Страница 99 из 120
— Надо же взять ароматические свечи и *прочее.
— Приедем в Маошань, там все куплю.
Тан Инь отослал домой слугу и, не попрощавшись с людьми, которые ожидали, пока он им что-либо напишет или нарисует, прыгнул в джонку приятеля. Едва успев обменяться приветствиями с Ван Яи и его попутчиками, Тан Инь закричал:
— Отчаливайте поскорей!
Лодочники, услышав, что новый пассажир — это Тан Инь, не посмели ослушаться и тут же взялись за багры и весла.
Вскоре Тан Инь увидел впереди ту самую разрисованную джонку и тотчас приказал лодочникам идти за ней следом. Никто не знал, с чем было связано такое распоряжение, но возражать Тан Иню не стали. На другой день приехали в Уси. Заметив, что джонка, которую он преследовал, входит в город, Тан Инь обратился к своим спутникам:
— Было бы непростительно, попав сюда, не захватить с собой *хуэйшаньской воды. Прикажите лодочникам: пусть они поедут туда набрать воды из источника. Мы их здесь подождем и завтра двинемся дальше. А пока сойдем на берег и прогуляемся по городу.
Лодка отчалила, а Тан Инь и его друзья сошли на берег и направились в город. В самом оживленном и многолюдном месте Тан Инь отстал от друзей и, оказавшись в одиночестве, стал разыскивать разукрашенную джонку. Не зная города, он метался то туда, то сюда, но джонки и следа не было. Наконец он вышел на какую-то широкую улицу и вдруг услышал крики: «Дорогу! Поберегись!»
Тан Инь остановился. Справа приближался роскошный паланкин, который несло человек десять, за ним толпой следовали служанки.
С древних времен говорят: «Коль суждено, так встретишь и на краю света» — среди сопровождавших паланкин девиц была та самая служанка в синем платье, которую он увидел у ворот Чанмэнь.
Обрадованный, Тан Инь не выпускал паланкин из виду.
Процессия остановилась у большого здания. Женская прислуга вышла приветствовать прибывших, и вскоре все скрылись за воротами. Тан Инь узнал от прохожих, что дом этот принадлежит ученому Хуа и что в паланкине приехала его жена.
Собрав эти сведения, Тан Инь расспросил, как пройти к реке. На условленном месте его уже поджидала джонка, вернувшаяся из Хуэйшаня. Вскоре подошли Ван Яи и вся компания.
— Куда же это ты пропал? — спрашивали Тан Иня приятели. — Заставил нас искать тебя по всему городу.
— Сам не знаю, как это случилось, — ответил тот. — Как только мы попали в толпу, я вас потерял. Города я совсем не знаю, полдня потратил на то, что расспрашивал дорогу, и вот только теперь сумел добраться сюда.
О том, что было на самом деле, Тан Инь ни словом не обмолвился. Посреди ночи, во сне, Тан Инь начал вдруг кричать не своим голосом. Перепуганные друзья разбудили его и стали расспрашивать, что с ним.
— Только что во сне мне явилось божество в золотой кольчуге с золотой палкой в руках. Оно обрушилось на меня с палкой, ругая за то, что я отправился возжечь курения без должного благочестия. Я пал ниц перед божеством, молил о прощении и обещал, что месяц буду жить в уединении и поститься, а затем отправлюсь с покаянием в Маошань. Завтра с рассветом вы поедете дальше, а я вернусь на некоторое время домой. Придется нам расстаться.
Все поверили рассказу Тан Иня.
Когда рассвело, около них как раз оказалась небольшая лодка, которая, как выяснилось, держала путь в Сучжоу. Тан Инь простился с друзьями и пересел в нее. Проехав немного, он сказал лодочнику, что забыл кое-какие вещи и должен возвратиться в город. Лодка повернула и вскоре причалила к набережной.
Расплатившись с лодочником, Тан Инь отправился на постоялый двор. Там он распорядился, чтобы ему принесли старое платье и поношенную шапку, переоделся во все это и стал похож на бедняка. В таком облачении он пришел в закладную лавку, которую содержал при своем доме господин Хуа, сделал вид, что собирается заложить свои вещи, и заговорил с управляющим лавкой. При этом он держал себя очень скромно, говорил тихо.
