Страница 2 из 2
Друзья не могли произнести ни слова; словно загипнотизированные, уставились они на сердце этих ужасных человеческих часов, дрожавшее и бившееся, как если бы оно было живым.
«Ради бога – прочь отсюда я потеряю сознание. – Будь проклято это персидское чудовище».
Они хотели подойти к двери.
И вдруг, – опять этот неприятный скрежет, исходивший, как казалось, изо рта аппарата.
Задрожали две голубых искры и отразились от зажигательного зеркала на зрачках мертвеца.
Губы его раскрылись, – тяжеловесно высунулся язык, – потом спрятался за передние зубы, – и голос прохрипел:
«Чет… вее… рть».
Потом рот закрылся и лицо уставилось прямо перед собой.
«Отвратительно!! Мозг функционирует… живет…
Прочь… прочь… на воздух… прочь отсюда!.. свеча, возьми свечу, Синклер!»
«Да открывай же, ради бога – почему ты не открываешь?»
«Я не могу, там, – там, посмотри!»
Внутренняя дверная ручка была человеческая рука, украшенная кольцами.
– Рука покойника; белые пальцы вцепились в пустоту.
«Здесь, здесь, бери платок! чего ты боишься… ведь это рука нашего Акселя!»
Они стояли опять в проходе и видели, как медленно захлопывается дверь.
Черная стеклянная доска висела на ней: ДОКТОР МУХАММЕД ДАРАШИКУХ.
Анатом Пламя свечи колыхалось от сквозного ветра на выложенной кирпичами лестнице.
И вдруг Оттокар отшатнулся к стене и со стоном упал на колени:
«Здесь!.. вот это…», он указал на ручку звонка.
Синклер поднес ближе свечу.
С криком он отскочил и уронил свечу…
Жестяной подсвечник зазвенел по ступенькам…
Как безумные, – с поднявшимися дыбом волосами, – со свистящим дыханием они в темноте помчались вниз по ступенькам.
«Персидский сатана. – Персидский сатана!»