Страница 29 из 34
– Вера, – сказал я, – если ты когда-нибудь научишься смотреть в этот микроскоп, твое сердце будет разбито.
– С чего это мое сердце будет разбито? – сказала она.
– Ты увидишь те существа, которые вызывают Зеленую Смерть, – сказал я.
– Почему я должна над ними рыдать? – спросила она.
– Потому что ты женщина совестливая, – сказал я. – Разве ты не понимаешь, что мы истребляем их триллионами – каждый раз как принимаем лекарство?
Я засмеялся. Она не смеялась.
– Я не смеюсь потому, что ты, нагрянув сюда без предупреждения, вконец испортил сюрприз, который мы готовили тебе ко дню рождения.
– То есть как? – сказал я. Она сказала:
– Донна, – она говорила об одной из своих рабынь, – собиралась преподнести его тебе. А теперь никакого сюрприза не будет.
– Уммм, – сказал я.
– Она думала, что это такой модерновый абстрактный подсвечник.
Она мне призналась, что несколько дней назад к ней заходили Мелоди с Исидором, и они снова ей говорили, что мечтают когда-нибудь стать ее рабами.
– Я попыталась им растолковать, что рабство – удел избранных, – сказала она.
– Ты вот что мне скажи, – продолжала она, – что станется со всеми моими рабами, когда я помру?
– «Не заботься о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет заботиться о своем: довольно для каждого дня своей заботы»5. Аминь, – сказал я.
Глава 44
Мы со старушкой Верой, сидя на ступеньках особняка, предались воспоминаниям о Битве на озере Максинкукки, в северной Индиане. Я видел ее с вертолета по пути в Урбану. А Вера угодила в самое пекло вместе со своим мужем-алкоголиком, Ли Осьминогом-13 Цаппой. Они кашеварили при одной из полевых кухонь в армии Короля Мичигана.
– Вы мне сверху казались копошащимися муравьями, – сказал я. – Или микробами под микроскопом.
Мы не рискнули спуститься пониже – мало ли, вдруг подстрелят.
– Да нам и самим так казалось, – сказала она.
– Если бы я тогда тебя знал, я бы попытался спасти тебя, – сказал я.
– Это было бы все равно что спасать одну заразную букашку из миллиона таких же букашек, Уилбур, – сказала она.
Вере приходилось не только привыкать к свисту пуль и осколков над кухонной палаткой. Ей пришлось еще и защищаться от собственного мужа, который успел напиться. Он зверски избил ее в самый разгар сражения.
Он подбил ей оба глаза и сломал челюсть. Он вышвырнул ее из палатки. Она упала навзничь, прямо в грязь. А сам он вышел следом, чтобы объяснить ей, как избежать подобных взбучек в будущем.
Он вышел в самый подходящий момент – напоролся на пику вражеского кавалериста.
– А в чем, по-твоему, мораль этой истории? – спросил я Веру.
Она положила мозолистую руку мне на колено.
– Уилбур! Смотри не вздумай жениться, – сказала она.
Мы немного поговорили об Индианаполисе, который я повидал в тот раз и в котором она и ее муж служили – она подавальщицей, он – барменом в «Клубе Чертовой Дюжины» еще до того, как они вступили в армию Короля Мичигана.
Я ее спросил, как этот клуб выглядел изнутри.
– Ну как тебе сказать – у них там были повсюду чучела черных кошек, и блуждающие огоньки, и пиковые тузы, пригвожденные к столу кинжалом, и прочее в том же духе. Я обычно выходила в туфлях на гвоздиках, в сетчатых колготках, при маске и прочем. У всех подавальщиц, и барменов, и вышибал были накладные вампирские клыки.
– Уммм, – сказал я.
– Мы называли наши сборища «вампиршествами», – сказала она.
– Угу, – сказал я.
– Мы называли томатный сок с джином «Радость Дракулы», – сказала она.
– Ага, – сказал я.
– Он был точь-в-точь как все остальные «Клубы Чертовой Дюжины», – сказала она. – Но он прогорел. Индианаполис был неподходящим городом для Тринадцатых, хотя их там хватало. Это был город Нарциссов. На тебя и смотреть не станут, если ты не Нарцисс.
Глава 45
Говорю вам, меня чествовали и как мультимиллионера, и как педиатра, и как сенатора, и как Президента. Но меня никогда не приветствовали с такой искренней теплотой, как в Индианаполисе, Индиана, за то, что я – Нарцисс!
Народ там был нищий, перенес ужасный мор, город обезлюдел, все общественные службы сошли на нет, и все жили в страхе, потому что совсем неподалеку свирепствовали войны.
Но ради меня и, разумеется, ради Карлоса Нарцисса-11 Виллавиченцио тоже они устроили парады и пиршества, затмившие роскошь Древнего Рима.
Капитан Бернард Орел-1 О’Хейр сказал мне:
– Бог ты мой, мистер Президент, да если бы я знал заранее, я попросился бы в Нарциссы!
Тогда я сказал:
– Дарую тебе имя – Нарцисс.
Но самое приятное и полезное, что я там видел, – это семейное еженедельное собрание Нарциссов.
Да, и я получил право голоса на этом собрании, как и мой пилот, и Карлос, – все люди в возрасте старше девяти лет имели право голосовать.
Если бы мне чуть больше повезло, меня избрали бы Председательствующим на собрании, хотя я пробыл в городе неполный день. Председательствующий избирался по жребию из всех присутствующих. В тот вечер жребий выпал одиннадцатилетней чернокожей девчушке, которую звали Дороти Нарцисс-7 Гарланд.
Она отлично справлялась со своими обязанностями, как, впрочем, и любой другой на ее месте.
Она уверенно прошла к кафедре, которая была почти с нее ростом.
Эта моя двоюродная сестричка взобралась на стул, не смущаясь и не кривляясь. Она призвала собрание к порядку, стукнув желтым молотком, и обратилась к своим притихшим и внимательным родственникам:
– Среди нас, как вы уже знаете, присутствует Президент Соединенных Штатов. С вашего разрешения, я попрошу его сказать нам несколько слов после завершения повестки дня.
– Кто может официально внести это предложение? – сказала она.
– Я вношу предложение, чтобы кузен Уилбур по нашей просьбе обратился к нашему собранию по завершении повестки дня, – сказал старик, сидевший рядом со мной.
Предложение было принято, а затем поставлено на голосование: каждый должен был крикнуть «да» или «нет».
Предложение прошло, хотя слышались отдельные, судя по всему, искренние, а не хулиганские выкрики: «Не-е!» и «Нет!»
Хэй-хо.
Было необходимо срочно выбрать четверых солдат взамен Нарциссов, павших в армии Короля Мичигана, он как раз воевал на два фронта – с пиратами Великого Озера и с Герцогом Оклахомским.
Один великолепный молодой человек, насколько я помню, кузнец, обратился к собранию:
– Пошлите меня! Я с превеликим удовольствием прикончу, сколько смогу, «сунеров», конечно, если они не Нарциссы.
И прочее в таком духе.
Я очень удивился, когда несколько ораторов подряд отчитали парня за его воинственный пыл. Ему было поставлено на вид, что война – это не игрушки и никакого удовольствия в ней нет и не предвидится, речь идет о трагедии, и пусть он лучше примет скорбный вид, а иначе он будет удален из зала.
«Сунерами» называли жителей Оклахомы, а заодно и всех тех, кто сражался за Герцога Оклахомского, а там были и «шоуми» из штата Миссури, и «джейнокеры» из Канзаса, и «хокайз» из Айовы, и прочие, и прочие.
5
Евангелие от Матфея, 6:34