— Фамилия моя Кан, имя Сюань, я уроженец уезда Усянь, — представился Тан Инь управляющему. — Я неплохо умею писать и жил тем, что учительствовал в одном месте; а вот недавно у меня умерла жена, я потерял место и теперь остался совершенно один, без средств к существованию. Я бы хотел попасть в услужение в какой-нибудь знатный дом и работать переписчиком. Не нужен ли такой человек, как я, вашему хозяину? Если он возьмет меня, я буду очень благодарен и никогда этого не забуду, — сказал в заключение Тан Инь, *вытащил из рукава листочек, на котором было написано несколько строк образцовым почерком, и передал его управляющему.
Увидев, что иероглифы написаны очень красиво и аккуратно, управляющий сказал Тан Иню:
— Сегодня вечером я буду у хозяина и скажу ему о тебе. Зайди завтра за ответом.
Действительно, в этот же вечер управляющий показал хозяину образец письма случайного посетителя.
— Хорошо написано, — хвалил ученый, рассматривая листок. — Не похоже на почерк простого грамотея. Пусть завтра придет ко мне.
Когда на следующее утро Тан Инь явился в закладную лавку, управляющий провел его к хозяину. Тан Инь приветствовал ученого низким поклоном. Поглядев на посетителя, господин Хуа понял, что имеет дело не с простолюдином. Он узнал фамилию, имя и родину пришельца, а затем спросил:
— Приходилось ли вам когда-либо заниматься *классическими книгами?
— В детстве я сдавал экзамены за начальную школу, но дальше этого дело не пошло, — ответил Тан Инь. — Классические книги, правда, я еще до сих пор помню.
— Какие, например? — поинтересовался ученый.
Тан Инь изучал *« Книгу исторических деяний» и фактически хорошо разбирался во всем «Пятикнижии», но поэт знал, что ученый интересуется *«Книгой перемен», и поэтому ответил:
— «Книгу перемен».
Ученый очень обрадовался.
— Писцов и переписчиков у меня хватает, но я могу вам предложить состоять при моем сыне и следить за его занятиями, — сказал он.
Затем господин Хуа спросил у Тан Иня, каковы его условия.
— Ни о каком вознаграждении я не осмелюсь просить. Хотел бы только получить кое-какие вещи, чтобы приодеться, и, если потом я смогу вам угодить, просил бы женить меня на хорошей женщине. Этого мне было бы вполне достаточно.
Такой ответ еще больше обрадовал ученого. Он тут же приказал управляющему подыскать в закладной лавке для Тан Иня подходящее платье и дал Тан Иню *новое имя, Хуа Ань. Тан Иня провели в комнату для занятий, где представили сыну господина Хуа.
Молодой человек давал Тан Иню переписывать рукописи, и Тан Инь, замечая ошибки в иероглифах или фразах, всегда исправлял их.
— Вы, оказывается, прекрасно разбираетесь в литературе, — сказал Тан Иню сын хозяина, просмотрев его исправления и удивившись тому, как хорошо все сделано. — Когда же вы бросили учиться?
— Я все время занимался, и только нужда заставила меня идти в услужение.
Хозяйский сын был очень доволен Тан Инем и попросил его исправлять его ежедневные уроки. Тан Инь делал это с большим усердием и так искусно, что в его руках, как говорится, железо становилось золотом. Иногда, если тема сочинения была непонятной и трудной, Тан Инь объяснял ее. Когда у Хуа-сына что-либо не получалось, Тан Инь писал за него сам. Учитель молодого Хуа, видя, как преуспевает его ученик, как-то раз похвалил его перед хозяином. Тогда господин Хуа попросил принести последние сочинения сына.
— До этого мой сын сам не мог дойти, — произнес вслух Хуа, покачивая головой, когда проглядел сочинения. — Если все это не списано, то безусловно сделано за него кем-то другим.
Он велел позвать сына и стал расспрашивать его. Тот не посмел скрывать и признался, что все это результат исправлений Хуа Аня.
Ученый был немало удивлен; он приказал позвать Хуа Аня, дал ему тему и предложил тут же написать на нее сочинение.
Нисколько не задумываясь, Тан Инь взялся за кисть, и сочинение тотчас было готово. Когда он протягивал свое сочинение ученому, тот заметил, что у него нежные руки, но на левой руке шесть пальцев. Хуа стал читать сочинение: и стиль, и мысли в нем были прекрасны; по иероглифам можно было судить об искусном каллиграфе. Все это привело хозяина в восхищение.