Мираж черной пустыни

— Да.

— Есть муж? Дети?

— Нет и нет.

Тонкая бровь Сары поползла вверх.

— Нет детей? Деб, женщина должна иметь детей.

Они выехали из центра города, и сейчас «мерседес» мчался по одному из самых богатых районов. За высокими заборами Дебора видела черепичные крыши старинных домов. Этот район, Парклэндс, располагался в одном из живописнейших мест Кении.

— А ты, Сара? Ты замужем?

— Еще чего! Я научилась у своей матери одному: не быть рабой мужчины. Я знаю, через что ей пришлось пройти в том лагере, как я была зачата. Я научилась использовать мужчин в своих целях, так же как они используют женщин. Я поменялась с ними местами, так сказать, и мне это понравилось. Конечно же, у меня есть особые друзья. Например, генерал Мацруи. Сегодня он один из самых влиятельных людей в Восточной Африке, поэтому мне очень выгодно иметь с ним близкие отношения. — Сара бросила взгляд на часы и вновь поторопила водителя. — Я хочу, чтобы ты познакомилась с ним, Деб. Думаю, он произведет на тебя большое впечатление. Сегодня вечером я устраиваю вечеринку в честь французского посла; из-за этого и еду домой. Стоит оставить прислугу без контроля, и они все сделают не так, как надо. Ты придешь, Деб?

— Я уезжаю в Найэри. Уже забронировала номер в «Привале». Неизвестно, сколько времени осталось твоей бабушке.

Сара пожала плечами.

— Я не разговаривала с ней уже целую вечность. Передай ей от меня привет, если хочешь.

Шофер повернул машину на короткую подъездную дорогу. Они остановились перед высоким металлическим забором, на котором висели предупреждающие надписи большими печатными буквами: «ЗЛЫЕ СОБАКИ! НЕ ВЫХОДИТЬ ИЗ МАШИНЫ!» Затем из маленькой будки с ружьем в руке вышел аскари. Увидев машину, он открыл ворота и отдал честь своему работодателю.

Пока машина ехала по дороге, огибающей большую зеленую лужайку и цветочный сад, Дебора во все глаза смотрела на происходящее во дворе. Там было много охранников с лающими собаками на поводках.

— Сара! — воскликнула она. — Ты же сказала, что мы едем домой к тебе, а не к президенту!

— Это и есть мой дом! — ответила Сара, когда «мерседес» остановился недалеко от входной двери.

— Это больше похоже на крепость! — Дебора разглядывала забор, поверху которого шла колючая проволока.

— Не делай вид, что ты живешь по-другому, Дебора.

Дебора бросила на Сару удивленный, непонимающий взгляд. В этот момент дверь открылась, и на пороге появился пожилой африканец в старомодном длинном белом канзу. Он выглядел очень торжественно и церемонно. На нем, что очень удивило Дебору, были белые перчатки.

Убранство дома Сары поразило Дебору до глубины души. Это был один из старинных колониальных особняков, которые некогда использовались для размещения поселенцев-аристократов, таких как дедушка и бабушка Деборы, когда те приезжали в Найроби на Неделю скачек. Но здесь не было ни портретов королевы Виктории или короля Георга, ни полковых мечей на стенах, ни британского флага, ни голов животных, повешенных на стену. «Сара будто взяла метлу, — думала она, — и вымела из особняка все следы колониального империализма, а затем привнесла в него… Африку».

На блестящем полу из красной кафельной плитки лежали самотканые коврики; кожаные диваны были покрыты индийскими покрывалами; плетеные кресла завалены расписными подушечками. Каждый дюйм стены занимали африканские маски, вырезанные из дерева и раскрашенные, некоторые невероятно старые, представляющие различные племена континента. Дебора узнала многие из выставленных в комнате артефактов: тыквы-бутыли племени самбуру, куклы племени туркана, парики из львиных грив племени масаи, калабаши, копья, щиты и корзины племени покот. Это был настоящий музей.

— Десять лет назад я поняла, что африканская культура стремительно исчезает, — объяснила Сара, пригласив Дебору сесть. — Многое стало просто забываться: старинные церемонии забрасывались, старинные ремесла вытеснялись. Поэтому я решила начать коллекционировать некоторые предметы, зная, что в один прекрасный день они будут дорого стоить.

