за власть в курятнике? Бабские разборки — штука такая. Всех на уши поставит. А оно надо?

Ан'Ругис в ответ потёр подбородок и поинтересовался, где я видел дуру, способную переть против жены Повелителя. Шутник, блин. Во-первых, главная в доме не Лин. Во-вторых, сидеть здесь вечно она не будет. Ну а в третьих, дуры разные бывают. И если событие теоретически возможно…

Что интересно, сам кандидат никак на обсуждение не реагировал. Сидел в сторонке на краешке диванчика, пил отвар, который Касси принесла, и, судя по отрешённому взгляду, размышлял о чём-то своём. Только один раз встрепенулся, когда Вернаен о моей жене упомянул. Да и то как-то вяло. То ли его прадедушка так вышколил, то ли от природа флегма.

В общем, для начала решили показать предполагаемых новичков всем. Через два дня. Как раз Орнаен вернуться успеет. А на завтра — что через час после восхода встречаемся у нас.

Казус Беллиус (Людоед)

Утром опять пришли новости от Эрсиса. Его агенты сообщили об отправке одного из двух столичных легионов в пострадавшую от наших групп провинцию. Гарнизоны в городах усиливать. В первую очередь. Потому что уничтожение урожая и скота дало эффект, которого ни я, ни Сергей не ожидали: напуганное изрядно «приукрашенными» вестями население кинулось скупать продукты. Само собой, тут же подскочили цены на них. Что интересно — по всей Империи. Появились голодные и недовольные. Недобитые сторонники бунтовщиков начали шептать по углам о гневе богов…

К сожалению, о самих бойцах Рагидус не мог сказать ничего. Только слухи. Якобы нескольких убили и даже предъявили тела народу. В смысле, вывесили на площадях. Вот только уверенности, что это не первые попавшиеся бродяги, не было ни у кого. Блондин подчеркнул это особо. Короче говоря, сплошной туман. Никакой ясности. Партнёр теперь бродит по саду и от злости пинает деревья. Хорошо ещё, в человеческом виде. Надо срочно его на выход утаскивать, пока в драконьем буянить не начал.

Сергей

Этот день и следующие два от меня шарахались все. Кроме Каса и девочек. Да и те старались лишний раз не подходить слишком близко. Только неугомонная малышня, бывало, ускользнув от матерей, устраивала засады в кустах. Мол, а вдруг можно будет на драконе покататься? Ага. Щаз-з-з. Дядя дракон был страшно зол и даже камни грызть по ночам не летал. Во избежание. Дядю дракона бесили не ожидание, неизвестность или бессилие. Дядю дракона бесила невозможность. Невозможность смотаться на материк и выяснить, что и как. Потому что дядя дракон обещал. Дал слово. А старый трухлявый пенёк непонятно почему… Н-да.

Такое вот хреновое настроение до самого выхода продолжалось. Потом, когда сели в лодки и вышли из порта, стало полегче. Точнее, пришлось брать свою психованность и засовывать в… в общем, далеко и глубоко. Потому что не дело это — в море народу жизнь портить. А когда дошли до той самой деревушки, где когда-то ночевали перед островком, отпускать стало. Может, потому что перегорело, а может, потому что в бухточке ребятня плескалась. Весело, беззаботно. Гонялись друг за дружкой, брызгались, визжали… Как в каком-нибудь пионерлагере на Чёрном море.

Взгляд со стороны

— Светлого дня, уважаемые! — один из жителей, по причине преклонного возраста уже не ходивший на промысел и предупреждённый о прибытии чужаков кем-то из малышни, спешным шагом шёл к берегу. — Светлого дня, уважаемый Герий! Светлого дня, уважаемые! — повторил он, подойдя ближе.

— Светлого дня, уважаемый Румпель! — густым басом отозвался рыбак, а один из прибывших — молодой человек лет семнадцати-восемнадцати — услышав прозвище, с подчёркнутым вниманием уставился на примечательных размеров нос встречающего.

— У вас тут заночевать можно будет? — между тем продолжал разговор Герсик.

— Дак, а что ж нельзя-то? — местный внимательно оглядел компанию. — Вот только как вас по домам-то… — поскрёб он затылок мозолистой пятернёй. Имелась в деревеньке парочка нестарых ещё вдов, которым такие постояльцы пришлись бы кстати, да вот только селить к ним сразу по нескольку человек было как-то не то. К другим же… У кого дочери почти взрослые, а у кого просто тесно.

