Гонг и чаша

— Я накачаю колеса и проверю раму, — заверил я ее.

— Тогда до следующей среды. А я вас точно узнаю?

— Я буду в валенках и с цветком в руках.

И тут она повесила трубку. Н-да, это не женщина. Это мечта самоубийцы-экстремала и прыщавого старшеклассника одновременно. Умная, красивая, опытная, успешная и опасная. Причем опасная в первую очередь.

— А я вот не слишком люблю пельмени, они очень вредны для фигуры. И я не видела у тебя дома валенок, надо, наверное, сходить купить, — раздался голос от двери. Там стояла Вика, бледная, с решительно сжатыми губами.

— Я тоже пельмени не люблю, причем давно, — заверил я ее. — Я их столько съел за последние годы, что мне о них и думать-то противно.

— Но ты же с кем-то собираешься их есть в следующую среду?

— Это шутливый разговор. Никаких пельменных, конечно, не будет, — заверил я ее.

— А ужин? Ты же договаривался с кем-то!

— А вот ужин будет, — не стал врать я. — Вика, давай так. Я не стану от тебя скрывать, что время от времени я, возможно, куда-то буду ходить с разными людьми, в том числе и с дамами. Но при этом ты должна четко различать: сходить поесть и побеседовать о деле и жить вместе — это не просто разные вещи. Это совершенно разные вещи. Да, я иду ужинать с Вежлевой, но это просто ужин, и не более того. И давай еще раз и навсегда договоримся о том, что мы худо-бедно верим друг другу, иначе фигня может выйти, чего мне вот уж точно не надо. Вообще странно, что мне надо это тебе объяснять, ты же взрослая девочка.

Вика кивнула и вышла из моего кабинета.

Надо отметить, что с самообладанием у нее все в порядке. И по дороге домой, да и дома она держалась так, будто ничего и не было. Хотя, может, ей и на самом деле все было по барабану? Или правда поняла?

Я заметил интересную штуку — всякий раз, когда я входил в игру, все заботы реальной жизни как будто мигом какая-то метла выметала из головы. Любопытно — это штучки программы, забавляющейся с психикой, или просто одни проблемы автоматически безусловные рефлексы подменяют другими, сообразно месту пребывания?

Не знаю, что из этого правда, но факт есть факт — как только я оказался на плацу, все мысли о хмурой Вике, которая ни свет ни заря смылась на работу с какими-то ну очень красными глазами, о Вежлевой, женщине с грацией, красотой и повадками эфы, о Зимине, которого вообще непонятно какая муха укусила, вылетели из головы, сменившись мыслями о том, что сегодня, если все будет нормально, я узнаю свое последнее задание. Ну, будем надеяться, что последнее.

В казарме было почти пусто, как я и рассчитывал. Все умотали в Мейконг, кроме Лейна, валявшегося на койке, и Ура, который точил здоровенный боевой топор.

— Привет, парни. — Я помахал им рукой. — Скучаете?

— Здорово. — Ур посмотрел на меня со своей детской улыбкой. — А чего ж еще делать? Денег нету, все в прошлый раз спустил на девок, да еще у Торна в счет будущего жалованья назанимал.

Лейн же просто промолчал.

— Парни, есть дело, на котором можно подзаработать, — сообщил я им проникновенно.

— Что за дело? — подал голос Лейн. Ур отложил точило в сторону.

— Ничего особенного, хотя, конечно, кое-какой риск есть. Но только давайте так — это между нами.

— Тебе повезло. — Лейн приподнялся на лежанке и спрыгнул с нее вниз. — Ты имеешь дело с двумя наиболее неразговорчивыми людьми нашего десятка. Ближе к делу.

— Помните, позавчера мы деревеньку от черепах защищали? Ну, тех, что бегали как кони?

— Было дело, помню, — подтвердил Лейн.

— Так вот, в паре-тройке часов пути оттуда есть рощица, в которой растут дивной красоты цветы. Мне бы их нарвать.

Ур хлопал глазами, пытаясь осознать, на кой мне сдались цветы, причем именно из той рощи. Лейн же, сощурив глаза, внимательно смотрел на меня.

— Цветы, значит, — медленно протянул он. — А почему именно оттуда?

— Ну, вот такая прихоть. Там такие цветы растут, которых нигде больше нет. Хочу одной даме их подарить, на предмет ее благосклонности ко мне.