Сара сказала что-то пожилому слуге, затем села на кожаный диван, положив ногу на ногу. Но ее поза получилась какой-то неестественной, натянутой: было видно, что эта женщина не привыкла сидеть без дела.

— Очень красивая коллекция, Сара.

— Я ее оценила. Она стоит около миллиона шиллингов.

— Это поэтому у тебя столько охранников и собак?

— Нет, конечно. Их было бы не меньше, будь у меня совершенно пустой дом. Охранники с собаками нужны для того, чтобы отпугивать бандитов. Благодаря моей особой дружбе с генералом Мацруи, я здесь в полной безопасности. Но для большей уверенности я ежемесячно плачу местной полиции маджендо.

Дебора не поняла:

— Бандитов?

— А то у вас в Америке их нет! — сказала Сара, невесело улыбнувшись. Она бросила взгляд сначала на часы, потом в направлении кухни. — Преступники, Дебора, есть везде. И ты прекрасно знаешь это. В Кении тоже появились преступные группировки. Из-за высокого уровня безработицы. По официальным данным, у нас более девяноста процентов безработных. Улицы Найроби кишат малолетними головорезами, у которых нет ни работы, ни других занятий. Думаю, ты видела их.

Дебора их видела. Они ходили по улицам города парочками или группами: прилично одетые молодые люди, полные энергии, с хорошим образованием, которым некуда было пойти, негде было найти работу.

— Они нападают на частные владения, — объяснила Сара. — Двадцать-тридцать человек с дубинками и таранами налетают посреди ночи на какой-либо дом и грабят его. Только на прошлой неделе мой сосед проснулся ночью, услышав звон битого стекла. Он успел спрятать жену и детей в шкафу на верхнем этаже, где они и просидели все время, пока налетчики обчищали их дом.

— А почему он не позвонил в полицию?

— А что бы это дало? Этот мужчина отказывается платить маджендо.

— Маджендо?

Сара потерла пальцы.

— Взятку. Деньги — единственный язык, которые эти люди понимают сегодня. Только благодаря деньгам ты можешь выжить. — Она хлопнула в ладоши и сказала: — Что этот старый дурак так долго копается? Саймон! Харака!

В ту же минуту пожилой слуга в канзу вкатил в комнату сервировочный столик. Под пристальным взором Сары он начал разливать из серебряного самовара чай. Он делал это с такой элегантностью и церемонностью, присущими слугам прошлых лет, что у Деборы возникло предположение, что он когда-то работал в английской семье. Ее очень удивило, что Сара переняла эту систему — систему слуга-господин, потому что помнила, как та ненавидела ее в юности.

Сара пригласила Дебору к столу, на котором стояли тарелки с сандвичами, печеньем, фруктами и сыром, и спросила:

— Сколько ты планируешь пробыть в Кении?

— Не знаю. Еще четыре дня назад я даже не планировала сюда приезжать!

— Как тебе живется в Калифорнии? Работа врача приносит хороший доход?

В этот момент в комнату вошла молодая девушка в униформе служанки и застыла в дверях. Увидев ее, Сара жестом подозвала ее к себе, попросила Дебору подождать и уткнулась в лист бумаги, который ей дала служанка. — Нет, нет, — с нетерпением в голосе произнесла Сара. — Передай повару, что я хочу холодный суп из огурцов, а не из лука-порея! И вместо шардоне нужно каберне совиньон!

Сара говорила на суахили, а Дебора слушала.

— Гостей рассадили нормально, кроме вот… — Сара взяла карандаш и что-то написала на листе. — Посадите епископа Масамби справа от посла, а генерала Мацруи сюда, рядом с министром иностранных дел. И скажи Саймону, что танцоры должны быть готовы к девяти часам ровно. — Когда служанка ушла, Сара извинилась перед Деборой: — Если я не буду контролировать их, они мне тут такого наделают. Эти девчонки из деревни такие глупые!

Дебора смотрела на свою старую подругу. Была ли эта властная «светская львица» Найроби той Сарой, которая когда-то босоногая сидела на берегу реки Чания и мечтала о мини-юбке? Дебора ощутила, как стены колониального особняка пошатнулись, словно и им стало вдруг ужасно неловко.