Страница 22 из 120
«Странно! Почему же и он исчез? — недоумевал надзиратель. — Тот сбежавший арестант — уж не его ли рук это дело? Ладно, черт с ним, он или не он. Но свалить надо будет все на него».
Надзиратель закрыл дверь и, не возвращаясь в тюрьму, направился прямо в ямэнь к начальнику. Ли Мянь как раз в это время вел утреннее присутствие. Когда надзиратель доложил о случившемся, начальник сделал вид, что крайне поражен.
— Я всегда считал Ван Тая осторожным человеком, — проговорил он. — Никогда не думал, что он решится за взятку отпустить такого важного преступника. Полагаю, что он скрывается где-нибудь поблизости. Ищите повсюду! Найдете — будете награждены.
Надзиратель поклонился и вышел.
Ли Мянь составил донесение и послал его в область Ван Хуну. А тот написал императору донесение, в котором обвинил Ли Мяня в нерадении по отношению к своим служебным обязанностям, в том, что он по халатности не принял надлежащих мер предосторожности. В результате Ли Мяня лишили должности, чина, и он был низведен в простолюдины. Одновременно вывесили указ о повсеместном розыске Фан Дэ и Ван Тая. Не медля, Ли Мянь *сдал дела и грамоту, собрал вещи и отправился на родину. Ван Тая он повез с собой, спрятав его среди женщин.
Надо заметить, что семья Ли Мяня жила бедно. За годы своей службы Ли Мянь никогда ни у кого не взял ни гроша, и поэтому теперь, покидая ямэнь, он оставался таким же бедняком, как и прежде.
Возвратившись на родину, он сам со своими слугами обрабатывал землю и этим кормился. Два с чем-то года Ли Мянь провел в деревне. С каждым днем жить становилось все труднее. В конце концов он простился с женой, взял с собой Ван Тая и еще двоих слуг и отправился в путь, с тем чтобы разыскать и навестить старых друзей.
Из Дунду он поехал прямо в Хэбэй и там узнал, что его старый приятель Янь Гаоцин недавно получил должность правителя области Чаншань. Ли Мянь направился прямо туда, чтобы нанести ему визит. Он уже добрался до Босяни, местности, которая находилась в двухстах с чем-то ли от Чаншани и, когда проезжал по городу, навстречу ему попалась какая-то процессия. Впереди шли служащие ямэня с белыми палками в руках, освобождая дорогу следующему за ними чиновнику.
— Едет начальник уезда, а ну-ка, слезайте с лошадей! — закричали они Ли Мяню и его спутникам.
Ли Мянь спешился и стал в стороне. Между тем Ван Тай еще издали обратил внимание на начальника уезда — он ехал верхом на белом коне, над головой колыхался черный зонт, вид у начальника был величественный, внешность благородная, внушительная. Ван Таю показалось невероятным: начальник был очень похож на того самого разбойника Фан Дэ, которого он выпустил из тюрьмы.
— Господин! — обратился он тут же к Ли Мяню. — Этот начальник уезда ни дать ни взять Фан Дэ, которого мы тогда выпустили из тюрьмы.
Ли Мяню лицо начальника уезда тоже показалось знакомым, и, когда Ван Тай сказал ему об этом, он сразу все вспомнил.
— Действительно, похож на него, — согласился Ли Мянь. — Я ведь говорил, — продолжал он, обрадованный, — что это талантливый и выдающийся человек, которому просто не повезло в жизни. Так оно и оказалось. Непонятно только, как ему удалось получить должность.
Ли Мянь хотел было подойти к начальнику уезда и расспросить его, но подумал: «Если это действительно Фан Дэ, то решит, что я разузнал, что он здесь на должности и приехал сюда в расчете на благодарность. Нет, лучше не надо». Ли Мянь предупредил Ван Тая, чтобы тот молчал, а сам отвернулся, дожидаясь, пока начальник проедет мимо. Между тем, поравнявшись с ними, начальник сразу признал в человеке, стоящем спиной к дороге, Ли Мяня; заметил и находившегося рядом Ван Тая. Радость и удивление изобразились на его лице. Приказав свите остановиться, он спрыгнул с коня и подошел к Ли Мяню.
— Благодетель! — обратился он к Ли Мяню. — Почему же вы не захотели окликнуть меня и даже отвернулись? Ведь я чуть было не проехал мимо.
