Остров. Трилогия

Второй

«Умник», ради которого мы попёрлись в такую даль, поджидал на крыльце. Мужик выше нас на голову и в плечах в два раза шире. Ну, и морда с кулаками соответствующих размеров. Правда, получив сначала ногой по самому своему любимому мужскому месту, а потом ребром ладони по шее, скрючился этот тип, как какой-нибудь доходяга, что нас, в общем-то, вполне устраивало — легче вязать и обыскивать. По крайней мере, особо в таком состоянии не посопротивляется. Поручив тёмным обработку клиента, мы с Шером выдвинулись навстречу ещё одной группе местных. Угу, именно: приготовив шарик побольше. Как показывает наш с партнёром печальный опыт, если заранее предъявить, чем можешь стукнуть, может, и бить не придётся. Так и сейчас получилось: сообразив, что без жертв с их стороны явно не обойдётся, сельские жители резко затормозили, быстренько попрятали за спины орудия тяжёлого крестьянского труда и чуть ли глазки не потупили.

Примерно через двадцать счётов вперёд протолкался толстый бородатый тип лет под сорок, злобно зыркнул нам за спину, потом уставился на нас и заговорил:

— Слышь, уважаемый, а чё эта вы тут безобразничаете, а?

Взгляд со стороны

— Безобразничаю?! — Людоед поднял брови, изображая крайнюю степень удивления. — Уважаемый не-знаю-как-вас-там, безобразничать я буду, когда начну вашу деревеньку в щепки разносить. За укрывательство отступника и сопротивление Инквизиции.

— К-какой Инквизиции?! — опешил толстяк.

— Инквизиции Храма, — оскалившись, любезно пояснил Казус и, чуть повернув голову, крикнул себе за спину: — Эй, парни, поторопитесь! Похоже, тут ещё отступники есть!

Толстяк застыл, забыв закрыть рот. Неизвестный маг, сопровождаемый нелюдью, только что фактически обвинил его в отступничестве, а их деревню — в укрывании отступника. И какого?! Почтенного, всеми уважаемого жреца, не один год уже денно и нощно помогающего крестьянам в их нелёгкой жизни! Крикнуть бы своим, чтоб били чужаков, да маг этот… Да и вдруг и правда Инквизиция? Тогда что? Тронешь этих — придут другие да всю деревню выжгут, ни старого, ни малого не пощадят. Храм-то хоть и добр, но обид не прощает!

Похоже, другие сельчане подумали о том же, так как мужик вдруг ощутил, что позади и с боков уже никого нет: не дышали в затылок, не сопели в уши… «А может, самозванцы какие? — вдруг мелькнуло в голове. — Спросить бумаги, не покажут, так побить. А там, глядишь, и от Храма благодарность выйдет, за самозванцев-то». Ухватившись за эту мысль, толстяк наконец-то закрыл рот и вдохнул поглубже:

— Эта, уважаемый, прощения просим, а бумага какая есть, что вы из Инквизиции?

Казус хмыкнул.

— А читать вы умеете, уважаемый?

Первый

Интересные вещи получаются: пришёл всего один костяк, перепуганные сельчане позвали жреца, тот прочитал молитву и приложил нахала кулаком. По темечку. Типа, а не фиг шляться по моей территории. Ага. Были бы у бедного скелета трусы, всё бы туда ссыпалось. Слышь, партнёр? Может, мы не тому учимся?.. Не, я про то, что вызубрить пару молитв, и хватит: прочитал погромче, а потом обошёл толпу, благословляя каждого… Во-во, по темечку. Ты понял… Ну, личу можно и обе молитвы прочитать… Ну ты спросил! Вот доведём этого до рыбаков, отправим в город… Не, бойца выделим. Он нас потом на островке этом догонит… А вот пусть Ир с братом и связывается. Рыбакам скажем, чтобы в гавань шли, там их встретят… Фигня вопрос. С вечера не покормим, днём ему просто нечем бегать будет… А ты как думал? Мы, людоеды, народ простой!

Второй

На привале, устроенном на обратном пути, к нам подошёл Канок и очень тихо спросил:

— Командир, а зачем он нам? — и кивнул на пленника. Обернувшись, мы натолкнулись на выжидающий взгляд Ирнаена. Н-да, похоже, отмолчаться не получится, придётся объяснять.

