Страница 5 из 19
НО… в Рейтинге Европы 1648 года Россия стояла на… предпоследнем месте, а последним шёл князь Трансильвании.
Вот именно для чего я уделил почти страницу этим вестфальским подробностям. Я ещё со времени выхода книги «Вторая мировая. Перезагрузка» стараюсь опираться на косвенные свидетельства, обронённые как бы мимоходом. Прямые высказывания, конечно, более подробны, развёрнуты, но реалии века пропаганды-контрпропаганды приучили не доверять таким оценкам. И здесь важно, что Вестфальский конгресс собирался отнюдь не из-за России, не для её вящего унижения.
Я почти вижу возмущенного оппонента: «Что?! Россия предпоследняя?! В самом конце, вместе с этими упырями, с этой… Дракуловской Трансильванией! Да это ж – русофобия!!».
Но нет, в Вестфалии 1648 года европейские нации собрались не по Россиеочернительной повестке дня, а по более важным для них поводам: завершение самой страшной на тот момент войны в истории человечества и конструирование новой модели международных отношений (действующей по сей день). Кстати, историки, потом случалось, спорили: можно ли Россию посчитать участницей Тридцатилетней войны? Если «да», то в какой мере и на чьей стороне? Здесь имеет смысл припомнить нашу 10-томную «Всемирную историю» 1958 года издания, тогда все формулировки, оценки тщательно взвешивались, выверялись, словно на суде или на Ассамблее ООН. Самая выверенная оценка гласит: Россия была заинтересована в победе Антигабсбургской лиги, но прямо в войне не участвовала, но продавала по льготным ценам хлеб и селитру протестантским Голландии, Дании, Швеции, и… планировала кормить и оплачивать шведскую армию в её кампаниях портив Польши… И та форма нашего «участия» в Тридцатилетней войне (наём и кормление шведской армии), привычные уже, если вспомнить, как при царе Василии Шуйском за отдачу части территории позвали на помощь шведскую армию Делагарди. Это упомянуто здесь совсем не случайно, это тоже существенный кирпич в здание Истории Романовых, иллюстрация тупиковости, беспомощности тогдашней России. Того, что вовсе не по прихоти Романовы стали модернизаторами.
А в Тридцатилетней войне, напомню, сражались и крупно проиграли: Габсбурги, Испания, все католические страны мира за исключением Франции. Победили: Антигабсбургская лига, все протестанты мира плюс Франция. И так как наш злейший враг, Польша, была, естественно, на католической стороне, России была в итоге выгодна победа протестантов. Каковая, собственно, и случилась, и была зафиксирована в 1648 году. Правда, внутри этой Тридцатилетней войны Россия успела и открыто повоевать, с Польшей, разумеется. В войне за Смоленск 1632–1634 годов: русская армия практически исчезла, растворилась в грязи, главком князь Шеин был судим и казнён. Так что Россия тогда успела проиграть – проигравшей стороне.
Вот от этих самых точек тянется исследуемая в этой книге история: Смоленск-1632 и Смута-1612, когда «Лисовчики» – польские зондер-команды доходили аж до Перми и Холмогор… (Никогда не устану напоминать «польским товарищам» сей факт. Уже в трёх книгах, в нескольких статьях, по самым разным внешним поводам от рецензии на фильм Владимира Хотиненко «1612» до памфлета по поводу расследования смоленской авиакатастрофы…) Вот с того предпоследнего места Россия Романовых вышла в абсолютные лидеры Европы, за время…
А второй точкой замера этого единственного в мировой истории рывка можно посчитать Венский конгресс 1814 года, когда лидирующее положение России было бесспорно. Фраза «Первое место в Европе и мире» может и выглядит залетевшей из спортивного репортажа, но если бы «Вестфальский список государств» составляли в 1814 году, а не в 1648-м, Россия, безусловно, общепризнано стояла бы первой, а не предпоследней. А приведя дополнительную аргументацию, можно предложить и более раннюю точку замера российского, романовского броска: примерно 1788 год, когда после раздела Польши нам вернулось громадное наследие Киевской Руси, а «ближайший соперник» Франция погружалась в воронку кризиса и погибели.
