Страница 30 из 50
Райнер встал:
— Ульф! Уркарт! Успокойся. Собак больше нет.
Ульф перестал размахивать руками и заморгал:
— Что?..
— Мы упали. Не помнишь?
— Я… я думал…
— Ты ударился головой, — сказал Густав, который уже пришел в себя. — Как себя чувствуешь?
Ульф потер глаза. Он качался, как пьяный.
— Голова болит. В глазах мутно. Мы упали?
— В кучу шлака, — сказал Райнер. — Мы все пострадали.
— Но хоть от собак убежали! — рассмеялся Халс.
Густав посмотрел Ульфу в глаза:
— Ты контужен. Скажи мне, если с глазами будет все так же скверно.
И он снова принялся зашивать губу Павла.
— Где же мы тогда? — вдруг забеспокоился Ульф. — Где отряд курганцев? Мы их упустили? Мы сможем вернуться обратно? Мы потерялись, да?
— Заткнись, придурок! — крикнул Райнер.
Вот только второго Оскара недоставало. У Густава эликсира не хватит.
Он застонал. Инженер сказал слишком много. На лицах остальных отражалось все более явное беспокойство.
— Успокойтесь. Да, вы все. Конечно, ситуация та еще, но, как только что сказал Халс, мы убежали от собак, а это уже что-то, верно? Что касается отряда, то я понятия не имею, далеко ли он отсюда и где это самое «здесь», но кто-то же проделал эти туннели. Должно быть, они куда-то ведут. — Он снова выудил из кармана компас Вирта. — В данный момент они ведут на юг, куда мы, собственно, и собираемся, так что не все потеряно.
Он на секунду прикрыл глаза и с большим трудом снова их открыл — так сильна была усталость.
— Значит, здесь мы отдохнем, — сказал он наконец. — Места хватит всем. Когда наш хирург закончит работу, мы разойдемся спать, а план будем вырабатывать уже на свежую голову. — Он с облегчением вздохнул, когда увидел, что люди закивали и успокоились. — Хорошо. Караулить будем в две смены. Я пойду во вторую, если кто-то чувствует, что в состоянии потянуть первую.
— Я готов, — быстро отозвался Густав. — Я пострадал меньше всех.
Райнер с благодарностью кивнул, хоть и был несколько озадачен: раньше Густав никогда не вызывался караулить добровольно.
Густав перевязал всем раны и наложил шины на переломы, и все разошлись по маленьким комнаткам. Их ждало странное открытие: темнота более не была непроглядной. Они думали, что, как только Густав расположится в центральном помещении и загасит факел, наступит кромешная тьма, но слабый свет, такой слабый, что они сначала даже не были уверены, не кажется ли им это, осветил комнаты. Казалось, зеленое сияние испускают сами стены или, точнее, то, чем они были покрыты.
— Это уже кое-что, — послышался голос Павла из того помещения, где остановились они с Халсом.
«Да уж, — подумал Райнер, аккуратно опуская голову на постель из вонючих тряпок. — По крайней мере, удастся рассмотреть, что за гигантская мерзость выползет из туннеля и убьет их».
Райнеру снилась игра в кости с каким-то странным противником, который явно пользовался мечеными фишками, и все же он играл снова и снова, делал ставки и каждый раз терпел поражение. Внезапно сновидение прервал отчаянный вопль.
Он заморгал в зеленоватом полумраке, поначалу плохо осознавая, где находится. Крик повторился. На этот раз он узнал голос Густава. Густав! Была его очередь караулить. На них напали! Райнер вскочил и схватился за меч, но тут же едва не упал, так сильно болело все тело. Ощущение было такое, будто его связали железными тросами, которые натягивались при каждом движении.
Он заставил себя двигаться, превозмогая боль, и выполз в центральное помещение. Остальные тоже выглядывали из своих убежищ с оружием в руках. Оскара не было.
Райнер захромал по направлению к туннелю, но его остановил жуткий дребезжащий стон в комнате Франца. Он повернулся и вместе с остальными бросился туда, приготовившись к схватке.
Их глазам предстало странное зрелище. Франц с безумными глазами прижался к стене и одной рукой запахивал куртку, в другой сжимал окровавленный кинжал. Густав лежал у его ног в кровавой луже, хватаясь за рану в глотке, которой уже не суждено было затянуться. Пока Райнер смотрел, его руки расслабились и бессильно упали на землю. Комнату наполнил запах мочи.
