Страница 20 из 120
Заметим здесь, что Фан Дэ всю свою жизнь довольствовался самой грубой и невкусной пищей, да и такая бывала не всегда. Случалось, конечно, что ему перепадало немного вина и мяса, но вдоволь выпить или поесть не доводилось. Теперь, когда он мог есть и пить сколько ему было угодно, он был на седьмом небе от счастья. Но этого мало, ему еще каждый по очереди подносил чарку, за ним ухаживали, то и дело величали старшим братом и оказывали столько почета и уважения! Фан Дэ сиял. И если раньше он еще сомневался, как ему поступить, то теперь бесповоротно решил остаться с этими людьми. «Кто его знает, — думал он, — может быть, мне самою судьбою предназначено какое-то везенье, и с помощью этих людей я совершу что-нибудь великое. А если нет, то, на худой конец, схожу с ними раз-другой на дело, раздобуду деньжонок, и на этом конец. Думаю, что никто не узнает... Потом подкуплю Ян Гочжуна, стану чиновником — тоже недурно! А если не повезет... ну что ж, к тому времени я уже достаточно отведаю счастья, и пусть меня убивают, пусть четвертуют — я охотно приму любую кару. Лучше так, чем всю жизнь нищенствовать и помереть от голода и холода». Стихи говорят по этому поводу следующее:
Пир затянулся до глубоких сумерек.
— Сегодня наш старший брат присоединился к нам, — сказал один из шайки. — Почему бы нам не иметь от этого нынче же выгоды?
— Верно! — в один голос поддержали его остальные. Кого бы лучше навестить на этот раз?
— Во всей столице нет человека богаче, чем Ван Юаньбао, что живет за воротами Яньпинмэнь, — сказал Фан Дэ. — Кроме того, это за городом, нет там ни стражников, ни караульных; а все пути и дорожки туда мне хорошо знакомы. Один этот дом стоит десяти. Как вы полагаете?
— Не скроем, брат наш, что этот человек давно у нас на примете, — обрадованные, ответили они Фан Дэ. — Только до сих пор все как-то было не с руки. Очень хорошо, что и вы о нем подумали. — значит, наши мысли совпадают.
С пиршеством тут же было покончено. Разбойники достали серу, селитру, факелы, оружие, прочие вещи, и все, как один, начали одеваться, чтобы идти на дело:
Когда все было подготовлено, разбойники дождались, пока совсем стемнеет, вышли из сада, заперли за собой ворота и, как шквал, понеслись к Яньпинмэнь. До ворот было всего шесть-семь *ли, и бандиты вскоре оказались у цели.
Следует заметить, что Ван Юаньбао был старшим братом Ван Хуна, губернатора столичного округа. Богатство Ван Юаньбао могло сравниться с государственной казной, а его имя было известно всей стране; в свое время богача принимал сам император Сюань-цзун. И вот случилось так, что за три дня до того, как эта шайка решила его ограбить, в дом богача пробрались воры и унесли с собой немало ценностей. Ван Юаньбао поставил об этом в известность Ван Хуна. Тот приказал сыщикам найти и задержать преступников, а брату для охраны послал тридцать дюжих и отважных молодцов. Так что Фан Дэ и его людям не повезло — они попали в заранее расставленный капкан.
Подойдя к дому Ван Юаньбао, бандиты зажгли факелы. Вокруг стало светло как днем. С занесенными над головой ножами они ринулись к воротам, выломали их и ворвались во двор. Стражники и все, кто был в доме, проснулись. Перепуганные люди стали бить в гонг, подняли крик и, вооружившись палками, бросились ловить грабителей. На шум и крики со всех сторон на помощь сбежались соседи. Испугавшись такой толпы, бандиты подожгли дом и стали пробиваться к воротам. Тогда часть слуг и стражников бросилась тушить огонь, остальные кинулись вслед за разбойниками и окружили их. Те отчаянно дрались, ранили нескольких стражников, но устоять перед противником, который превосходил их числом, не смогли. Кончилось тем, что одних бандитов сбили с ног и тут же схватили, другим удалось бежать. В числе захваченных оказался и Фан Дэ. Пойманных связали и утром отправили в ямэнь губернатора столичного округа.
Ван Хун распорядился, чтобы дознание вел начальник уголовного следствия столичного уезда. Пост этот тогда занимал Ли Мянь, человек знатного происхождения, связанный родством с членами императорской семьи. Ли Мянь отличался справедливостью, честностью, талантом в управлении, и все его силы и стремления были направлены на то, чтобы в стране всегда царил порядок и народ жил спокойно. Но бывшие тогда у власти министры, Ли Линьфу, а затем Ян Гочжун, всячески вредили стране и народу, не терпели умных, незаурядных людей, поэтому Ли Мяню приходилось занимать только низшие чиновные должности, и его способности и таланты не находили себе достойного применения.
Скромная и незаметная должность начальника уголовного следствия была в то же время очень ответственной и важной. Начальник уголовного следствия лично вел дознание о разбоях, грабежах, и вообще все уголовные дела, как правило, поступали к нему. Люди, занимавшие этот пост, обычно были жестокими чиновниками и часто прибегали к самым страшным и изощренным пыткам, вроде тех, которые в свое время вводили *Чжоу Син, *Лай Цзинчэнь, *Со Юаньли. Пытками и истязаниями эти безжалостные чиновники хотели, с одной стороны, внушить людям страх, а с другой — вызвать к себе уважение. Часто начальники уголовного следствия вели дела по поручению высшего начальства или людей власть имущих и, чтобы добиться нужных им показаний, каждый раз применяли жестокие пытки, меньше всего думая о том, где правда, где ложь. Будь ты бесстрашным молодцом, будь у тебя жилы из стали и тело из железа, все равно, раз попал к ним в лапы, душу твою вгонят в пятки и вытравят из тебя всю смелость и отвагу. Не счесть, сколько честных и благородных людей, справедливых и верных долгу чиновников ни за что ни про что отправили они на тот свет! Только один Ли Мянь отличался в этом отношении от своих собратьев. Он придерживался справедливости и человечности, никогда не прибегал к жестоким пыткам; пытаясь вынести решение, он изучал самую суть вопроса, и потому никогда не было за ним несправедливо решенных дел.
Рано утром, когда в ямэне только началось присутствие, к Ли Мяню по приказу губернатора привели более десяти бандитов и человек пять-шесть раненых охранников; они опустились перед начальником на колени; тут же положили отнятое у разбойников оружие. Ли Мянь обвел всех взглядом и заметил, что среди разбойников один выделяется величественной и весьма благородной внешностью. «Такой мужчина! Неужели и он разбойник?» — подумал Ли Мянь, и у него невольно зародилась жалость к этому человеку. Начав с караульных и стражников из дома Ван Юаньбао, которых Ли Мянь опросил по поводу обстоятельств бандитского налета, он затем обратился к разбойникам — узнал фамилию и имя каждого и стал их допрашивать.
К пыткам прибегать не пришлось — пойманные на месте преступления бандиты признались во всем и даже выдали свое логово. Ли Мянь тут же послал людей с приказом схватить и арестовать остальных.