Я видел, что Лейн мне не верит напрочь, ни единому слову, и прикидывает — послать меня сразу и резко или не торопясь и по-родственному. Да я и сам знал, что несу полную чушь, но знал также, что парням нужен формальный повод для того, чтобы взять с меня деньги за оказанную услугу. Почему бы не этот?

— По шестьсот золотых каждому, — немедленно предложил я.

— Шестьсот! — ухнул Ур. — Лейн, да Нидхегг с ним, ну нужны ему какие-то там цветы — пусть его. Время десять, еще успеем и туда-обратно смотаться, и в Мейконге поддать, и с девками покуролесить.

— Портал с меня, — тут же закрепил успех я. — Как до рощи дойдем — сразу можете отправляться в Мейконг.

— Темнишь ты, парень, — криво улыбнулся Лейн. — Но у нас, в Пограничье, не принято лезть в чужие тайны, особенно если неплохо платят, так что мне нет дела до твоих секретов. Коли ты готов выложить ту сумму, что озвучил, — я с тобой.

— И я. — Ур встал со стула. — Вообще без вопросов.

— Кстати, о вопросах. Еще одна просьба, причем большая. — Я приобнял их за плечи. — Надо, чтобы никто не знал, куда мы ходили и зачем. Скажем так, мы вообще никуда вместе не ходили. Если что, я просто дал вам денег в долг — и все. И то лишь тогда говорите, если кто-то у вас об этом спросит. Договорились?

Лейн кивнул, Ур ухмыльнулся. После оба стали торопливо собираться, натягивая снаряжение и затягивая пояса.

— Дорогу знаешь? — между делом спросил меня Лейн.

— Направление знаю. А ты в тех местах не бывал?

— Да тут все места одинаковые — джунгли да саванны, змеи да крокодилы, — флегматично заметил Лейн, проверяя, легко ли выходит из ножен меч. — Не бойся, дойдем.

— Если с кем и дойдем, так это с ним, — подтвердил мне северянин. — Лейн — следопыт, да еще какой. Он любого врага, любую опасность за милю чует. Они в Пограничье все такие, а этот еще и из лучших. Да и не странно это, он же…

— Ур, ты кинжал взял? — перебил его Лейн.

Северянин осекся, виновато посмотрел на следопыта и начал проверять снаряжение на поясе.

Интересно все же, кто этот Лейн?

— Мы готовы. — Лейн не стал комментировать высказывание северянина, более того, сделал вид, что Ур совершенно ничего не сказал. — Только давай так — деньги вперед. Может случиться, что тебя убьют — а смерть в джунглях бывает непредсказуема и молниеносна, — и тогда мы ничего не получим, а это не совсем честно и очень досадно. Если убьют нас, тогда заберешь их обратно, но вряд ли мы за это на тебя обидимся.

Я согласно кивнул и достал из сумки золото.

Деревенька жила своей незамысловатой жизнью, и на нас никто даже не обратил внимания. Оно и понятно. Когда нападают: «Спаси, солдат!» А когда все тихо и мирно, так и воды напиться не предложат.

— Куда? — деловито спросил Лейн.

Я сверился с картой и ткнул пальцем на запад.

— Идем за мной, можно не след в след, но и не растягивайтесь. Подниму руку — стоим, опущу — идем, — отдавал Лейн короткие команды, причем тоном человека, который привык, что ему подчиняются без вопросов и возражений. Мы с Уром слушали и кивали. — Раз в десять минут сверяем направление, чтобы понапрасну ноги не глушить. Если мечами позвенеть придется — позвеним. Ну все, за мной.

И легким движением Лейн ввинтился в зеленую стену листвы.

— Следопыт! — уважительно пробасил Ур и последовал за ним. Я вздохнул и быстро двинулся в ту же сторону — в этих переплетениях лиан и кустов отстать от шустрого Лейна было невероятно просто.

Скажу вам честно: мне Юг был не по душе. Следуя за широченной спиной Ура, я с затаенной печалью вспоминал холмы и равнины Севера, серовато-синее небо и волны холодного моря. И чего-то так я растрогался, вспоминая недавние приключения, что прозевал и поднятую руку Лейна, и остановившегося Ура и врубился носом в кирасу северянина.

— Тш-ш-ш, — сделал страшные глаза Лейн и поманил меня рукой к себе.

Я, ступая по возможности тише, подошел к нему и опасливо прошептал: