Голубые дороги

Анатолий Серов ровесник Антона, но он был уже командиром звена, новатором, широко известным в округе летчиком. Встреча была знаменательной для каждого. С той встречи началась их дружба.

Теперь Серов стал Героем Советского Союза и получил звание комбрига, а Губенко стал полковником.

В квартире Серова гости. Как всегда, много летчиков, артистов и писателей.

 — Анюта! — радостно воскликнул Серов, приветствуя семью Губенко. — Везет же Антону. Все хохлы везучи. И Кравченко тоже… Кирюха, это тебе, — сказал он девочке, подавая плюшевого медведя.

Серов мог балагурить и тут же говорить весьма важные и деловые вещи. С шутками и смехом он увлек Антона в небольшую комнату, усадил в кресло рядом с книжными полками.

 — Антон, — сказал он уже серьезно, — в правительстве рассматривался вопрос о направлении всех летчиков, имеющих боевой опыт, в войска. Главные направления: запад и восток. Сейчас вы получите отпуска, путевки в санатории с семьями. Да. Обстановка напряженная. Чем быстрее ты вернешься и приступишь к работе, тем будет лучше. Пока отдыхаешь, должность будет подобрана.

 — Я понял, Анатолий Константинович! — Антон встал. — Готов выехать к новому месту сейчас.

 — Сиди. Не торопись, — Серов улыбнулся. — Знаю, хочешь учиться. Академия от тебя не уйдет. Потом. Фашизм подбирается к нашим границам. Сегодня вас примет нарком обороны маршал Ворошилов. Не исключено, что приедет на встречу Сталин. Кстати, поздравь Григория Кравченко. Ему присвоили майора.

Дверь отворилась, и без стука вошла Анна.

 — Простите, но ваше уединение подозрительно. Если это заговор против жен, то это не ново, а если вы снова собираетесь куда‑то лететь, то нам‑то положено знать, чтобы собрать в дорогу.

Серов засмеялся.

 — На сей раз это заговор и против жен, и против врагов.

 — Опять лететь? — не скрывая испуга, спросила Анна.

 — Да! — серьезно сказал Серов. — Лететь. В Крым на отдых.

Но Аня грустно улыбнулась.

 — Антон, правда, ничего такого...

 — Неправда, Аня, — бесхитростно сказал он. — Будет новое назначение. Но куда, я пока не знаю.

 — Толя, я прошу сказать… — начала Анна.

Серов помотал головой и развел руками.

Анна заключила:

 — Впрочем, какая разница, где служить. Только, пожалуйста, посылайте вместе.

Народный комиссар обороны Маршал Советского Союза К. Е. Ворошилов принимал летчиков в Центральном Доме Красной Армии. В президиуме Губенко видел известных советских военачальников, летчиков–рекордсменов. После выступления К. Е. Ворошилова состоялся концерт. На ужине, устроенном в честь военлетов, снова выступал нарком обороны.

Аня весь вечер сидела притихшая, непривычная к такому торжественному приему, немного испуганная и рассеянная. Новое звание, новое назначение. Надо все понять, осмыслить, вжиться…

…Восемнадцатого августа состоялся воздушный парад. На Тушинском поле собралось около миллиона зрителей. Воздушные парады стали традиционными и проводились ежегодно, начиная с 1933 года. Год — небольшой срок для создания значительных технических новинок, и все‑таки ежегодно в московском небе появлялись новые самолеты. Страна демонстрировала свою растущую мощь.

В тот же день руководители Коммунистической партии и Советского правительства приняли в Кремле участников парада и летчиков–добровольцев.

До отъезда на юг оставалось еще несколько дней. Они заполнены встречами на предприятиях, докладами в управлении Военно–Воздушных Сил. Серов опекает Губенко, возит на встречи с трудящимися, студентами. Накануне отъезда в Крым они вместе с Чкаловым выступают в клубе мастеров искусств, где царит культ красоты, остроумия, где особо ценят мужество…

Губенко на отдыхе пробыл две недели. В управлении ВВС ему сообщили о назначении заместителем командующего авиации Белорусского военного округа.

Антон написал письмо родным:

«Мама! Твой непутевый сын сообщает, что он жив и здоров, повышен в воинском звании, получил новое назначение. Служить буду в Смоленске. Пожалуйста, приезжай ко мне в гости. Анюта стала еще краше, свой строптивый характер оставила за порогом тридцатилетия. На всех встречах и приемах ведет себя хорошо и всех очаровывает. Она умница. Вчера снова объяснились с ней в любви. Может быть, иногда нужны расставания, долгие командировки. Как знать! Кирюша выросла, стала большой, научилась читать. Ей так хочется быть постоянно со мной. А у меня работа, работа…»

Старшей сестре, «маме–Тане», писал, что закрутился в делах, после Китая еще не успел как следует оглядеться, тоскует по Дальнему Востоку и по глубокой балке в родной деревне; сообщал о встрече в Кремле, о разговоре с Чкаловым, который настойчиво рекомендует вступать в партию большевиков, и о том, что он сам теперь чувствует себя созревшим для такого ответственного шага.

В начале сентября Губенко выезжает к новому месту службы. Поезд отошел ночью. Антон, волнуясь, ходил по коридору. Как встретят, как начнется служба на новом месте на столь высоком посту — заместитель командующего авиацией округа. Да, он имеет боевой опыт. Да, он летает на всех типах истребителей. Но это ли главное?.. Вспомнил, как однажды сгоряча оказал командиру бригады: «Мне пора командовать хотя бы эскадрильей!..» Рубанул впопыхах. А сейчас получил право командовать не только эскадрильями, но и полками. Как это говорят? Вода мягка, пока вы о нее сильно не ударились! Афоризм из книги Ассена Джорданова «Ваши крылья». И еще афоризм: «Побороть страх можно или пренебрежением опасности, или с помощью знаний, как правило, последний путь является лучшим…» Итак, знания. Достаточно ли их?

…Поезд подходил к Смоленску. Было тихое прохладное утро. Белесое небо подернуто дымкой, в сонной неподвижности застыли деревья. Осень, казалось, вошла в город нежданно, бросила свои цветастые отпечатки на парки, на пологие холмы, затуманила бирюзовое небо…

На вокзале сутолока, покрикивают носильщики, спешат пассажиры. Губенко встречает группа командиров.

Здесь военный комиссар Чикурин, майор Худяков, старший лейтенант Теньков.

 — Командующий просил передать, — глухим простуженным голосом говорит Чикурин, — чтобы вы устраивались, отдыхали, а послезавтра в девять ноль–ноль он представит вам командиров и политработников управления авиации округа. В двенадцать десять вас примет командующий войсками округа комкор Ковалев.

 — Спасибо, товарищ военком. Но я хотел бы сразу поехать в штаб, представиться и за работу…

 — Значит, вы не возражаете, если вашу семью на квартиру доставлю я? — Чикурин поднял широкую ладонь, — Согласен. Но в новую квартиру первым надо входить хозяину. Так, Сергей Александрович? — обратился о«к майору Худякову.

 — Вы правы, товарищ военком, — сказал Худяков с приятным кавказским акцентом. — Но квартира полковника Губенко на пути в штаб. У нас на Кавказе говорят: «Войти в дом твое дело, но выйти — дело хозяина».

Губенко смеется. Он боялся первых минут, первых часов на новом месте, всю ночь не сомкнул глаз, а здесь такие люди! Они понимают шутку, знают ей цену. «Юмор есть остроумие глубокого чувства», — писал Достоевский. И это очень подходило к людям, радушно встретившим его в Смоленске.

Через час Губенко был в штабе, представился командующему ВВС округа комдиву Гусеву — боевому и опытному командиру.

 — Антон Алексеевич, не навязываю вам никакого плана. Осмотритесь, почитайте документы, приказы, — сказал Гусев, радуясь заместителю.

 — Разрешите побывать в частях, познакомиться с обстановкой?

Комдив согласился.

Антон сразу ушел в работу. Часто улетал в другие гарнизоны и задерживался по нескольку дней. В частях округа шла напряженная боевая деятельность: личный состав переучивался на новую авиационную технику, менялась структура, совершенствовалось управление. В гарнизоны прибывали молодые летчики, необходимо было их принять, разместить, определить место в боевом расчете, спланировать ввод в строй. Бесстрашные, полные энтузиазма, несокрушимой веры в силу и надежность своего самолета, все они имели малый налет и никакого боевого опыта.