Правда, вскоре наполеоновская империя стала невероятно могущественна, но с точки зрения многовековых тенденций, именно с точки зрения династий , Бурбонов, Габсбургов, Романовых (если уж вести речь об успехах/провалах Династий ) Бонапарты были краткой вспышкой. И если бы тогдашние политики посмотрели сегодняшние фильмы, они, наверно, сравнили бы наполеоновскую Францию с зомби : столь же необычная сила, но и недолгое существование.
Для нас же важней отметить: уже в конце XVIII века Россия Романовых стала самой могущественной страной, именно к ней побежали за помощью испуганные Габсбурги, Гогенцоллерны, Бурбоны и… наша страна, увы, включилась в работу, закончившуюся созданием Второго рейха , столетним мировым лидерством Великобритании, но об этом позже.
В целом ни один добросовестный критик не может отрицать заслугу династии Романовых, самодержавного образа правления в этот период небывалого в мировой истории стремительного развития. В удивительной галерее Романовых выбрать себе «любимца», кумира-Романова мог каждый: и утончённейший поэт, и философ-просветитель, даже революционер, даже самый ограниченный историк, даже Маркс, даже марксист, типа М. Покровского – здесь к услугам, конечно, Пётр I.
Чуть по-новому расставить акценты, по другому сгруппировать царей, царствования, «царедворцев», показать несколько иное прохождение границы между русскими консерваторами и либералами, между государственной работой и государственной изменой – цель этой книги.
Не к грядущему 400-летию Дома Романовых, а гораздо ранее начался, как у нас водится через некоторых политологов вроде Станислава Белковского, зондаж общественного мнения по поводу возможного возвращения монархии в России, сравнения шансов и прав сегодняшнего английского принца Гарри (уже есть сайт «Гарри – русский царь»), английского же дальнего родственника Романовых герцога Майкла Кентского и Георгия, сына Леониды, конкурентами обзываемого как Гога Гогенцоллерн…
И третий парадокс Романовых…
Итак, недобросовестное жульничество – переносить «примеры рабства» на всю историю России. А настоящий парадокс в том, что эксцессы крепостничества напрямую связаны и хронологически точно совпадают с периодом, когда Россия получала самые высшие в её истории оценки именно от Европы, от большинства гуманистов мира, просветителей, философов-энциклопедистов. Этот малоосвещаемый факт важно рассмотреть по нескольким причинам. Во-первых, очень жаль, что многие патриоты на примере русофобских кампаний в Европе XIX века записали всех просветителей, европейских демократов в изначальные, вечные враги России, что совсем не так. Во-вторых, важно показать ещё, что те симпатии-антипатии – отнюдь не пустой газетный шелест, голый пиар и т. п.
Например, то, что в Северной войне России со Швецией Англия в 1719–1720 годах занимала антироссийскую позицию, высылала даже на Балтику флот с грозной демонстрацией, это всем хорошо известно, есть уже популярная фраза: «англичанка гадит». В комбинации с другой популярной фразой, внешнеполитическим кредо: «У Англии нет постоянных союзников, у Англии есть постоянные интересы» это наверно будет выглядеть так: «Англичанка гадит постоянно».
Но… что в 1715–1716 годах Англия действовала на российской стороне, и флоты – свой и Голландии (шедшей тогда в английском фарватере) – высылала на Балтику и даже передала под командование Петра – это помнят меньше. Однако… была такая морская кампания 1716 года, когда под началом Петра шёл Англо-голландско-датско-русский флот, 69 судов (русских – 22). Особых побед, кроме того, что заставили шведский флот на год укрыться в Карлскроне, не достигли, но это другой вопрос. Кампания та всё ж была, и разница между ней и годами английской враждебности только в успехах/неудачах, дипломатии и… пиара (английский вектор уже тогда зависел от Парламента, общественного мнения).