Страница 42 из 68
Глава 5. Правосудие
Теперь, когда мы проанализировали различные аспекты либерального кредо и показали, что даже «благороднейшие» из своих войн США на самом деле вели из самых низменных побуждений, что претензии на «глобальную ответственность» США предъявляли просто из алчности, что американская парламентская демократия держится на долларе и что достигнутый якобы «прогресс» в расовых отношениях означает не что иное, как попытку белых расистов установить свой диктат над черным народом, не следует ли нам думать, что есть один, последний оплот американского либерализма — конституционные права, — который остается незыблемым? В самом деле, свобода слова, свобода печати, свобода собраний, законность — все это выдается за уникальные достоинства американского общества, говорящие о его превосходстве над всеми другими системами. Однако в этой главе мы как раз и хотим доказать, что и этот последний оплот американского либерализма, подобно другим элементам либерального кредо, внушителен только в теории, а на самом деле очень ненадежен.
Многие американцы, возможно, согласятся, что временами конституционные права нарушались, как это было во время «крестовых походов» против «красных» и «иностранцев», устроенных министром юстиции Митчелом Палмером после первой мировой войны, или в 50-е годы, когда сенатор Джозеф Р. Маккарти затеял памятную всем «охоту на ведьм». Но то, скажут они, были временные отклонения, после которых все вновь приходило в «нормальное положение». Вслед за ущемлением прав в годы Маккарти, как гласит любой конформистский анализ послевоенного периода, наступило новое расширение американских свобод.
Бесспорно, в 60-х годах американцы начали с презрением отвергать маккартизм, и Верховный суд расширил процессуальные права. Но стоило «стрелке» гражданских свобод после лихорадочных качаний в годы маккартизма вернуться в нормальное положение, как она опять стала указывать на непреходящую историческую реальность: судебная система Соединенных Штатов как была, так и осталась пристрастной по отношению к беднякам, радикалам, инакомыслящим. Свобода выражения и правосудие по-прежнему были лишь ласкающими слух мифами. Дубинка полицейского и всемогущество доллара продолжали ограничивать конституционные права настолько эффективно, что богатство и власть имущие в Америке могли нисколько не бояться за свои привилегии. Да, Маккарти был разоблачен и отвергнут. Но как «новый курс» Рузвельта положил конец кризису, но не экономической эксплуатации, как Верховный суд США объявил незаконной расовую сегрегацию, а против расизма, как такового, был бессилен что-либо сделать, так и либерализм в послевоенных США нанес поражение только лично Маккарти, а не его принципам.
Американский либеральный капитализм обладает удивительным защитным механизмом, который до сих пор спасал его от крайностей. Этот механизм корректирует его форму, но не содержание. Историк Ричард Дриннон показал, что в политической сфере США считается аномалией, а что нормой. В 1955 г. некий Фармер пробрался в один из кабинетов Калифорнийского университета и открыл там стрельбу из дробовика, убив аспиранта и ранив преподавателя. Когда полицейские схватили его, он уверял, что его действия — это борьба против коммунизма. Его сочли шизофреником и отправили в сумасшедший дом. В то же самое время, подчеркивает Дриннон, правительство Соединенных Штатов в целях «сдерживания коммунизма» принялось наращивать запасы термоядерного оружия, способного уничтожить сотни миллионов людей. Фармера с его дробовиком признали сумасшедшим. Членов же правительства с их складами водородных бомб считают нормальными людьми.
Джозеф Маккарти был заурядным судьей в Висконсине, который преувеличивал свои заслуги во время второй мировой войны и в 1946 г., когда к власти пришла республиканская партия, был избран в сенат. Маккарти уже тогда обнаружил черты заядлого лжеца и беспардонного фальсификатора, которые окончательно утвердились за ним на более поздней стадии развития его политической карьеры. Будучи судьёй, он уничтожил часть одного судебного протокола, был в этом уличен, но верховный суд штата Висконсин тем не менее оправдал его. На выборах в сенат он всюду хвалился своими военными подвигами, преувеличивая их.