— Я не знал, что вы здесь, — с поклоном ответил Ли Мянь, — боялся, что отвлеку начальника от важного дела, и потому не решился подойти.
— Ну что вы! — воскликнул Фан Дэ. — Я рад, что мой благодетель приехал сюда, мне просто повезло... Прошу вас ко мне в ямэнь — посидим, поговорим.
Ли Мянь устал с дороги и, поскольку приглашение Фан Дэ казалось ему вполне искренним, ответил:
— Вы очень любезны. Я, конечно, с удовольствием зайду к вам поговорить. — И, сев на коня, он поехал рядом с Фан Дэ. За ними следовали Ван Тай и слуги Ли Мяня. Вскоре они подъехали к ямэню, сошли возле самых ворот, и Фан Дэ пригласил Ли Мяня пройти во внутренние покои. Свернув налево, они оказались в кабинете. Тут Фан Дэ отослал сопровождавших его слуг, оставив при себе лишь управляющего Чэнь Яня, которому велел находиться у входа, и распорядился, чтобы приготовили торжественный обед. Всех четырех коней Ли Мяня он велел поставить в стойло и задать им корм, Ван Таю и другим слугам приказал внести багаж. Кроме того, Фан Дэ распорядился, чтобы двое людей из ямэня были отданы в услужение Ли Мяню. Эти двое были Лу Синь и Чжи Чэн. Обоих Фан Дэ купил во время пребывания на должности в этом уезде.
Почему же Фан Дэ не пожелал, чтобы слуги вошли в кабинет? Дело в том, что в уезде он выдавал себя за родственника министра Фан Сюаньлина и хвастал перед другими своей родословной; никто в этих краях подлинной его биографии не знал, все верили ему и очень уважали. И вот нынче, когда произошла эта встреча и предстояла беседа с Ли Мянем, Фан Дэ опасался, что в разговоре речь может зайти об истории с разбойничьей шайкой, и не хотел, конечно, чтобы другие об этом услышали. Он понимал, что если люди узнают о его прошлом, начнут об этом болтать, станут издеваться над ним — и тогда прощай должность. Потому-то он и удалил слуг.
Покои, в которых оказался Ли Мянь, состояли из трех комнат, обращенных на юг; по бокам к ним прилегали два флигеля. Комнаты были просторными, с большими светлыми окнами. Здесь обычно начальник отдыхал, проводил свой досуг, и потому все было обставлено умело, со вкусом: аккуратные и опрятные столики и диваны, чистая, изящная утварь, красивые безделушки, на полках — книги; дворик благоухал цветами.
Итак, Фан Дэ, Ли Мянь и Ван Тай вошли в кабинет. Фан Дэ взял кресло, поставил его в центре комнаты на почетном месте, предложил Ли Мяню сесть, а сам опустился перед ним на колени. Ли Мянь поспешил поднять его.
— Что вы? Зачем такие торжественные церемонии?
— Я был преступником, которого ожидала смертная казнь, — говорил Фан Дэ. — Вы, благодетель, спасли меня, даже денег дали на дорогу, я очутился здесь и своим нынешним положением обязан вам. Вы мой второй отец, вы дали мне новую жизнь, и вы должны разрешить мне земно поклониться вам.
Ли Мянь был человеком прямым, в котором всегда преобладало чувство справедливости и долга, и, понимая, что Фан Дэ прав, принял от него два земных поклона. Затем Фан Дэ поблагодарил Ван Тая и провел гостей в боковой флигель. На ходу он предупреждал Ван Тая:
— Если мои служащие будут расспрашивать вас о чем-нибудь, не говорите им о том, что было когда-то.
— Не стоило предупреждать, я сам это прекрасно понимаю, — ответил Ван Тай.
Фан Дэ усадил Ли Мяня на почетное место, а сам взял кресло и сел в стороне, как подобает хозяину.
— Я денно и нощно с благодарностью думал о вас, о том, что вы спасли меня, — заговорил он. — Но не довелось мне отблагодарить вас. Никак не ожидал, что небо дарует мне эту встречу!
— Вы случайно попали в беду, — говорил ему Ли Мянь, — и если я вам чем-то помог, в этом нет особой добродетели — просто выказал таким образом добрые чувства.