— Понимаете, уважаемые, я бы с большим удовольствием прирезал его ещё там, в деревне, — угу, прислушивается здоровячок, мы-то громко говорим. — И не будь у нас возможности доставить это мясо в город, так бы и сделал. Но поскольку возможность есть, придётся всё делать как положено — трибунал, приговор… В конце концов, там с дровами проще.

— Так мы, что, возвращаться из-за него будем?! — хм, как бы Канок этого недогоблина прямо здесь не прибил.

— Зачем? Отправим рыбаков. Просто дадим им одного бойца в сопровождение. А они потом его на островок завезут.

— Уважаемый! — о! Не выдержал клиент! А ведь от самой деревни даже не пикнул! — А могу я узнать, в чём меня обвиняют? — кстати, а почему «уважаемый»? Купец в Прибрежном нас, помнится, почтенным назвать пытался. Хм, странно. Надо бы этот вопрос как-нибудь аккуратно выяснить.

— Сущие пустяки, почтенный, — где там наша добрая улыбка? Во-от. И ласковости в голос. Чуть-чуть, чтобы не переиграть: — Измена богам, — а что это ты так дёрнулся, а? — Подрыв репутации Храма…

— Ложь! Оба обвинения!

— Почтенный, если вы будете меня перебивать, — н-да, сорвался, бедняга, по глазам видно, что теперь жалеет, — мы до вечера не закончим. На чём я?.. А! И государственная измена, — а вот этого ты не ожида-ал.

Первый

Сказать, что в рыбацкой деревушке удивились, значит, не сказать ничего. И действительно: выходит группа на охоту за нежитью и притаскивает… жреца! Типа, со скелетом перепутали. Старший после вчерашней пьянки не разглядел. Нет, отбивать его (долгорясого, в смысле) никто, конечно, не бросился — самоубийц среди местных не водилось, но вот понять, а что же, собственно, происходит… И староста в первых рядах, на физиономии — вопрос метровыми буквами: «Слышь, маг, а ты не охренел?» Честно ему ответить, что ли? Что охренел, причём далеко не сегодня? Так не поймёт ведь своей тонкой натурой, дитя природы. Решит, что мы над ним издеваемся. Оно нам надо?..

Двое

— Не надо.

— Партнёр, это был риторический вопрос!

— Уверен?

— Ага. Потому что сам с собой разговариваю

— Э-э-э… А зачем?

— А больше не с кем.

— А я?

— А ты всё время ругаешься. И обзываешься. Оно мне надо?..

— …

— Чего молчишь?

— Ты ж сам сказал, что вопрос риторический!

— Не, как раз этот риторическим не был.

— Язва ты!

— Вот! А я что говорил?

Первый

Но вернёмся к нашим баранам… Блин! Партнёр, ты мне подумать дашь?.. Скотина это такая. Домашняя. Вроде вашего хирсена, только мяса не жрёт… При том. Поговорка такая. О чём это я?.. А! Вспомнил!

Взгляд со стороны

— Уважаемый Нырок, — Казус задумчиво оглядел медленно растущую у общинного дома толпу, — вам надлежит выделить лодку и двоих рыбаков для доставки этого человека в храм Тар'зирата.

— Эм, уважаемый Людоед, — староста, вцепившись пятернёй в бороду, нерешительно посмотрел по сторонам, — так ведь это же…

— Против этого человека выдвинуты серьёзные обвинения, — Кас говорил спокойно и достаточно громко, чтобы его слышали собравшиеся. — Очень серьёзные. И не только со стороны Храма.

— А нежить? — спросил кто-то из толпы.

— А что нежить? — Казус опять оглядел сельчан, а потом повернулся к арестованному: — Почтенный, не скажете ли людям, сколько на самом деле приходило скелетов?

Жрец, пошевелив связанными за спиной руками, вскинул массивный подбородок, ухмыльнулся, но промолчал.

— Так, это, три десятка же! — напомнили из толпы.

— Один, — поправил Кас.

— Один десяток?

— Один костяк, уважаемые. Всего один костяк.

Второй

Как мы и предполагали, в округе было тихо, а довольно большое количество всякого зверья, отмеченное нашими патрульными, яснее ясного говорило, что нежитью вблизи деревни и не пахнет. Так что мы со спокойной совестью известили старосту о завтрашнем отбытии, дали задание Ирнаену связаться с братом, чтобы тот сообщил в храм об арестованном, а сами, выдрав из тетради один из немногих оставшихся чистых листов, занялись составлением письма Кастониусу: не знаю, что он сделает с «подарком», но сюда как можно быстрее нужен новый жрец.

Глава 15