— А что, — неожиданно пришёл ему на помощь ещё один пришелец, — сараи все заняты?

— Да свободный-то найдём, — не глядя на спрашивающего буркнул старик, — да только оно не по-человечески как-то. Не по…

— Да нормально! — отмахнулся всё тот же чужак. — Один раз уже ночевали. Ничего не случилось.

— Когда же… — Румпель наконец-то повернулся к говорившему и наткнулся на совершенно пустые глаза. — Э-э-э… Людоед?! То есть я хотел…

Двое

— Приятно, когда тебя помнят. Правда, Кас?

— Не ехидничай. В этом захолустье что угодно запомнят.

— И кого угодно. Да? Особенно если пригрозить спалить деревеньку и настучать по чайнику жрецу.

— Про настучать не надо. Мы его пальцем не тронули.

— Ага! Мы его сапогом по яйцам приложили.

Казус Беллиус (Людоед)

Какая разница, по чему и чем? И кого? Главное — случилось событие. Не мелкая новость вроде «вон тот к вон той больше не бегает», а нечто, сильно выбивающееся из привычного уклада. И запоминают в таких местах именно это самое необычное случившееся, а кто в нём участвовал… Их могут вспомнить, а могут и нет. Меня вот сейчас вспомнили. Приятно? Не знаю. Честно. Зато знаю, что это упростит сегодняшние отношения с местными. Не намного. Но большего и не нужно. Сейчас не нужно. Потом… Потом, как иногда говорит партнёр, намеренно коверкая язык, будем посмотреть.

Встретивший нас Румпель (имени своего он так и не назвал) оказался временным заместителем убывшего в соседнюю деревеньку старосты (всё того же Нырка, чуть ли не через слово вставлявшего в свою речь «Эм»). Немного поломавшись (явно для вида), старик всё же махнул рукой в сторону одного из сараев, пригласил меня и привёзших нас рыбаков на посиделки в общинном доме на закате, когда мужчины вернутся с промысла, и отправился по своим делам. Парни не стали ждать дополнительного напоминания и дружно двинулись заселяться на постой, а мы с Сергеем не сговариваясь пошли купаться.

Сергей

Малышня некоторое время пялилась удивлённо, потом насмешливо (дети, что с них взять?!), потом — когда я начал строить из мокрого песка грубое подобие замка — заинтересованно. Ещё спустя несколько минут самые смелые уже бегали по узкому пляжу в поисках целых ракушек для украшения стен и палочек с листиками для флагштоков и флагов. А какая-то девчонка (такая же голая, как и все) даже вылавливала мелких рачков и аккуратно сажала во внутренний двор «грозной» крепости.

Когда «строительные работы» закончились, мы все дружно полюбовались результатами своего труда, после чего я объявил:

— А сейчас будет штурм!

Мои добровольные помощники сначала радостно завопили, а потом опять стали смотреть на меня, как на ненормального. Мол, а как?! Что штурмовать придётся только что построенный собственными руками замок, детей не смущало.

— Нужна дощечка, небольшая, можно вот такую, — я показал пальцами, — и маленькие камешки…

Сначала хотел слепить грубое (ну не скульптор я!) подобие танка. Потом, как водится, подумал и передумал. Просто насыпал кучку песка, положил на неё найденную одним из мальчишек деревяшку, на деревяшку — камешек, и… «С оглушительным визгом смертоносный снаряд устремился к цели!»

Двое

— Кас, давай к нам!

— Играть с песочком?

— А что? Ты у меня, между прочим, Хранитель Гнезда. Тебе надо опыта набираться.

— Какого ещё опыта?

— Как с детьми играть. Вот родят девочки — и что ты станешь делать?

— А почему я? У них отец есть. То есть будет. Матери…

— …и злобный дядя Людоед… Кас, самому-то не смешно, а? Или ты думаешь, что мои дети оставят тебя в покое?

Казус Беллиус (Людоед)

Когда брат с мелкими почти развалили вторую построенную «крепость», начали возвращаться лодки. Само собой, весёлая компания тут же рассыпалась: кто побежал помогать отцам, кто — матерям. А кому-то просто стало неинтересно. Всё же много в человеческих семьях детей. По сравнению с дар'роу — очень много. И как ещё человеки не заполонили весь остров… А гоблин его знает! Спросил Сергея, который успел уже опять окунуться и теперь грелся на солнышке.