В начале 1950 г. Маккарти занялся вопросом о «коммунизме». То было время «холодной войны» и самого махрового антикоммунизма, и американская пресса была полна всяких историй о шпионаже и подрывной деятельности против США. Бывший служащий государственного департамента Олджер Хисс, которого еще до этого, в ходе сенсационных слушаний в комиссии палаты представителей по расследованию антиамериканской деятельности, обвинили в шпионаже, был признан виновным в даче ложных показаний, а руководители Коммунистической партии США были приговорены к различным срокам по обвинению в заговоре с целью насильственного свержения правительства.
Маккарти ринулся в первую атаку 9 февраля 1950 г., когда он выступил в женском республиканском клубе в Уилинге (штат Западная Виргиния). Говоря о якобы действующих в государственном департаменте коммунистах, Маккарти заявил, что «США имеют дело не просто со шпионами, которые за 30 сребреников крадут чертежи нового оружия, а с деятельностью, гораздо более опасной, поскольку она позволяет противнику контролировать политику США и руководить ею». Правда, это были не собственные слова Маккарти. Он почти слово в слово повторил то, что двумя неделями раньше сказал, выступая в палате представителей, член комиссии по расследованию антиамериканской деятельности конгрессмен Ричард Никсон.
По словам репортеров местной газеты «Уилинг интеллиндженсер» и радио, Маккарти после этого выбросил вперед руку с какими-то бумагами и прокричал: «То, что я держу в руке, — это список 205 человек, о которых государственному секретарю доложено, что они — члены коммунистической партии, но которые тем не менее продолжают работать в государственном департаменте и разрабатывать нашу политику». На следующий день, выступая в Солт-Лейк-Сити, Маккарти утверждал, что у него есть список таких людей, содержащий 57 имен. Спустя немного времени Маккарти вышел на сенатскую трибуну с фотокопиями около 100 досье — личных дел сотрудников государственного департамента, проходивших «проверку лояльности». Досье были трехгодичной давности, большинство людей, на которых они были составлены, уже не работали в департаменте, но Маккарти все-таки зачитывал их, на ходу придумывая и прибавляя кое-что от себя или просто искажая данные, которые цитировал. Так, в одном случае характеристику «либерал» он переиначил на «прокоммунист», в другом вместо написанного «активный попутчик» прочел: «активный коммунист»; «информация отрицательного свойства» превратилась у него в «явные доказательства… коммунистической деятельности» и т. п.
В ответ на обвинения Маккарти сенат принял резолюцию, в которой сенатской комиссии по иностранным делам поручалось провести расследование. За дело взялась подкомиссия, которую возглавил сенатор Миллард Тайдингс от штата Мэриленд, а, пока шло расследование, Маккарти заявил журналистам, что известный американский ученый, специалист по Дальнему Востоку Оуэн Латтимор — это «главный русский шпион» в Соединенных Штатах. Потом Маккарти «немного» изменил эту характеристику, сказав, что Латтимор — это «главный архитектор американской дальневосточной политики». Однажды он заявил: «Уверен, что, если вы спросите у любого школьника, кто является архитектором нашей дальневосточной политики, он вам ответит: «Оуэн Латтимор». Маккарти выдвигал также туманные обвинения, которых не мог доказать, против многих служащих государственного департамента. Был случай, когда он отозвался об одном из руководителей трумэновской программы помощи другим странам (служившей дополнением к «плану Маршалла») как о человеке, поставившем перед собой цель «сделать весь мир коммунистическим»; Маккарти сказал, что основывает свое заявление на цитатах из книги, которую тот написал. Под градом дальнейших вопросов подкомиссии Тайдингса Маккарти сознался, что не знает, как называется эта книга, но постарается выяснить и проверить себя.