Страница 108 из 113
И вот в очередной раз разговариваю с Жанной по телефону, и она начинает мне про челиковский пейджер напоминать: почему же ты, Саша, никогда ничего Челикову НА ПЕЙДЖЕР не отправляешь?
Ладно, думаю я, достали вы меня со своим ПЕЙДЖЕРОМ.
Звоню диспетчеру и прошу передать абоненту 3156 следующее послание:
ВАДИМ НОЧЕВАТЬ СЕГОДНЯ НЕ ПРИДУ ПРОСТИ ПРОЩАЙ ЖАННА.
Сразу жизнь становится светлей.
Рядом с подвалом художника слова Б. У. Кашкина — вход в ювелирный магазин, совладельцы которого (тоже) бывшие литераторы Женя Ройзман и Салават ... (фамилию не помню). Б. У. Кашкин всё над ними смеётся, называет НОВЫМИ РУССКИМИ и говорит:
— Кто из вас больше НОВЫЙ РУССКИЙ?
Салават кричит:
— Я! — Потом спохватывается: — Нет, я — НОВЫЙ ТАТАРИН!
Дубичев сочиняет за компьютером вопросы и ответы всех участников завтрашней пресс-конференции. И в самом конце вопрос и ответ для самого себя. Депутат Баков (соперник мэра Чернецкого на будущих мэрских выборах) слизал с нас СКОРУЮ СОЦИАЛЬНУЮ ПОМОЩЬ (термин придумал я, кстати) и открыл свою аналогичную. Где просто собирают информацию об упущениях мэрии, а затем в мэрию же с ними и отсылают. Дабы не вступать с Б. в конфронтацию, говорится про его затею как показательное развитие нашего опыта.
Дубичев пишет и проговаривает вслух:
— С ПРИЯТНЫМ УДИВЛЕНИЕМ...
— ...Дубичев в очередной раз вылизал жопу Бакову! — договариваем мы за него.
Неделю (на самом деле дня два) изводился, не мог разыскать Инну, покуда она сама не пришла и не оставила мне записку, что, дескать, сегодня меня не застала, а зайдёт завтра в девять вечера.
Был страшно рад, перечитал записку, поцеловал и даже понюхал.
Бумагой пахнет.
За обедом в ДПП у Дубичева родилась такая прибаутка про Мишустину, нашу основную конкурентку на выборах:
ДЕПУТАТКА С МАНДАТКОЙ.
Но на листовки это пустить побоялись.
Кандидат Шляпин выпустил листовки с отрывными талонами на его отзыв: если меня-таки изберут в депутаты, но вы спустя полгода будете неудовлетворены моей деятельностью, то пришлите мне вот эти отрывные талоны. Если я получу более 50% их тиража, то добровольно собственноручно СНИМУ С СЕБЯ ДЕПУТАТСКИЕ ПОЛНОМОЧИЯ.
В своей манере поучать и поправлять Арсения Сергеева, собираюсь высказать ему очередное наставление, да спохватываюсь:
— Фу-ты, ну-ты, Арсений, я подумал, что ты говоришь INDEPENDENT вместо ISTABLISHMENT.
Девочка-венгерка учила у себя дома русский язык и рассказывает, как ей поставили двойку.
Преподаватель предлагает попросить по-русски стакан воды.
— ДАЙТЕ, ПОЖАЛУЙСТА, СТАКАН ВОДЫ!..
— Садись, два!
— Но почему?
— Потому что русские все свои просьбы сопровождают уменьшительными суффиксами: не СТАКАН ВОДЫ, а СТАКАНЧИК ВОДИЧКИ правильно. Дайте мне стаканчик водички!
Я говорю Г. В.: — А почему вас с Дубичевым не зачислили в ДОВЕРЕННЫЕ ЛИЦА?
— А потому, — отвечает Г. В., — и это всем давно известно, что мы не доверенные лица, а ДОВЕРЕННЫЕ ЗАДНИЦЫ!
На стене — по трафарету уже — напечатано название нового публичного дома: Э’ЛИЗА.
На открытии выставки своей коллекции Женя Ройзман рассказывает про художника Махотина, который умудрялся продавать собственные работы одновременно 5 разным покупателям и плюс к тому ещё кому-то дарить. Говорит:
— Купил у Вити работу, вдруг смотрю — на обороте написано: В ДАР ПАШЕ И АНЕ. Я говорю: Витя, это что такое? Он отвечает своё КРЭКС-ФЭКС-СЭКС, берет кисточку и дописывает там же: А ТАК ЖЕ ЖЕНЕ.
Арсений уходит домой, а я чувствую словно что-то не так, словно чего-то не хватает. Смотрю на Инну, говорю:
— Вы что же и целоваться на прощанье не будете?
Привык, что Антонов А. Г. всякий раз ну прямо лезет к ней целоваться.
Перед уходом Инна по-хозяйски перемыла всю посуду, ну а я, соответственно, отправился её провожать.
Вернулся, протягиваю руку за стаканом — соку попить — и вижу на дне его несмытую чаинку.
— ВЫМЫЛА, НАЗЫВАЕТСЯ! — непроизвольно вырвалось у меня.
Старинная прибаутка Валеры Васильева на все возможные перемены погоды:
ВЕТЕР В ХАРЮ —
МЫ ФУЯРИМ.
Из того же В. В.:
С КЕМ ПОВЕДЁШЬСЯ, ОТ ТОГО И ЗАБЕРЕМЕНЕЕШЬ.
Таня Колпакова рассказывает, что А. Г. Антонов признаётся ей по ночам, что она напоминает ему самого его в молодости.
Лёша Лопато любит рассказывать особенно близким друзьям про то, как однажды ему по какой-то там медицинской надобности засовывали в жопу катетер, и что он при этом испытывал.
Рая Абельская, моя квартирная хозяйка и член Союза писателей Израиля, меня порадовала.
Пришла ко мне за квартплатой и завела со мной спор про певицу Анжелику Варум. Точнее я завёл, а она принялась её поносить такими аргументами: «да на всех перекрёстках говорят...», «математика доказала...» и т. п. Доказывала мне, что есть НАСТОЯЩАЯ культура — Мандельштам — и ненастоящая МАССОВАЯ. Ну я и рассвирепел и положил её на обе лопатки. В смысле — переспорил. Даже до слёз довёл.
И провожая её в прихожую, говорю гордо:
— Ну что, получила?!
На что она обиженно отнекивается и извлекает на свет такой обескураживающий аргумент:
— Просто раз в месяц у женщины бывают такие дни, когда она особенно ранима и беззащитна!..
Сюжетный поворот с поливальной машиной: герой идёт вечером по улице, переходит на другую сторону, чтобы укрыться от идущей прямо на него поливальной машины, и там, где он только что был, что-то случается.
Самое острое переживание последнего лета — беспокойство за здоровье родителей. Страх за жизнь матери. И безмерная жалость к одинокому покинутому отцу.
Отец у меня раз-два-три в месяц имеет обыкновение выпивать до невменяемости, а после этого приходить ко мне в комнату общаться: либо воспитывать, либо обвинять во всех бедах. Меня и президента Ельцина.
Стараюсь вежливо его выслушать и выпроводить. Нейтрализовать. И хоть внешне я спокоен, у самого руки трястись начинают.
На этот раз отец приходит с газетой «Советская Россия» — поставить свою подпись в ПОДПИСНОМ ЛИСТЕ за перевыборы Президента.
— Спасибо, — говорю, — только вот у меня очень работы много, а это меня не очень интересует...
После чего следует тирада, что равнодушные — и есть самые страшные люди, и т. д. И отец самораспаляется до ругательных терминов.
Не реагируешь, и он, выплеснувшись, уходит, но через каждые 5 минут возвращается. Приходит объяснить, зачем этот ПОДПИСНОЙ ЛИСТ нужен.
— Я понимаю, — говорю, — только меня устраивает и Президент, какой он ни на есть, и правительство, какое бы оно ни было. По мне, так лишь бы ничего не менялось.
Ошарашенный этим он уходит, а через пять минут возвращается вновь, подготовившись к новому раунду дискуссии, вооружившись новыми аргументами.
— Да ведь как же так!.. Да ведь как так можно!!. — И выдаёт аргумент, которого уж я никак не ожидал и который меня даже забавляет: — Да ведь они НАЦИЮ СПАИВАЮТ!!!
Прочитал на заборе неподалёку от Б. У. Кашкинского подвала такую назидательную назаборную надпись: МЫСЛИ ПАЧКАЮТ МОЗГИ.
Выставка КТО КАК УМРЁТ.
Картинки смерти всех моих знакомых, а также известных политических и культурных деятелей. В несерьёзной стилистике Херлуфа Бидструпа. Плюс выставка предсмертных слов всех этих людей (кто, что пожелает, пусть сами напишут). Плюс сам я, лежащий в гробу, венки от организаций, настоящая заказанная слезовыжимательная панихида и поминки тут же. Спонсоры — фирмы РИТУАЛЬНЫХ УСЛУГ. Плюс — достраивание личной мифологии — перечень всех нереализованных тенденций и домыслы. И все юношеские автопортреты.