— Священный молот Зигмара, мальчик! — в ужасе вымолвил Райнер. — Что ты наделал?!
— Он… — Казалось, Франц еще не совсем проснулся.
— Он убил нашу единственную надежду выбраться отсюда, вот что он наделал, — сердито проворчал Халс. — Дурак ты, вот что. Шею бы тебе свернул!
Франц обхватил себя руками:
— Он пытался… посягнуть на меня.
— Опять? — ухмыльнулся Халс. — На этот раз не пройдет, парень. Ты был с нами, когда Густав напал на ту бедную девчонку. Его не интересуют мальчики, даже такие вот немужественные.
— Да что вам думать, что творит парень! — закричал Джано. — Хочет съесть тебя — руку отдашь. Он нам нужен. Как теперь нам, если он нас не починит, а? — Он плюнул на сапоги Франца.
— Густав знал, как отсюда выбраться, — сказал кто-то у них за спиной. Это был Оскар, он стоял у стены и, казалось, был в полном сознании. — Вы же помните. Там, впереди, какое-то препятствие. Он нам так и не сказал.
— Ага, не сказал, чтоб мы его не прикончили, — отозвался Халс. — А тут приперся этот дурень и убил его! — Он сжал кулаки. — Кажись, пора показать этому сосунку, что значит быть мужчиной. Надо бы дать ему хороший урок, а?
— Нет! — вмешался Райнер. — Нам и так немало досталось. Признаю, он поступил плохо. Но у нас каждый человек на счету и…
— Ш-ш-ш! — зашипел Ульф, который стоял у дверей. — Слышите?
Все умолкли и прислушались. Это был даже не звук, а что-то вроде вибрации в камне.
— В туннель, — скомандовал Райнер.
Они вышли на цыпочках в центральное помещение, оставив Франца у трупа Густава, и прислушались снова.
Здесь звук был громче — рокочущий шепот. Он доносился откуда-то сверху, издалека. Там еще кто-то пел резкими, сердитыми голосами.
— Отряд! — сказал Оскар. — Не иначе.
Павел ухмыльнулся:
— Вот уж не думал, что обрадуюсь, услышав, как маршируют курганцы.
Райнер улыбнулся:
— Вот и хорошо, собирайтесь, выходим немедленно. Вы идите, я вас догоню — надо побеседовать с глазу на глаз с молодым мастером Шонтагом.
— Есть, капитан, — ответил Халс.
Райнер вошел в комнату Франца, пока остальные паковали вещи. Мальчик закутался в свой кожаный дублет и сжал зубы, брезгливо подобрав под себя ноги — подальше от крови, вытекшей из тела Густава.
Райнер сложил руки на груди и привалился к стене:
— Ну, значит, так, парень…
Франц быстро глянул на него и отвел глаза:
— О чем это ты?
— Не прикидывайся дурачком. Я знаю, что тут что-то нечисто. Халс был прав — Густава интересуют девочки, а не мальчики, и твоя отговорка не работает. Что ему было от тебя нужно? Он тебя шантажировал?
— Нет, — угрюмо сказал Франц. — С чего бы… с чего, а?
— А вот это уже ты мне расскажешь. Полагаю, он узнал о тебе что-то, пока лечил тебя. Тайну, которую ты предпочел бы не раскрывать.
Мальчик обхватил колени руками и уставился в пол. Он не отвечал.
— Ну же, парень, — мягко сказал Райнер, — я ж не фанатик-зигмарит. Я тебя не сдам охотникам за ведьмами, но, раз уж я собираюсь вами командовать, я должен знать, что за народ в моем распоряжении: ваши сильные и слабые стороны, всякие мелочи из прошлого, которые могут сказаться в будущем.
Франц лишь хлюпнул носом с самым несчастным видом.
— Так что же? — спросил Райнер. — На тебе клеймо языческого бога? Уродство какое-нибудь? Может, у тебя вторая пара рук или рот на животе? Или предпочитаешь мужиков?
— Я не могу сказать тебе. Не могу.
— Да уж хуже, чем я предположил, все равно не будет. Просто скажи мне, и покончим с этим.
Плечи Франца поникли, голова уткнулась в колени. Наконец он вздохнул, с трудом поднялся на ноги и посмотрел на дверь. Остальные уже выходили в туннель. Когда они скрылись из виду, он обернулся к Райнеру: