Страница 23 из 138
Франческа
(поспешно)
Бианкофьоре, Альтикьяра, Альда,
Гарсенда, Адонелла, я на память
о празднике сегодняшнем хочу
вам платья обновить. Итак, возьмите.
Она нагибается, подымает некоторые из разбросанных материй и раздает их.
Тебе. Тебе. Тебе.
Сбоку подходит жонглер.
Возьми, Джан Фиго,
и ты себе, — не подымай лишь на смех.
Шут берет и делает шутливый поклон.
А это вот, Гарсенда, музыкантам,
пусть сделают себе они кафтаны
малиновые с желтым, полосами.
К купцу.
Доставь, любезный, саржи два куска
Маэстро Альмодоро и маэстро
Исакко… А теперь прощайте. Всем
дала подарок я в календы марта.
Ступайте, спойте на дворе ту песню
про ласточек. Ты после возвратишься
ко мне, купец, я позову тебя.
Оставь свои товары. На дворе
до сумерек гуляйте. Адонелла,
ты проводи их. Доброй вам весны!
Музыканты сходят с хоров, играя, и удаляются. Жонглер подпрыгивает сзади них. Все остальные кланяются Франческе, держа в руках подаренные материи, и идут за музыкой, перешептываясь и пересмеиваясь. Раба остается, занятая тем, что складывает раскинутые товары. Франческа отдается своей тревоге. Делает несколько шагов по комнате, растерянная. С неожиданным волнением спешит закрыть у алькова полог, который раскрыт и позволяет видеть постель. Потом прислоняется к аналою, бросает взгляд на открытую книгу; но, повернувшись, краем платья сдвигает лютню, которая с жалобным звуком падает на землю. Дрожит в ужасе.
Франческа
Смарагди… нет! Ступай, беги, скажи,
чтоб он не приходил.
Слышны удаляющиеся звуки музыки. Раба дрожит и идет к двери. Франческа делает движение по направлению к ней, как бы желая удержать ее.
Постой, Смарагди!
Раба выходит. Через несколько мгновений рука подымает портьеру и появляется Паоло Малатеста. Вход за ним закрывается.
Франческа и Паоло первые минуты смотрят друг на друга, не находя слов, оба побледнев. Еще слышны в замке удаляющиеся звуки музыки. Через окно комната озарена вечереющим днем.
Франческа
Добро пожаловать, синьор мой деверь.
Паоло
Вот, я пришел, я музыку услышал
и вам принес приветствие, мадонна,
мое приветствие по возвращеньи…
Франческа
Довольно скоро возвратились вы,
при первых ласточках. А это пели
здесь девушки мои — календам марта
привет. И был еще здесь флорентийский
купец, который прибыл с вашей свитой.
Мне рассказал он новости про вас…
Паоло
А мне про вас никто не говорил.
Я ничего про вас не знал со дня,
когда шел бой, когда вы кубок полный
вина мне предложили и сказали
потом: «Прощайте».
Франческа
Это я забыла,
синьоре. Я молилась много.
Паоло
Вы забыли?
Франческа
Я молилась много.
Паоло
Много
страдал я! Если правда, что страданья
в конце концов дают победу, должен
я победить!
Франческа
Кого?
Паоло
Мою судьбу!
Франческа
Зачем вернулись вы?
Паоло
Я жить хочу!
Франческа
Уже не умереть?
Паоло
Вы не забыли,
как смерти я искал и как она
меня не захотела! Это, это
вы помните?
Франческа несколько отодвигается, обращаясь к окну, как бы уклоняясь от этой плохо сдержанной страсти.
Франческа
Ах, Паоло, не мучьте
меня! Хоть час один прожить в забвенье
так хорошо, вдали от черных бурь,
что мучат душу… Нет, не вызывайте
былых теней на этот ясный свет.
который так же утоляет жажду,
как тот глоток воды,
что я когда-то выпила
при переходе через реку вброд.
Мне хочется верить,
что душа моя удалилась
с того берега в это убежище,
где надежду баюкает музыка…
Мне хочется
хоть на время забыть и ужас
вчерашнего дня,
и ужас будущих дней.
Пусть вся моя жизнь,
со всеми ее волнениями,
со всеми ее днями,
представится мне, хоть на час,
успокоенной,
как это ясное море!
Если меня не обманывают
слезы, что на ресницах дрожат и не падают,
вчера еще бурное,
оно сегодня исполнено мира,
сегодня оно улыбается!
Паоло! Паоло!
о мире прошу я, о мире
усталой душе моей, Паоло!
Паоло
Как весеннюю музыку,
я слышу ваш голос.
Когда я скакал на коне,
сюда торопясь,
она мне звучала
в ветре, свистевшем мне в уши;
она мне звучала
на всех поворотах,
в ущельях, в долинах,
на вершинах холмов,
у опушки леса, у горных потоков;
она мне звучала,
когда я склонялся к седлу,
и желанье мое зажигало огнем
гриву бешеной лошади,
и жила душа быстротой,
словно факел, который уносят,
и все ее мысли,
кроме одной! кроме одной!
сзади терялись,
как искры!
Франческа
О горе, Паоло, как искры — ваши
слова, и нет мне мира!
Еще живете вы той быстротой
и в беге за собой меня влечете!
Я вас прошу, я вас прошу, не мучьте
меня хотя бы час один, мой добрый,
мой милый друг, — чтоб я могла забыть
все прошлое, и усыпить в себе
былую скорбь, и сохранить в глазах
тот первый взгляд, что устремила я
на ваш забытый образ… Только этой
росы и жаждут высохшие очи:
тот первый взгляд глубоко затаить…
И низойдет тогда к ним благодать,
которую они когда-то знали
при приближенье утренней зари,
и, может быть, узнают утешенье
они под тенью нового венка…
Паоло
В венке фиалок мне явились вы
вчера, при остановке на лугу.
Опередив друзей, я был один.
Вблизи меня лишь конь уздечкой звякал,
и башни Мельдолы вдали за лесом
едва виднелись; все благоухало
тем ясным утром — вами, только вами!
И вы предстали мне в венке фиалок,
и с ваших уст слетели вновь слова:
«Да будет прощено тебе
с великою любовью!»
Франческа
Те слова
произнесла я. Мне казалось, радость
они нам обещают.
Взоры Паоло блуждают по комнате.
Не смотрите
на эти вещи мертвые,
они лишь кажутся счастливыми,
они не знают ни стыда, ни скорби!
Их осень не лишает жизни,
весна не оживляет!
Вот — море, море! на него смотрите.
Его поставил знаменьем сам Бог
моим словам, тогда произнесенным.
Оно сияло за пределом битвы,
безмолвно было за пределом криков,
и, грозное, лелеяло оно
такой же парус зыбкий, как вот этот,
сейчас скользящий, видите, над бездной!
И знак ужасный был нам в бое явлен.