Глоток мрака

Тем временем медсестра – кряжистая женщина с забранными в хвост темными волосами – проверила мониторы и захлопотала надо мной.

На голове у Мейсон была широкая черная повязка, резко выделяющаяся на фоне золотистых волос и подчеркивающая (для меня, по крайней мере), что это не природный их цвет. Чуть выше меня, она совсем не казалась коротышкой, наседая на моих стражей. В поле своего неудовольствия она сумела включить и Риса с Дойлом у кровати, и Шолто в углу возле стула.

– Если вы будете расстраивать мою пациентку, вам придется покинуть помещение.

– Мы не вправе оставить ее одну, доктор, – пробасил Дойл.

– Я наш разговор помню, а вот вы, видимо, забыли. Разве я вам не говорила, что ей необходим отдых, и ее ни в коем случае нельзя волновать?

«Разговаривали» они явно где-то за дверью, потому что я ничего такого не слышала.

– Что-то не так с малышами? – спросила я, вдруг испугавшись. Лучше бы я продолжала злиться.

– Нет, ваше высочество, они вполне... – тут была едва заметная пауза, – здоровы.

– Вы что-то недоговариваете, – сказала я.

Врач с медсестрой переглянулись, и взгляд их мне не понравился. Доктор Мейсон подошла к кровати, встав напротив мужчин.

– Я просто беспокоюсь о вас, как беспокоилась бы о любой пациентке с двойней.

– Я беременна, а не больна, доктор Мейсон.

Пульс у меня зачастил, что тут же отразилось на мониторах. Мне стало понятно, почему мониторов вокруг больше обычного: если с моей беременностью что-то пойдет не так, у больницы будут неприятности. Найти особу выше меня по положению не так-то просто, и врачи побаивались. К тому же доставили меня в состоянии шока, с низким давлением, с пониженными жизненными показателями, с холодной на ощупь кожей. Надо было убедиться, что сердцебиение не замедлится и прочие показатели не упадут еще больше. Но теперь мониторы фиксировали мою нервозность.

– Доктор, говорите начистоту. Ваша запинка меня напугала.

Она покосилась на Дойла, тот коротко кивнул. Мне это совсем не понравилось.

– Ему вы уже сказали?

– Отвлечь вас не удастся? – спросила она.

– Нет.

– Наверное, сделаем вечером еще одно УЗИ.

– Это моя первая беременность, доктор, но от подруг в Лос-Анджелесе я слышала, что на ранних стадиях беременности УЗИ так часто не делают. Мне сделали уже три. Что не так с детьми?

– Клянусь, что с вашими близнецами все хорошо. Насколько можно судить по УЗИ и анализам, вы здоровы и находитесь в начале нормальной беременности. Двойня несколько осложняет беременность и для матери, и для врача, – тут она улыбнулась. – Но ваши близнецы выглядят отлично. Клянусь.

– Будьте осторожней, когда произносите при мне слово «клянусь». Я принцесса фейри, а вы буквально ручаетесь своим словом. Думать не хочу, что случится, если ваша клятва окажется ложной.

– Вы мне угрожаете? – Она выпрямилась во весь рост и сжала в кулаках свисавшие с шеи концы стетоскопа.

– Нет, доктор, предостерегаю. Рядом со мной творится магия, порой даже в мире людей. Я просто хочу, чтобы вы и все другие люди, кто обо мне заботится, понимали, что даже случайные ваши слова могут произвести очень своеобразное воздействие, если сказаны поблизости от меня.

– Хотите сказать, если я чего-то пожелаю вслух, желание исполнится?

Я улыбнулась:

– Фейри не выполняют желания, доктор. Во всяком случае, мы не из тех фейри.

Она слегка смутилась.

– Я не хотела...

– Не страшно, – перебила я. – Но если вам случится дать слово и его нарушить, за вами может погнаться Дикая охота или начнут преследовать неудачи. Я не знаю, сколько магии увязалось за мной из волшебной страны, и не хочу, чтобы она случайно кого-нибудь зацепила.

– Я слышала, что вы потеряли... возлюбленного. Я вам сочувствую, хотя поняла я, если честно, немного.

– Да и мы не все понимаем, – сказал Дойл. – Дикую магию не зря называют дикой.

Доктор кивнула, словно поняла его слова, и кажется, собралась уходить.

– Доктор, – позвала я. – Вам действительно нужно еще одно УЗИ?

Она с улыбкой повернулась.

– А нельзя мне попытаться уйти, не ответив?

– Конечно, можно, но вряд ли это меня к вам расположит. У меня уже осталась в памяти заметочка из-за того, что вы с Дойлом поговорили прежде, чем со мной.

– Вы сладко спали, и ваша тетя предложила мне поговорить с капитаном Дойлом.

– А по счетам платит она, – договорила я за нее.

Доктор возмутилась:

– Она ваша королева и, если честно, я еще не поняла, как следует реагировать на ее просьбы.

Я улыбнулась – язвительно даже по собственным ощущениям.

– Если ее слова показались вам просьбой, доктор, то она была с вами крайне любезна. Она – королева, и власть ее над нашим двором абсолютна. Абсолютные монархи ни о чем не просят.

Доктор снова ухватилась за стетоскоп. Видно, привычка у нее такая, когда она нервничает.

– Пусть так. Как бы то ни было, она хотела, чтобы я обсудила положение дел с главным... – она подбирала слово, – мужчиной вашей жизни.

Я посмотрела на Дойла, не отошедшего от моей кровати.

– Королева Андаис назвала вам Дойла как главного мужчину в моей жизни?

– Она спросила, кто является отцом ваших детей. Разумеется, я пока не в силах ответить на ее вопрос. Я сказала ей, что проводить сейчас амниоцентез – значит усиливать риск для беременности. Но капитан Дойл с полной уверенностью заявил, что он один из отцов.

Я кивнула.

– Да, как и Рис, и лорд Шолто.

Врач удивленно моргнула:

– У вас двойня, а не тройня, принцесса Мередит.

Я повернулась к ней:

– Я знаю отцов моих детей.

– Но вы...

Дойл вмешался в разговор:

– Она не то имеет в виду, доктор. Поверьте, пожалуйста, оба близнеца имеют несколько генетических отцов. Я не одинок.

– Как вы можете с такой уверенностью утверждать невозможные вещи?

– Богиня послала мне видение.

Она хотела возразить, но проглотила слова. Перейдя на другую сторону палаты к аппарату УЗИ, оставленному после предыдущего осмотра, она надела перчатки; то же самое сделала медсестра. Они вытащили флакон с липким гелем – холоднющим, как я уже знала по опыту.

Доктор Мейсон даже не поинтересовалась, не хочу ли я, чтобы мужчины вышли – она быстро сообразила, что на мой взгляд все они имеют право здесь находиться. Не хватало только Галена: Дойл отослал его с каким-то поручением, пока я спала. Сквозь сон я слышала, как они о чем-то поговорили тихо, и Гален ушел. Я не подумала спросить, куда и зачем. Я доверяла Дойлу.

Медики подняли на мне рубашку, намазали живот холодным голубым гелем. Доктор Мейсон стала водить по животу продолговатым датчиком – на мониторе появилась размытая картинка. Я уже достаточно к ней пригляделась, чтобы различить два пятнышка, две тени – маленькие, как игрушечные. Только быстрое трепыхание сердечек подсказывало, что это такое.

– Вот видите, с ними все в полном порядке.

– А зачем тогда столько раз смотреть? – спросила я.

– Честно?

– Да, пожалуйста.

– Потому что вы – принцесса Мередит Ник-Эссус. Я прикрываю задницу. – Она улыбнулась, и я улыбнулась ей в ответ.

– Действительно честно со стороны врача.

– Стараюсь, – сказала она.

Медсестра вытерла мне живот салфеткой и почистила датчик, пока мы с доктором глядели друг другу в глаза.

– Нас репортеры уже достали, выуживая подробности. За мной пристально следит не только королева. – Она опять схватилась за стетоскоп.

– Прошу прощения, что мой статус так осложняет жизнь вам и вашим помощникам.

– Вы только ведите себя как идеальная пациентка, принцесса. Утром поговорим, а сейчас поспите или хотя бы полежите спокойно.

– Я постараюсь.

Доктор едва не улыбнулась, но в глазах сохранилась настороженность – она не слишком мне поверила.

– Что ж, на большее мне рассчитывать не приходится, но... – Она повернулась к стражам. – Смотрите у меня, пациентку не волновать! – И она погрозила им пальцем.